Голубятня на желтой поляне - Владислав Крапивин

Постоял и снова шагнул.

Яр перевёл кнопку на постоянное излучение. Огненный рёв потряс пустой почтамт. Это было похоже на запуск стартовых ракет. Стена впереди исчезла. Сыпались камни и штукатурка.

Потом стало тихо. Яр увидел вдали круглый глаз чистого неба: луч высверлил в облаках туннель. Буран втягивался в этот туннель спиральными вихрями. Чистое небо стремительно заплывало снежной мутью.

Наблюдатель постоял, словно ожидая, когда Яр придёт в себя. Потом шевельнулся и опять пошёл к Яру.

Яр сорвал с ремня горячий блик и бросил его в Наблюдателя, как бомбу. Попал. Наблюдатель качнулся и пошёл скорее.

Яр дёрнул за руку Читу, и они побежали. По залам, по чугунным лестницам, по узким тёмным коридорам. Влетели в какую-то комнату с низким потолком и полукруглым окном.

— Чёрт, заблудились, — со всхлипом сказал Чита. И сел на подоконник. Он часто дышал сквозь сжатые зубы.

— Отдохни, — сказал Яр.

— Зачем ты бросил оружие? — резко спросил Чита.

— Это теперь не оружие. Оно разряжено полностью, на Планете его не зарядить.

— Тогда уходим, — сказал Чита и прыгнул с подоконника.

— Отдышимся немного. Он нас не догонит так быстро…

В это время рассыпалась на квадратики часть стены и Наблюдатель возник в провале.

Яр и Чита опять бросились к двери. Они долго бежали по бетонному коридору. В конце коридора включилась лампочка. Под ней стоял Наблюдатель.

Всё тот же. С улыбкой, с отскочившей глазировкой на щеке, со скрюченными руками.

Яр и Чита метнулись вверх по лестнице. Она привела их на застеклённую площадку. Наблюдатель стоял посреди площадки.

— К выходу, вниз! — крикнул Чита.

Но внизу, у дверей центральной арки, снова стоял Наблюдатель.

Яр больше не мог бежать. Чита, видимо, тоже. Они пошли опять вверх. Наблюдатель шёл за ними, под его ногами рассыпались чугунные ступени.

Потом шаги Наблюдателя стихли. Яр и Чита оказались в комнате с телеграфными аппаратами, но не в разрушенной, а в другой, поменьше. Чита сел на пол и прислонился плечом к ножке стола.

— Кажется, этот гад нас не выпустит, — сказал он довольно спокойно. Что будем делать, Яр?

— Он преследует меня одного, — тяжело дыша, ответил Яр. — Ты ему не нужен. Ты уходи, а я задержу…

— Неправда, — сказал Чита.

— Что неправда?

— Что он преследует тебя одного. Т о т говорил, что с тобой они ничего не могут сделать.

— Это когда я был пришельцем из космоса. А теперь я просто житель Планеты.

— Это хорошо, — заметил Чита.

«Уж куда лучше», — подумал Яр и сказал:

— Уходи.

— Идите вы, Яр, знаете куда… — вежливо сказал Чита.

— Я старший, я приказываю.

— Глупо ты приказываешь, — отозвался Чита и встал. — Здесь только один выход. И он занят. Слышишь?

Яр услышал шаги Наблюдателя.

— Я отвлеку его, а ты выскочишь в дверь, — сказал Яр.

Чита промолчал. Снял с телеграфного аппарата тяжёлую катушку и взвесил в руке.

Наблюдатель возник в двери. Постоял и пошёл к Яру. В пасмурном свете полукруглых окон Яр с трудом различал его неподвижное лицо.

— Убирайся, — злым шёпотом приказал Яр Чите.

Чита метнул в Наблюдателя катушку. Она с жестяным звоном ударилась о твёрдый лоб манекена и отлетела. Наблюдатель опять остановился, будто раздумывая. И вновь зашагал.

Чита подобрал с пола и швырнул в него несколько свечей.

«Глупо как… — подумал Яр. — Глупый конец». Он не боялся, но было обидно. Сдохнуть, как мышонку, в лапах глиняного кота.

«Ничего не успел, — подумал Яр. — Ничего не узнал, никому не помог… Даже не знаю, кто мой враг. Всё зря…»

Сейчас этот гад подойдёт, сдавит клешнями… Лишь бы не видел Чита… Надо отвлечь Наблюдателя и выкинуть Читу за дверь…

Чита шарил по карманам. Выхватил связку ключей, швырнул в манекена. Потом в руке у него оказалось что-то круглое. Яблоко? Мячик.

Наблюдатель стоял на фоне окна. Чита сильно взмахнул рукой.

Яр решил, что Чита промахнулся. Мячик ударился в оконный переплёт, отпрыгнул на середину комнаты и покатился к ногам Яра.

Чита рассмеялся — коротко и зло. Наблюдатель стоял в прежней позе. Но в груди у него была ровная круглая дыра. Чита попал. И резиновый мячик с тремя белыми полосками, как на матросском воротнике, без задержки прошёл сквозь тело несокрушимого врага.

Наблюдатель покачнулся и упал с кирпичным стуком. У него отскочила и откатилась голова.

— Вот так, — устало сказал Чита.

Он поднял мячик, и они с Яром отошли к окну. Яр не испытывал ни удивления, ни радости. Только усталость.

Чита погладил мячик, словно котёнка.

— Вот какой ты. Недаром из пятой лунки…

Яр, глядя на отбитую голову Наблюдателя, медленно сказал:

— Старый знакомый… Откуда же он про нас узнал?

— Значит, они шпионят за нами, — отозвался Чита.

— Но зачем?

— Вот и я думаю: зачем? Они же говорили, что если нас четверо, мы им не страшны… Ведь говорили, Яр?

— Да… Только не верю я во всю эту числовую дребедень… Четверо, пятеро… Учи как следует историю, узнаешь тогда, что для войны с угнетателями нужим миллионы…

— У нас в школах давно не учат историю, — вздохнул Чита. — И в цифру пять я тоже не очень верю… Яр, но о н и верят и боятся её. И сейчас они чего-то боялись… Яр, зачем бы они боялись, если Игнатика нет?

Яр промолчал. Он думал о том же, что и Чита. И думать об этом боялся. И хотел думать. И не смел. И надежда вырастала несмотря ни на что…

«Игнатик…» — успел сказать он в микрофон. И если это слово пробилось? Если его услышал… тот, кто должен был услышать?

— Завтра пойдём к дереву, — сказал Чита. И старательно затолкал мячик в брючный карман. Потом воскликнул: — Ой, смотри, Яр, здесь книга!

На мраморном подоконнике, рядом с оплывшим свечным огарком валялся вверх переплётом раскрытый томик.

— Такая же, как та, — удивлённо и ласково сказал Чита. — «Зверобой». Кто-то из дежурных читал и оставил… Яр, а я тогда её не дочитал, всего десять страниц осталось. Её там засыпало, в крепости…

Он лихо насадил на переносицу очки, схватил книгу, залистал, нагнулся над подоконником.

— Забирай книгу и пошли отсюда, — сказал Яр.

— Сейчас… Как же я могу забрать? Она не моя. Вдруг за ней придут? — Чита поставил на подоконник локти и навис над книгой.

Ну что за парень, чёрт побери! У Яра возникло желание вытянуть его по тощему оттопыренному заду.

— Ну-ка пошли! А то явятся сюда его дружки, — Яр кивнул на останки Наблюдателя. — Думаешь, всех мячиком закидаем?

— Не явятся, — уверенно заявил Чита. — Понимают, что себе дороже.

У Яра не было сил ни спорить, ни возмущаться. Он только сказал с досадой:

— Надо же, как тебе приспичило читать… Между прочим, мы за хлебом опоздаем. Данка нам покажет…

Чита отозвался, не оборачиваясь:

— Всё равно опоздали… Зайдём к Алькиной маме, у неё попросим.

— Вот и надо идти. Она волнуется: где Алька?..

— Надо переждать буран. Смотри, как несёт. Нас снегом заплюёт. Подождём…

— Конца бурана?

— Ну… вообще.

Яр тихо плюнул и отошёл к стене. Упёрся ладонями. Стена была очень холодная. Мысли тоже были холодные. Даже чудо с мячиком не принесло радости. Хорошо, что есть мячик, но как же этого мало! И надо думать не о чуде, а о простых вещах. О том, как жить. О работе, например. Не сидеть же на шее у Данки. Да мало ли впереди забот.

Если бы рядом был Игнатик, заботы эти оказались бы нестрашными, весёлыми, согретыми радостью. Но пришло воспоминание о тёмном кладбище над обрывом, о надписи на отёсанном столбике и снова погасило надежду.

Чите хорошо, он спокоен, он прочно надеется. Он даже снежинок попросил разыскать Игнатика. Яр представил, как снежинки кружат у столбика над могилой.

«Мальчик мой…» Яр прижался к стене горячим лбом. К ледяной стене. Нельзя даже всхлипнуть. Надо держаться. Ребята позвали — он пришёл. Раз пришёл, надо быть до конца…

— Яр… — сказал Чита.

— Что?

— Яр, ты успокойся…

— Я спокоен, — хрипло соврал Яр и переглотнул. — А ты… перестань читать. Совсем глаза испортишь… ночь на дворе…

— Не испорчу, — странно, очень ровно сказал Чита.

Яр обернулся. Чита по-прежнему стоял, согнувшись над подоконником. У него золотились завитки волос и край щеки.

— Что… Что там?! — крикнул Яр.

— Ничего такого… Свечка зажглась.

ПРАЗДНИК ЛЕТА В СТАРОГОРСКЕ

Первая часть

ДЕНЬ ЗНАКОМСТВ

Я БЕГУ, Я ТОРОПЛЮСЬ…

Опять я опаздывал. И всё из-за неё, из-за тёти Вики.

— Никуда не пойдёшь, пока не доешь морковку! Я эту тёртую морковку со сметаной ненавижу каждым кончиком нервов. У меня от неё судороги в горле. Но тетя Вика знает одно: ребёнку нужны витамины.