Духов День. Хаоме (СИ) - "Анжелика2А"

— Яр?!

— А я, что? Я ничего! Стеш, — он обхватил меня за талию и приподнял.

— Пусти Дуб. Так они тебя назвали?

— Не отпущу, теперь моя. Будешь при дубе и ни куда не денешься, — я пыталась вывернуться из его объятий, но он был твёрд как горы. Яр опустил меня на землю и нежно-нежно поцеловал, — Я ведь тебя не обидел там, в доме главы старейшин?

— Мы были в доме Мирты? — я даже этого не заметила, думала совсем о другом, — Кошмар…

Яр улыбнулся и произнёс:

— Может в начале и был кошмар, после того как ты отключилась, а вот когда на меня в бой ринулась кошмара не было, — Яр произнёс это у самого виска обнимая меня и поглаживая по спине. Я не отлипала от его могучей груди и только тихонько вздыхала.

А потом меня осенило:

— Яр! Там же был Гриня, у костра. Это он был, я его узнала. Что если мы назад вернёмся…

Яр резко изменился в лице и сдвинув брови выдал:

— Молчит твой Гриня, ни слова нужного. Внук ведьмака и сам ведьмак. Опоил тебя и молчит. Дарина к нему в помощники подрядилась, что если бы тебя отравили? Вот же баба-дура. А ты с ним вернуться надумала.

Моя внезапная надежда была грубо уничтожена, глаза наслезились и я вновь уткнулась в него носом. Утреннее солнце согревало плечи, тёплый ветерок играл в моих волосах, не мешая хозяйничать в них Яру. Он перебирал пальцами мои локоны и вздыхал:

— Стеша, Стеша… Что же ты со мной делаешь? Потерял таки голову… — тяжело вздохнул и добавил, — И грудь давит когда не рядом…

Где-то далеко послышались голоса, посёлок оживал встречая новый день. Лай собак, блеяние коз и что-то ещё… Всё это в очередной раз напомнило мне, что я не дома.

30

Сидели у костра. Нас тут человек 20 и Стеша рядом со мной, такая родная. Обнял её укрыв плечи. Сидит и так внимательно слушает тихонько улыбаясь. Вижу что ей здесь нравится.

Кто-то сзади протянул нам напиток, я даже не обратил внимание на эту девушку потому, как голос был знакомым. Когда Стешу попросили поведать нам сказание из её Мира, она растерялась лишь не на долго, а затем кубок в траву опустила. И начала говорить, с выражением, с душой, странным языком как песнь… Жрецы наши так легенды не кажут… Красиво у неё выходило, а потом шепнула «забыла» и… Этот выплыл не весть откуда? Смотрел на неё как на вещь свою, глазами поедал моё. Оба песнь читали, словно и нет рядом никого, никого не видели…

Но после того как Стеша потеряла сознание, чуть с ума не сошёл. Что не так? Что произошло? Кто сделал и когда? Стешу уложив на бревно, мигом подскочил к нему. Тот рванул прочь, но от меня не уйти, не ему — это точно. Вилл помог, да и Грай рядом оказался. Руки ему заломил и шею хотел свернуть, но не дали, сдержали меня… а зря.

Это был парень с её поляны. Не сразу его узнал, а вот когда скрутили его и в свете костра лицо разглядели наказать захотелось. Н… да переполох я конечно устроил на глазах у всех. Тис меня с трудом удерживал.

Выходит он с ней в наш Мир пришёл, но зачем? А вот когда Мирта прокричала, что это он был в шахтах с тем сумасшедшим стариком, тут уж не только я зверел. Грай инициативу перехватил и сам его размазать вздумал.

Вот тогда все гурьбой и вмешались, растащили нас в разные стороны чтобы к жрецам его на суд доставить.

Приковали его за ногу в кузне и допрос учинили. А он вначале молчал, сволочь этакая. Морду набить не позволили, а руки у многих чесались. Грай ввалил ему слегонца, умудрился таки. Отец Маи убить его готов был за дочь, да и брат её туда же… А он только одно знай себе толдычил «Не виноват он. Только границу открыл. Стешу ему подавай. Вместе вернуться должны». Кто ж ему позволит? Я? Моя она теперь! Да и после того как Мирту и Маю в подземелье держали, да кровь пустили, не видать ему и Орму воли. Старика этого сумасшедшего, что Арра призвал наказание ждёт и этот тоже не отвертится. На свободу вздумал вырваться и домой вернуться. Не бывать этому. Агвид деда его вспомнил, всю его змеиную семейку и дела их не чистые. Ведьмаки, что с них взять? Пойманы, значит от наказания не уйти. Жрецам и старейшинам решать и суд вершить.

