Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского) - Николай Смирнов

Беспойск не вернулся на корабль вместе с Пановым — остался ночевать у губернатора. Панов и Сибаев рассказывали, что губернатор принял их хорошо и даже угощал чаем, но без сахара. Деловые переговоры отложены до завтра. Чтоб эти переговоры лучше пошли, Панов приехал на корабль за подарками. Забрал с собой водки, пистолеты, несколько ружей и опять уехал на берег.

На другой день утром Панов привёз на корабль несколько богатых японцев. Прежде чем подниматься на палубу, японцы потребовали, чтобы мы заткнули пушки. Мы заложили жерла тряпками, и японцы взошли на корабль. Всё осматривали подробным образом, один даже на бумажку все мачты и реи срисовал. После осмотра корабля Хрущёв угощал японцев водкой. Они быстро напились, начали громко смеяться и уехали с корабля неохотно.

Беспойск вернулся от губернатора только на третий день. Собрал на палубе всех и заявил, что переговоры ни к чему не привели. Губернатор рад торговать с нами, да по японским законам для торговли с иностранцами надо просить разрешения у самого императора, а на это потребуется не меньше полугода времени. Поэтому губернатор советовал нам плыть на юг Японии. Там и скота больше, и торговля с иностранцами свободнее.

Когда Беспойск кончил доклад, Панов закричал:

— На кой нам пёс теперь скот, раз золота нет на острове! Неужели назад поплывём? Образумьтесь, братцы!

Все охотники и матросы ответили:

— Нельзя остров бросать! Сколько земли зря пропадает! Обязательно назад поплывём. Ведь земля-то какая там — сплошной чернозём! А лес какой!.. А речка… Как можно от такого острова отказаться? Острова — они не валяются.

Одним словом, ребята расшумелись, и в конце было постановлено: закупить скот на юге Японии и назад плыть.

Но Панов не унимался. Никак он не мог примириться с мыслью, что мы не в Европу плывём. Всё кричал:

— Я назад не поеду! Лучше на берег слезу! Да не один я…

На него, однако, внимания не обратили, так как Беспойск и остальные офицеры молчали.

На другой день рано утром японский губернатор прислал подарки Беспойску: целую корзину посуды, разрисованной рыбами и раками. Две штуки шёлка — красного и синего. Ящик писчей бумаги, тушь и кисточки. Саблю в золоте.

Кроме того, приехал на корабль японский мальчишка лет шестнадцати в жёлтом халате, без штанов. Его губернатор просил подвезти на юг, чтобы он мог в Европу пробраться. Беспойск познакомил меня с ним:

— Вот тебе, Лёнька, новый товарищ, зовут его Ринзо. Вместе будете по-французски учиться.

Я подумал: многому ты меня выучил! Да и как с таким товарищем разговоришься? Однако приезду Ринзо я обрадовался: может, теперь действительно учение наладится. Для начала Беспойск велел мне показать японцу латинские буквы и объяснить, как они произносятся. Я ему растолковал, но с большим трудом.

2 августа часа в три дня капитан приказал выстрелить семь раз из пушки. Потом мы заворотили «Петра», поставили паруса и пошли от города Узильпачара. Рыбаки с гавани нам кричали вслед:

— Или, илан!

Наш японец махал веером и что-то отвечал. Вышли мы из бухты хорошо, но особенной радости на корабле не было. Матросы ругались, что ещё по морям надо шататься за коровами.

Зато мы с Ванькой радовались и веселились. «Пётр» взял курс на юг, а для нас это было самое главное.

7. Скитания по морям

Все следующие дни мы плыли вдоль берегов Японии. Несколько раз пытались пристать к земле и высадиться, но всякий раз терпели неудачу. При нашем приближении сбегались вооружённые японцы и поднимали такой крик, что всякая охота вылезать на землю у нас пропадала. Наш японец Ринзо говорил через Бочкарёва, что нас принимают за морских разбойников и что лучше не высаживаться. Такая же история повторялась и дальше, так что мы начали опасаться, не подшутил ли над нами губернатор Узильпачара, пославши нас на юг. Японцы были здесь гораздо больше напуганы, чем на севере. Но возвращаться на север нам не хотелось, и мы всё шли вперёд в надежде продать где-нибудь меха и купить скот. Всё это время было очень жарко, и у многих шла носом кровь. Доктор Медер открывал жилы на руках всем желающим, но это мало помогало. Мне тоже туго приходилось с непривычки, но я не унывал. Потому не унывал, что Беспойск действительно взялся учить меня и японца французскому языку. Да так взялся, что я не успевал всё запомнить.

В течение дня он показывал нам множество разных вещей и говорил, как они называются по-французски. Показывал, например, на Неста и говорил: «Ле шиен»; поднимал руки и говорил: «Ле сиель». Японец записывал эти слова по-японски, а я латинскими буквами. Потом мы долго вызубривали на память и друг друга спрашивали. Так я каждый день узнавал много слов.

А рано утром, пока все ещё спали, я брал потихоньку книгу о Государстве Солнца, забирался на мачту и принимался читать. Но ничего не мог понять. Дни проходили, я выучивал новые слова, но по-прежнему не понимал книги. У меня создалось убеждение, что французский язык не имеет конца.

Неважно обстояли и наши дела на корабле. Провизия подходила к концу, вода портилась. Надо было хоть бочонки налить, но не было никакой возможности сделать это: японцы по-прежнему не давали нам приставать к берегу. Матросы считали теперь их злейшими нашими врагами. Да и как не считать: в виду берегов мы могли погибнуть от голода и жажды. Но мы не погибли, хотя для этого пришлось нам стать пиратами. Дело было так.

Однажды утром Беспойск, оглядев горизонт, заявил, что будет гроза и буря и что нам надо укрыться в какую-нибудь бухту. Мы переменили курс и пошли к земле, благо никакого жилья на берегу не было. Приближающийся дождь нас даже радовал. Мы рассчитывали набрать воды в бочонки и рубашки постирать в пресной воде.

Тучи низко ползли нам наперерез, и гром погромыхивал. Потом вдруг налетел вихрь, и паруса страшно затрепетали. Беспойск приказал убирать верхние, и мы медленно пошли к берегу. Земля была близко.

Чтобы не сесть на мель, вперёд послали лодку с Кузнецовым, Ринзо и матросами. Мы же легли в дрейф, выжидая сигнала, что бухта хороша.

Вдруг с лодки, которая зашла за каменную косу, послышались крики и два выстрела. Потом мы заметили, что лодка спешно возвращается. Кузнецов закричал, что в бухте стоит японская барка и что с барки стреляют из луков. Одна стрела даже зацепила руку Ринзо.

Но так как гроза надвигалась, мы решили всё-таки войти в бухту. Там действительно недалеко от берега стояла большая низкая барка с убранными парусами. По палубе её бегали люди. Увидев нас, они подняли страшный крик и начали бросать в нашу сторону копья. Конечно, копья эти не долетали, а только воду рассекали. Панов закричал: