Один-единственный - Барбара Бреттон

Он обнял ее, и, оказавшись в кольце этих сильных и нежных рук, она услышала биение его сердца.

— Ты хочешь поцеловать меня прямо сейчас, правда? Бронсон прижал ее к груди так крепко, что сердца их забились как одно.

— Замечательная мысль, — пробормотал он.

— Так что же тебе мешает?

— Я тоже думаю: что мне мешает?

Изабель подняла голову. Он склонился над ней, и она ощутила аромат кофе. Обвив руками шею Дэниела, Изабель провела пальцами по его шелковистым волосам. И тотчас же почувствовала страстное желание — подобного ей еще не доводилось испытывать. В этом человеке не было ни капли осторожности, ни капли притворства.

— Откройся мне, принцесса, — прошептал он. — Дай мне отведать твоей сладости.

Она с тихим стоном приоткрыла губы, и Дэниел впился в них поцелуем. Он вкушал, он наслаждался и увлекал Изабель в сладостную борьбу, в которой защита переходит в нападение, а власть — в подчинение.

Но Изабель желала большего. Ее руки скользнули Бронсону под пиджак, и она резким движением сняла его. Он отшвырнул пиджак в дальний угол комнаты. Следом полетел и галстук. А с плеч Изабель соскользнула шаль — она растеклась у ее ног черным шелковым озером.

Но и этого было мало. Она расстегнула пуговки на его рубашке. Он потянул вниз молнию на ее платье. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной спины, но в следующий миг горячая ладонь Дэниела согрела ее. Изабель распахнула рубашку на его груди — она хотела видеть эту грудь и целовать ее. Темные кудрявые волосы приятно щекотали ее щеку. Аромат его тела сводил с ума и будил в ней неукротимые чувства. Нет, мужчина просто не имеет права быть таким красивым!

— Это еще не все, — прошептал он, осторожно целуя ее груди.

— Знаю, — шепнула Изабель; ей казалось, что Дэниел ласкает не ее, а какую-то другую женщину.

Снова впившись поцелуем в губы принцессы, он подхватил ее на руки и понес в глубину холла, где находилась дверь, ведущая в спальню. Бронсон открыл дверь ногой. Вскоре они рухнули на постель, и тела их слились воедино. Лишь какое-то время спустя он освободился от ее объятий, чтобы скинуть остатки одежды.

— Погоди, — сказала Изабель с хрипотцой в голосе. — Я хочу посмотреть на тебя.

Над нею возвышалась золотистая от загара фигура. Только узкая полоска белой кожи — след от плавок — виднелась чуть пониже паха. На груди и на руках Дэниела играли рельефные мускулы. А когда он расставил ноги в стороны… Увидев, как он возбужден, Изабель почувствовала, что лоно ее увлажнилось. Это был самый красивый мужчина из всех, которых ей доводилось видеть, и она желала его вопреки любым доводам рассудка.

Изабель лежала, трепеща от восторга. Подол ее платья задрался. Дэниел опустился на край постели. Его пронзительный взгляд будоражил и одновременно пугал ее, и она инстинктивно попыталась прикрыться. Но Дэниел остановил ее.

— Ты прекрасна, — сказал он, проводя указательным пальцем по ее ноге. — Миниатюрна и отлично сложена.

Когда он обхватил пальцами ее ступню и поднес к губам, Изабель ахнула.

— Не надо, — прошептала она. Теперь она чувствовала себя уязвимой, невинной и совершенно неопытной.

— Я хочу любить тебя, принцесса, хочу любить каждый дюйм твоего тела. И хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Туфли, чулки… Вскоре на ней совсем ничего не осталось. И тогда Бронсон увлек ее туда, где она еще ни разу не бывала, в ту страну наслаждения, о существовании которой она даже не догадывалась. Лишь только его горячие губы прикасались к ее телу, как в ней тотчас же вспыхивал огонь желания. Так спавшая сто лет царевна просыпается от поцелуя любимого. Ступня, колено, бедро и…

— Нет! — ахнула Изабель.

Это безумие! Он не может… Она не должна…

— Ведь ты же не хочешь…

— Я хочу, чтобы ты раскрылась мне, принцесса. Знакомые слова, но теперь они звучали иначе. Дэниел по-прежнему целовал ее, правда, уже реже, но более настойчиво. Изабель была в смятении.

— Ты такая сладкая, принцесса, горячая и влажная.

Она вскрикнула от удовольствия, когда его язык коснулся нежной плоти между ее ног. А жаркие губы Дэниела продолжали творить чудеса. Волна за волной накатывало на Изабель блаженство, и она все глубже погружалась в темное море любовных наслаждений.

Но и это еще было не все. Голод возбужденной плоти утоляют лишь одним способом, самым древним на земле и самым восхитительным. Губы Дэниела оставили горячий влажный след на животе и груди Изабель. Затем он принялся целовать ее соски, и Изабель тихо застонала.

Она легонько провела ногтями по груди Дэниела, потом — по животу. Наконец пальцы ее коснулись горячей упругой плоти. Она вдруг поняла, что хочет провести языком по его мужскому естеству, хочет ощутить его вкус, увидеть, как Бронсон отзовется на эту ласку.

Но он внезапно отстранился и развел в стороны ее ноги.

— Говори, чего ты хочешь, принцесса.

Она потянулась к нему, но он не позволил себя обнять.

— Ты сам знаешь, чего я хочу.

— Скажи это, принцесса. Я хочу услышать, как ты это скажешь.

— Тебя, Дэниел, — вырвалось у нее. — Черт возьми, я тебя хочу.

Оказывается, он так долго ждал этих слов. Даже дольше, чем думал. Одних только этих слов было достаточно, чтобы довести его до экстаза. Но Дэниел не собирался лишать себя и Изабель удовольствия. Теперь он уже не медлил.

Бронсон вновь склонился над Изабель. Склонился над родимым пятнышком у нее на животе, чтобы поцеловать его, и почувствовал ее аромат, почувствовал жар ее тела. Принцесса глухо застонала и выгнула спину. Эти темные, эти бездонные глаза!.. Чуть приоткрыв их, она смотрела, как он входит в нее. Дэниел не мог припомнить более сладостного момента в своей жизни.

Это было последнее, что он запомнил, прежде чем совершенно лишиться и рассудка, и памяти. Они любили друг друга страстно и неистово. Никакими словами не описать ощущения Дэниела в те секунды, когда он снова и снова углублялся в нее.

Изабель, обхватив ногами его бедра, приподнималась ему навстречу, и он громко стонал в экстазе. Она ласкала его всеми возможными способами, она страстно его целовала… Из горла Дэниела вырывались хриплые стоны наслаждения, граничившего с болью.

Потом, когда буря миновала, они долго лежали, не в силах оторваться друг от друга, — Изабель прижималась грудью к его груди, и ее длинные темные волосы почти скрывали лицо Дэниела. Он коснулся пальцем ее щеки и убрал шелковистые пряди. Принцесса еще крепче прижалась к нему.

— Ну как, о'кей? — спросил он.

Изабель кивнула:

— Угу…

Дэниел прислушался к ее дыханию, прислушался к отдаленному шуму улицы и к звонку телефона. Он уже ждал того момента, когда мускулы сведет судорогой, придет сожаление о потерянном времени и он вынужден будет выпутываться из этой ситуации.