Отправился в дом Мирты узнать как там Стеша. Кед к ней даже близко не подпустил и Гала приказала держаться от неё по-дальше. Нашли кому указывать… Всё равно пробрался к ней. Но она… Совсем на себя не похожа. Как вела себя и голод её? Что если бы другой мужик рядом оказался? Лучше об этом не думать, а то глаза кровью наливаются.

Поговорил с Галой и та отвар для неё приготовила. Грэгон или как там его — Гриня, признался, что сонного отвара ей подали чтоб без шума вернуть её обратно. Не всё сказал, явно солгал падаль этакая. Что он туда ещё добавил раз её так пробрало. Зато Тис потом поведал, что это Дарина нам напиток подала из ягод калины. Прижал он её хорошенько пока Клей не вмешался и успел таки узнать, что сок Дикого ямса эта змеюка в кубок плеснула. Вот ведь стерва. Может и Клея какой гадостью при себе держит, а тот и не ведает о подвохе. От того Стешу так и понесло во грех окоянный. Опорочить значит её вздумала. Всё никак не успокоится баба шальная.

Стоим у леса со Стешей, обнимаю её. Руки крепче смыкаю на талии, так и хочется через плечо перебросить и в дом родительский унести, пока свой не выстрою. Нам построю большой и светлый. Сам, своими руками всё сделаю. Батя конечно помогать ринется, не без этого… Матери Стеша понравится, ей любая сноха сгодится, только бы я скорей женился, да детишками обзавёлся. А вот от Дарины она всегда глаза недовольно воротила.

Стеша в грудь мою носом трётся и вздыхает. Тяжело ей здесь одной или не одной, у неё теперь я есть. Только замуж нейдёт, упрямая пигалица.

— Стеша, Стеша… Что же ты со мной делаешь? Потерял таки голову…

Припёр её спиной к дереву и к губам припал в поцелуе, а она упирается и за волосы на затылке меня оттаскивает. Нашла с кем спорить. Оторвался от губ сладких и улыбаюсь ей:

— Сама меня миловала в доме Мирты, а теперь… — подхватываю её руками под попу.

— Яр?! — шипит она на меня.

— Останься со мной Стеша, ты лекарь, врачевать будешь. Люди полюбят тебя… Я мужем тебе стану… За всю жизнь столько не говорил, сколько тебе… До свадьбы не трону, если только сама… терпеть буду. Стеша, прошу. Женой моей стань.

А она молчит, лицо в сторону повернула и голову на плечо моё положила.

— Давишь на меня… Что ж ты упрямый такой… — поднимает глаза и спрашивает, — Правда не тронешь, пока? — глядим друг на друга взгляда не разрывая, — Яр?

— Не трону, сказал же, — и ко лбу её губами припадаю. И вот, что мне делать?

— У вас сегодня последний день празднества? И по домам?

— Угу, — спускаюсь губами по виску и целую в щёку, — Ночь будет знатная, свободы много не бывает. Жрецы за всем не уследят, — ухмыляюсь, а Стеша на меня смотрит с удивлением. Слабо и коротко касаюсь её губ, дразню поцелуем, а она хмыкает не то игриво, не то капризно по детски. Опускаю её на ноги и вжимаюсь телом, пах зудит от одной мысли чего лишён будет. От талии рукой вверх по спине крадусь, прижимаю Стешу плотнее к себе. Рука на её затылке замирает, в глаза смотрю и шею эту тонкую сдавить хочется чтоб не артачилась и воле мой не противилась.

Руки свои к груди моей протиснула и упирается. Хмурится насупившись и губы поджала. Надумала что-то…

— Яр хватит, я есть хочу. Может вернёмся, думаю ждут нас, а мы…

— Мы здесь и нам не до них. Вахр нам сегодня обряд проведёт после «Мороналии», помнишь?

— Свадебный? Я согласия не давала…

— Значит не хочешь меня? Сама задницей перед моим носом крутила…

— Яр!!! Я же извинилась…

— Отлично, утром мужика захотела, а теперь перехотела!!!

— Не рычи, пусти меня! Ты мне кости переломаешь! — психует она, а я? Мне значит артачиться нельзя? Не заметил как дерзко сжал её в руках, отпустил руки и отступил на шаг. Дышу зло, как изголодавшийся гризли после спячки, так бы горло ей и сдавил чтоб язык за зубами держала. Кулаки сжав до скрежета в зубах, развернулся и прочь пошёл, гнева полный. Не далеко ушёл и позади услышал: