След на афганской пыли - Сергей Зверев

– Ну и мудила! – не выдержал прапорщик, стоявший рядом с Батяней. – Была б моя воля, я б ему одной очередью черепушку развалил.

– И мозги бы ухлюпали по камням… – невесело пошутил майор Лавров. – У нас сейчас, прапорщик, не сеанс психотерапии, а переговоры, от результата которых зависят жизни людей. Так что помолчи.

– Понял, молчу. – Прапорщик привык подчиняться приказам командира, в авторитет которого беспредельно верил.

– Делай «страшное лицо», больше от тебя ничего не требуется, – тихо молвил Батяня, присматриваясь к главарю талибов.

Абу Джи Зарак намного опередил своих охранников. Он понимал, если потребовались переговоры, то его жизни ничто не угрожает. В самом деле, чего опасаться, если у тебя за спиной столько заложников, что и сам не успел сосчитать?

Идейный вдохновитель талибов остановился в шаге от майора Лаврова. Ни один, ни другой из противников не строили иллюзий, знали – с обеих сторон в них целятся десятки стволов. Достаточно условного знака – и начнется черт знает что.

– Не стану желать тебе «доброго дня». Потому что он может оказаться последним для нас обоих. Слушаю тебя, – с ужасным акцентом, но все же по-русски произнес Абу Джи Зарак.

– Ты хорошо соображаешь и не боишься смерти, – присматриваясь к главарю талибов, произнес Батяня.

Старец и мужчина в самом расцвете лет присматривались. Лицом к лицу они сошлись впервые, хотя и были наслышаны друг о друге.

– Ты тоже не боишься смерти, – почти не коверкая русские слова, проговорил Абу Джи Зарак, – именно поэтому я остановил казнь – они ее боятся. А я уважаю только смелых.

– Я тоже не стану желать тебе «доброго дня». Кто знает, кому из нас первому предстоит оказаться перед всевышним?

Предводитель талибов понимающе кивнул: мол, у нас одинаковые шансы, но поторговаться стоит.

– Там, на скале, мои люди. Они с огромным удовольствием смешали бы тебя и твоих подручных с землей…

Батяня не успел договорить. Абу Джи Зарак пожал плечами и спокойно произнес:

– Сильный не говорит, а делает. Вот он я – сам пришел.

Майор Лавров постарался взять себя в руки.

– У тебя есть заложники. – Злость во взгляде Батяни пригасла. – Это твой козырь.

– Самый главный козырь, – усмехнулся седобородый старик.

– Ты же понимаешь, что я не дам тебе уйти с ними.

– Попробуй, – пожал плечами полевой командир талибов.

– На своих людей, оставшихся в пещерном городе, можешь не рассчитывать, они мертвы.

Абу Джи Зарак ничего не ответил, лишь уголки губ дернулись в подобии улыбки. Было ясно, что и это он предвидел, а возможно, и сознательно спровоцировал. Майор Лавров с трудом сдерживал эмоции. Он старался видеть в полевом командире не убийцу и бандита, а просто человека, с которым нужно договориться.

– У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Бандит удивленно глянул на Батяню:

– Если хочешь предложить мне отпустить заложников, а за это пообещаешь не открывать огонь, то ты пришел зря. Заложники – мой щит и гарантия.

– Я предлагаю обмен: ты отпускаешь дипломата, директора музея и женщину с ребенком. Вместо них твоим заложником стану я.

Удивление во взгляде Абу Джи Зарака сменилось заинтересованностью. Как всякий бандит, он был чрезвычайно подозрителен. Пытался понять, в чем подвох.

– Какой тебе в этом смысл?

– Боюсь, тебе мне это объяснить не удастся, а потому прикинь свою выгоду. Сентиментальность для моих ребят – пустой звук. Спецназовец – профессиональный убийца. Их не остановил бы риск потерять заложников. Долго прикрываться ими ты не сможешь. Не удивлюсь, если через несколько дней нам дадут приказ на твое уничтожение. А вот моей жизнью мои люди будут дорожить при любых условиях. Тут и приказы не помогут.

Абу Джи Зарак пристально посмотрел в глаза комбата.

– Предложение интересное, и я готов над ним подумать.

– Только недолго, – предупредил Лавров.

– Сможешь передумать?

– Нет, мои ребята начнут волноваться.

Полевой командир прикрыл глаза, пригладил растрепавшуюся на ветру бороду. Подозрительность все не покидала его, но, как ни прокручивал ситуацию Абу Джи Зарак, получалось, что он только выиграет, совершив обмен. По большому счету, он больше не нуждался в Баренцеве, директоре музея и в Мариам с мальчишкой. После нападения на лагерь МЧС заложников у него хватало.

