Богатые тоже плачут. Том 2 - Коллектив авторов

Луис Альберто швырнул на письменный стол портфель, вынул какую-то бумагу и стал ее читать. Вошла улыбающаяся Марианна.

– Я принесла апельсиновый сок. Освежись, дорогой. Ты выглядишь таким усталым… Что это у тебя? Новый договор?

– Да, договор… – Луис Альберто поспешно спрятал бумагу в ящик стола. Поцеловал жену. – А ты, я вижу, довольна?

– Очень! Довольна и бесконечно тебе благодарна. Ты сделал сегодня доброе дело. Даже сам не представляешь, какое доброе, – Марианна прильнула к нему. – Минут через десять будем ужинать, хорошо? Я приготовила вам с Марисабель сюрприз. Так и быть, скажу какой – воздушный пирог со сбитыми сливками… А завтра мы будем тебя разорять. Поедем по магазинам, накупим разных разностей. И главное – подарок тебе.

– И весь этот праздник из-за того, что я освободил мальчишку? Впрочем, ради твоего спокойствия и счастья я готов каждый день хлопотать за малолетних преступников.

Марианна ушла, а Луис Альберто вынул из ящика документ и вновь перечитал его. Знала бы Марианна, что это за договор!

Мерзавка Сара сегодня опять его шантажировала. Позвонила в контору и ласковым – прямо-таки медовым – голоском заявила, что ей нужны деньги. Бедная Марисабель, неужели папочка не раскошелится ради спокойствия любимой дочки… Что ему оставалось делать?

Однако на сей раз Луис Альберто постарался оградить себя от дальнейших вымогательств и заставил Сару подписать тот самый документ, который сейчас держал в руках. В нем говорилось, что нижеподписавшаяся, получив такого-то числа шестьсот тысяч песо, впредь отказывается от каких-либо претензий. В противном случае ее действия будут квалифицироваться как шантаж, что является уголовно наказуемым преступлением. Сара испугалась, не сразу подписала бумагу, несколько раз перезванивала, но жадность взяла верх. Если она еще раз попробует сунуться, он упечет ее в тюрьму.

Скрипнула дверь, и появилась Марисабель.

– Добрый вечер, папочка. А я уж думала, что ты заночевал в своей противной конторе. Завтра мы с мамой пойдем искать тебе подарок. Я думаю, кровать как раз то, что надо. Попросим доставить ее в твой рабочий кабинет. Оригинально, правда? Такого ни в одном учреждении нет.

– Ах, ты, насмешница! – Луис Альберто улыбнулся. – И в кого ты такая уродилась?

– Вот именно – в кого? Я ведь не похожа ни на тебя, ни на маму.

Он сразу постарался увести ее от опасной темы.

– А если серьезно, что вы собираетесь покупать?

– Ну, мало ли что… Это мамина идея. Она сегодня такая веселая. Радуется из-за мальчишки, которого ты освободил. Ты молодец, папочка! Ты у меня добрый-предобрый.

– Как бы моя доброта боком не вышла. Боюсь, инцидент на этом не исчерпан. Мама, небось, захочет опекать этого парня, чтобы он не сбился с пути. Впрочем, доктор посоветовал не противиться ее желаниям.

– Пусть опекает, жалко что ли? А что еще сказал доктор?

– Ничего особенного. Надо беречь ее нервы. Я же тебе рассказывал, мама когда-то болела, я с ней намучился.

– Знаешь, по-моему, маме просто нечем заняться. Если бы у вас было много детей, на чужих у нее не хватило бы времени. Кстати, почему так получилось, а, папа? Почему у вас нет больше детей?

– Из-за ее болезни. Нервные заболевания могут передаваться по наследству.

– Но я-то абсолютно здорова! Как ты это объясняешь, папа?

– Ну… ты… наш счастливый случай.

В этот миг вошла Марианна, и Луис Альберто вздохнул с облегчением.

– О каком счастливом случае речь? Марисабель, сделав реверанс, затараторила:

– Счастливый случай – это я. К вашим услугам невероятно очаровательная, умопомрачительно обаятельная дочь безупречно красивых родителей. О, посмотрите на них! – она сделала жест в сторону воображаемой публики. – Какая прекрасная пара! Прелестная дама и мужественный кабальеро. Не кажется ли вам, что они сошли со страниц старинного романа?

– Уймись, Марисабель, – засмеялась Марианна, – а то мы с папой, и вправду, заважничаем.

– А я действительно горжусь вами! Ты такая красивая, мама, и так молодо, выглядишь. Больше двадцати семи тебе не дашь. Давай поместим твою фотографию в газете, в разделе светской хроники и мою заодно. И вообще мы идеальная семья… Района и Мария тоже идеальные и тоже члены нашей семьи, правда?

– Может быть, пойдем ужинать? – Луис Альберто направился к двери. – Не то глава идеальной семьи умрет с голоду.

Глава 22

Было уже поздновато для визитов, но Бето в больницу пустили.

О чем может говорить с сыном истомившаяся от ожидания мать? Обо всем и ни о чем.

– Наконец-то, сынок!.. Я так рада!.. Как ты?.. Я волновалась – куда же ты пропал, мой мальчик?..

– А ты как, мамочка?.. Тебе лучше?.. Я так беспокоился…

Потом оба благославляли добрую сеньору – она святая, ей-богу, святая! Таких и не бывает. И почему судьба жестока к хорошим людям?.. У нее ведь сын умер… Такое горе…

Наконец, Чоли заговорила о новой работе Бето.

– Значит, ты теперь садовник. Трудно, небось, с непривычки?

– Да нет, я ведь сильный.

– А почему ты такой бледный? Или тебя там не кормили?

– Как ты могла подумать такое, мама? Просто я сегодня встал очень рано… Кстати, вот деньги, которые я получил за работу. Попроси сеньориту Верхинию купить тебе чего-нибудь вкусного. Нет, нет, мне ничего не надо. Правда, не надо…

– То-то мы с тобой славно заживем, сынок, когда сеньора найдет тебе постоянную работу… – Чоли очень хотелось помечтать, но у Бето слипались глаза, и она отослала его домой. – Иди, выспись, как следует. А завтра увидимся.

Бето оставил себе денег на дорогу. Идти пешком не было сил. В автобусе он задремал и чуть не проехал свою остановку.

Филипе обрадовалась ему, пожалуй, не меньше Чоли, но встретила иначе.

– А-а, явился – не запылился! Не мог сообщить, что работаешь?! У матери-то хоть был? Ну и на том спасибо. А на старую Филипе этому сеньору садовнику, значит, наплевать. У Филипе нервы, что канаты, все выдержат…

– Филипе, ну не сердись, пожалуйста! Так уж получилось. Ты же знаешь, как я тебя люблю!

– Аи, дева Мария, он меня любит! Да я чуть не сдохла от такой любви. Давай сюда твои паршивые уши, я их так надеру, что они в темноте светиться будут!

Она, действительно, взяла его за уши, легонько дернула раз-другой, потом расцеловала в обе щеки.

Ритуал встречи блудного сына был соблюден. Филипе тыльной стороной ладони смахнула набежавшие слезы и принялась накрывать на стол.

– Кроме шуток, Бето, я чуть с ума не сошла. Хожу по кварталу, всех про тебя расспрашиваю, а сама думаю: если с ним что случилось, то и Чоли помрет, как пить дать, помрет. Я даже деньги на похороны начала собирать. Не веришь? Господь свидетель! – Филипе перекрестилась и для вящей убедительности поцеловала ноготь большого пальца. – АИ, какие это деньги! Медяки одни. Но люди от души давали, ты не сомневайся.