Любовь на острове (ЛП) - Хэлли Карина

Ну, Тай не идеален. Очевидно, что нет. Но если я позволю своему разуму убежать от меня, он может быть идеальным для меня. Он просто еще не знает об этом.

Он не хочет. Девочка, пойми намек.

Я должна оставить его в покое. Я должна понять намек.

Я лезу в чемодан и нахожу маленькую баночку, завернутую в салфетку. Это банка меда манука, которую я взяла в Расселе. Звучит странно, но я собиралась завернуть его и подарить самой себе, когда мне станет грустно.

Я откручиваю крышку, опускаю палец в жидкое золото и засовываю его в рот.

Нет ничего слаще.

Я на мгновение закрываю глаза и наслаждаюсь блаженством. Вкус танцует на моем языке. Мед — это простое удовольствие, дар богов, который наш организм мгновенно распознает. Особенно после того, что я несколько дней не ела ничего, кроме консервов.

Я встаю и несу банку Таю, который все еще пьет водку, глядя в никуда.

— Тай, — шепчу я, засовывая палец в банку.

Я стою прямо перед ним, вытянув палец, с которого капает мед.

Он моргает, глядя на него.

— Где ты это взяла?

— Открой рот.

Его глаза встречаются с моими, и на мгновение мне кажется, что он будет очень упрямым и откажется.

Затем он делает то, что ему говорят.

Открывает рот.

Этот великолепный, чувственный рот.

Обхватывает губами мой палец и делает один долгий глубокий вдох, который я чувствую до самых пальцев ног. Его глаза не отрываются от моих, когда его язык скользит по моей коже. Он издает стон, и я думаю, что это самый сексуальный звук, который я когда-либо слышала.

Медленно, не прерывая зрительного контакта, он хватает меня за руку и медленно вытаскивает мой палец, и о боже, я уже мокрая между бедер.

Это… это… интенсивно.

Бутылка с водкой падает из его рук на песок.

Затем он берет мою руку и снова окунает мой палец в мед.

Проводит пальцами по моим ключицам.

Боже.

Его глаза хитро сверкают. Он опускает голову и медленно проводит языком по ключицам. Я поражена всеми чувствами. Я вдыхаю запах шампуня, которым он пользовался после нашего водопадного душа, смотрю на его густые, великолепные волосы, ощущаю вкус меда, слышу, как громко стучит мое собственное сердце, чувствую его губы и язык, когда они сосут мою чувствительную кожу, покусывание его зубов.

Я внутренне содрогаюсь, а его голова опускается все ниже и ниже по моей груди. Он делает паузу, отстраняется, глядя на меня сквозь ресницы. Я втягиваю воздух, напрягаясь, узнавая темную чувственность в его взгляде.

Он хочет меня.

Нет никакого отрицания.

Одной рукой он все еще держит меня за запястье, а другой тянется к моей груди. Нежно обхватывает ладонями, мой сосок уже затвердел сквозь мокрую майку. Я умираю на ногах.

Его большой палец слегка касается моего соска, мое дыхание прерывается, когда его рука поднимается к моему плечу, скользит вниз, прежде чем дергает за вырез, моя грудь выскакивает. Он наклоняется, как будто собирается поцеловать меня в губы. От него пахнет медом и водкой, дыхание хриплое, взгляд голодный. Он облизывает губы, глядя на мой рот, затем снова окунает мой палец в мед и проводит кончиком пальца по моему соску.

Блять.

Я задыхаюсь, когда он опускает голову, обхватывая, сжимая, разминая мою грудь, потом высасывает сладость из затвердевшего соска. Я таю у него во рту, таю у себя между ног. Моя голова откидывается назад, и я смотрю на небо, на это утреннее небо, моя грудь выпячивается вперед, он пожирает меня, его губы сосут и тянут, его язык облизывает и дразнит.

— О боже, — шепчу я.

Я упаду на колени, если он будет продолжать в том же духе.

И все же я не хочу, чтобы он останавливался.

Он стонет мне в грудь, затем стягивает с меня топ, обнажая обе груди.

— Чертовски великолепно, — бормочет он, прижимаясь к ним ладонями, исследуя их ртом.

Затем он внезапно останавливается.

Он отстраняется и кладет одну из своих рук мне на затылок, удерживая меня на месте, прижимается своим лбом к моему. Его глаза зажмурены, он тяжело дышит. Пытается держать себя в руках.

Я больше не хочу, чтобы он контролировал себя.