– Хорошо, я согласен, – наконец произнес полевой командир талибов. – Пусть их приведут сюда, – бросил он своим охранникам, и тут же рация затрещала в руке здоровяка.

Пленники на дне оврага не видели переговорщиков, а потому и не знали, что происходит наверху. Они с ужасом ждали, что в них вот-вот полетят камни.

– Там что-то случилось, – зашептал Баренцев, когда к ним стал спускаться один из талибов.

Появилось слабая надежда на спасение, когда всех троих погнали наверх. Мальчишка так и стоял с зажатым в руке камнем. Мариам разогнула ему пальцы и взяла за руку.

– Пошли. – Она избегала смотреть в глаза сыну.

Четверых заложников привели на место встречи. Они всматривались в лица незнакомых им десантников, не могли понять, откуда те взялись и почему Абу Джи Зарак вполне мирно ведет переговоры.

– Вы свободны, – произнес долгожданную фразу полевой командир талибов.

Двое десантников повели бывших заложников к скале.

– Когда они будут в безопасности, я положу оружие, – пообещал Батяня.

Лейтенант Авдеев не смотрел на спешивших к скале заложников. Его взгляд был прикован к одинокой фигуре Лаврова. Издалека она казалась совсем крошечной.

– Черт, и что же это ты делаешь, майор?

Авдеев с готовностью бы поменялся сейчас с комбатом местами. Так много для него значил командир, но Лавров много значил и для Абу Джи Зарака. Лейтенант понимал, что предложение обменять заложников на него было бы отвергнуто. Только одно согревало душу – Батяня, уходя, не просил никому ничего передать «в случае чего». Не прощался, сказал лишь: «До встречи». А значит, верил, что вернется.

Заложники скрылись за кромкой скалы. Комбат неторопливо положил автомат на землю, выпрямился и резко, чтобы не передумать, ударил кулаком Абу Джи Зараку в челюсть, тут же поднял руки, показывая, что не собирается продолжать. Ну не мог он отказать себе в удовольствии съездить благообразному мерзавцу по физиономии. Тут же охранники набросились на Батяню, мутузя его прикладами.

– Хватит! – зло проговорил Абу Джи Зарак. – Мне он нужен живым.

Глава 10

Официального экстерьера черный лимузин, величественный и сверкающий, как дорогой гроб, державно плыл по Мосфильмовской улице. За тонированными стеклами проплывал столичный пейзаж: люди на остановках, густо припаркованные у тротуаров машины, мчащиеся легковушки и маршрутки. За высокой ампирной каменной оградой киностудии возвышалась на нереально зеленом холме бутафорская крепость из остро затесанных бревен. Ветер развевал средневековые хоругви на башнях. За частоколом виднелись статисты в одеяниях стрельцов. Безжалостно яркий свет огромных прожекторов заливал это сюрреалистическое для современной Москвы явление. Пассажиры лимузина – двое очень важных мужчин, расположились на заднем сиденье. Стеклянная перегородка, отделяющая их от водителя, медленно поползла вверх. В перспективе улицы показались минареты главной российской мечети.

– Значит, и ваша дипломатия, Андреевич, ни хрена сделать не смогла, – уныло промолвил генерал в штатском.

– И не говори, Владимирович. Впервые себя таким беспомощным ощущаю.

– Британцы в отличие от нас и запрягают быстро, и ездят тоже быстро.

– Я их понимаю, – дипломат мерно барабанил пальцами по кодовому замку зажатого между колен кейса, – им оправдаться надо. До вчерашнего дня они выглядели в глазах налогоплательщиков куда выгоднее, чем американцы.

– Да уж… Британцы не зря в тех краях вот уже двести лет ошиваются – и потерь у них мало, и знают, как с «детьми пустыни» разговаривать. А тут попали «под замес». Я с самого начала чувствовал: не откажутся они от показательной акции возмездия, и плевать им, что у талибов могут быть наши заложники. Были бы их соотечественники, тогда другое дело.

Дипломат перестал барабанить пальцами, но тут же принялся крутить колесики кодового замка.

– Акция возмездия необходима. Полевого командира следует примерно уничтожить, но наших людей жалко. Вот так всегда. Неудачи и неприятности полосой идут. Если бы не скандал в прессе по поводу погибшего от лекарства российского производства британского военнослужащего, мы бы их «укатали». Пришлось бы британцам отказаться от намеченного удара… А все журналюги проклятые. Получилось, что мы по рукам, по ногам связаны.

Генерал в штатском поморщился, сунул пальцы под воротник рубашки и ослабил узел галстука.

– Не знаю, как ты, Андреевич, а я приеду домой и первым делом сто грамм холодной водки выпью. Весь день впустую сгорел, бились мы, каждый по своим каналам, как головой в каменную стену. Никакого эффекта…