Может быть, все дело в водке. Может, все дело в мёде.

Может быть, это потому, что это Тай Уэйкфилд, человек, который полностью уничтожил меня.

Но я отпустила мёд, банка упала на песок. Я кладу руки по обе стороны от его лица, его щетина грубая, скоро будет борода.

Я жду, пока он откроет глаза.

— Трахни меня, — говорю я ему охрипшим от удовольствия голосом.

Я вижу борьбу в его глазах. Желание сказать «нет», желание сказать «да».

В мгновение ока он разворачивает меня так, что я с силой прижимаюсь к пальме, шершавая кора впивается мне в затылок.

Он целует меня грубо, с нетерпением, зубами, губами, языком, создавая ураган, который с радостью поглотит нас. Руки щиплют меня за сосок, сжимают в кулак конский хвост. Они скользят по моим бедрам, затем между ними.

Поцелуй углубляется, жаркий, грязный, такой поцелуй, от которого у меня закатываются глаза, а пальцы ног скручиваются в песок. Его пальцы отодвигают мое нижнее белье, уже промокшее от океана и от моей собственной смазки.

Я практически умоляю об этом, когда его палец скользит по моему клитору.

Ах…

Я кричу ему в рот, нуждаясь в большем. Мои ноги раздвигаются еще на дюйм.

— Черт, — бормочет он мне в губы. — Ты промокла насквозь.

— Это не должно тебя удивлять.

Он ухмыляется. Я знаю, что он вспоминает мой сексуальный сон, в то время как его палец медленно двигается, пока не проскальзывает внутрь меня.

Теперь пути назад нет.

Я задыхаюсь, порнографически стону, и немедленно сжимаюсь вокруг него. Потом еще один палец. Потом еще один.

— Сколько тебе нужно? — спрашивает он, теперь уже губами касаясь моей шеи, оставляя быстрые, острые поцелуи.

Я хрипло рассмеялась.

— Стандарты моей киски высокие, но твой член подойдет.

— Потерпи, милая, — говорит он, облизывая мочку уха, заставляя меня дрожать.

Он нашел одно из многих сладких местечек. У меня мурашки по коже.

— Думаю, я уже долго терплю, — с трудом выговариваю я.

— Может быть, — он начинает медленно двигать пальцы внутрь и наружу. — Я хочу, чтобы ты кончила мне на руку. Я хочу знать, каково это. Хочу заставить тебя сделать это, прямо здесь.

Мои колени начинают подгибаться, когда я пытаюсь приспособиться к его напряженной руке.

— Тогда тебе придется меня ловить, если я упаду.

— Я готов, — говорит он, наклоняется и берет мою нижнюю губу зубами, прежде чем медленно втянуть ее в рот.

Все мысли вылетают у меня из головы, когда его большой палец трется о мой клитор.

Давление внутри переходит все границы. Моя кожа вспыхивает, как будто я в огне, а потом…

Я падаю и кончаю, прислонившись к пальме.

Едва внятные звуки вырываются из моего рта, когда я чувствую, как мое тело разрывается от удовольствия. Я дрожу, трепещу и держусь за Тая, когда все вокруг превращается в кометы и падающие звезды.

В конце концов, каким-то образом, я возвращаюсь к реальности. Солнце так ярко светит, а Тай все еще нежно гладит меня своей большой рукой, его умелые пальцы расслабляются. Он кусает губы, когда улыбается мне, его глаза мерцают дикостью и желанием, которые только усилились.

Я все еще пульсирую, когда он вытаскивает свои пальцы из меня. Мои глаза едва фокусируются, когда я смотрю, как он облизывает указательный палец.

— Не знаю, что слаще, — хрипло говорит он. — Ты или мёд.

Этот человек умеет говорить правильные вещи.

Он тоже заслуживает хорошего.

С ленивой, удовлетворенной улыбкой на губах я наклоняюсь и хватаю его член в плавках, толстый, длинный и твердый. Его рот приоткрывается, из него вырывается стон.

Я опускаюсь на колени в песок, расстегиваю липучку на верхней части его шорт, а затем стягиваю их, чтобы его член выскочил наружу.

Чуть не выколол мне глаз.

Но, боже мой, это великолепно. Я видела много членов, чтобы быть своего рода экспертом, и, может быть, я немного предвзята, но у Тая — самый идеальный пенис, который я когда-либо видела. Настолько большой и пугающий, насколько это возможно, его член толстый, средний и красивый.