Клиника одиночества - Мария Воронова

– Ты сама не заметишь, как окажешься в его рабстве. Вспомни, как он заставлял тебя расставлять тарелки строго по ранжиру! Ты же расставила, а не разбила их об его голову.

– Ну и что? Я должна уважать привычки хозяина дома.

– А почему было не сказать: «Борис Владиславович, я помыла вам посуду, как умела, теперь будьте любезны, ставьте свои вонючие тарелки, как вам хочется».

– Он в каждом вашем поступке найдет компромат на вас же. Не сомневайтесь, найдет, даже если вы будете вести чистую и праведную жизнь. И чем праведнее будет ваша жизнь, тем больше компромата он в ней наковыряет.

Люба содрогнулась.

– Это точно! – Зоя снова достала сигареты.

Девушки не захотели прерывать такой напряженный разговор и потянулись вслед за ней на улицу. Выходя, Зоя помахала официантке за стойкой. В кафе не опасались, что постоянные клиентки сбегут, не расплатившись. На улице было зябко и мокро – недавно прошел дождь, листья деревьев, растущих вокруг кафе, еще дрожали в сиреневом свете вывески.

Зоя закурила, Люба немного поколебалась, но тоже угостилась сигаретой из ее пачки.

– Когда я поступила в институт, первое время жила в семье двоюродной тетки. – Рассеянно глядя на проезжающие мимо машины, Зоя пустилась в воспоминания. – Мама боялась меня в общежитие отпускать, а у тетки была большая квартира. Кроме того, предполагалось, что я буду помогать ей за бабушкой ухаживать. В семье, значит, эта самая бабушка, вполне еще крепкая старушка, тетка с мужем и их дочка, старая дева. Поселили они меня в закутке возле кухни и как начали шпынять! А я-то приехала, исполненная благодарности, что они меня к себе пустили, добрые намерения из меня так и перли. Сразу добровольно стала у них домработницей. И готовила, и стирала, и убирала, и черта в ступе доставала. А им все не так! И делать-то я ничего не умею, и ленивая я, и вообще исчадие ада. Между собой они тоже не больно-то хорошо жили и меня использовали, помимо всего прочего, как громоотвод. Тетка мне вкручивала, какая бабка злыдня, бабка – какой у тетки муж придурок, дочка вообще на всех троих гнала. – Зоя глубоко затянулась и медленно, задумчиво выпустила дым. – Но это все были подпольные разговоры, а легально они на меня негативную энергию сливали. Суп сваришь – почему помидоры не добавила, курицу поджаришь – зачем столько масла, пол помоешь – неумеха, разводы остались. Если я задерживалась в институте, значит, шлялась неизвестно где. Один раз пошла на вечеринку, вернулась в одиннадцать, такое началось! Сначала я принимала их вопли за чистую монету и очень расстраивалась – действительно, готовлю плохо и вообще дом вести не умею, у родителей меня домашним хозяйством не перегружали. На вечеринке с мальчиком целовалась – наверное, в самом деле я проститутка. Вы не представляете, как я переживала. Как, думаю, почему, я же так стараюсь, хочу только добра, чтобы мы все дружно жили в мире и спокойствии. Неужели, думаю, я такая плохая, что у меня ничего не получается? Стала еще больше стараться, даже пироги научилась печь, о вечеринках вообще забыла, а они как орали на меня при каждом удобном случае, так и продолжали орать. А потом у меня что-то в башке щелкнуло, и я сказала себе: «Зоя, это плохие люди. Просто плохие люди, и их раздражает именно то, что ты – хорошая. Им так же плохо от доброты и заботы, как вампирам от солнечного света. Зачем же ты будешь тратить свои силы на то, что идет им только во вред?» Собрала вещички и переехала в общежитие, только они меня и видели. На этом мой жизненный опыт метания бисера перед свиньями завершился. Никогда нельзя верить людям, которые говорят тебе, что ты дрянь. Хороший человек никогда такого не скажет. Если он считает тебя дрянью, просто не станет с тобой сближаться.

Таня посмотрела на часы:

– Время-то летит... Пойдемте расплатимся, и я побегу. Дима скоро приедет, нужно его ужином кормить. Люба, давайте обменяемся телефонами.

– С удовольствием, – усмехнулась Люба. – Тогда после свадьбы я смогу сообщить вам, как вы были правы.

Таня вдруг быстро заговорила. Что Любе лучше не проверять ее правоту на собственном опыте. Что она уже впадает в зависимость от Бориса, а дальше будет только хуже. Максимов наберет обороты, а у замученной Любы не будет ни времени, ни сил сообразить, насколько неправомерными являются его запросы. Она будет исполнять все, лишь бы только Борис отвязался от нее со своими нравоучениями и оскорблениями.

– Вы будете жить в атмосфере хронического предательства, – сказала Таня. – Вам кажется, предательство – это когда муж бросает больную жену или с маленьким ребенком или находит богатую женщину? Да, но есть предательство и не такое глобальное, мелкое, гнусненькое, зато каждый день. Ведь предательство – это когда человек делает себе хорошо, прекрасно зная, что другому от этого будет плохо. Нужен ли вам муж, который станет предавать каждый день, а если вдруг возникнет критическая ситуация, предаст по-настоящему?

Люба собиралась ложиться, когда в ее дверь поскреблась Зоя. Накинув на ночнушку махровый халат, Люба впустила подругу.

– Ну что, невеста? – неожиданно ласково улыбнулась Зоя. – Переживаешь?

Люба кивнула.

– А должна бы светиться от радости. Чтобы этот свет, как говорится в романах, озарил всю вашу будущую семейную жизнь. Эх, подарить бы тебе свой мозг хоть на недельку!

Она прошла на кухню и без спроса включила чайник. Люба растерялась. В мучительных раздумьях последних дней она совсем забыла про еду. Холодильник усердно морозил палочку дрожжей и полбанки хрена, в буфете лежал пакет гречневой крупы – вот и все запасы.

– Вино будешь? Только закуски нет.

Бутылку хорошего каберне Люба берегла для романтического вечера с Максимовым, но теперь решила, что угостить Зою будет гораздо правильнее. Ведь придать романтику ее отношениям с Борисом не под силу и целому погребу отборных французских вин.

Яростно гримасничая, она ввинтила штопор в пробку, встала, зажала бутылку ногами и принялась тянуть. Судя по тому, как легко вышла пробка, вино было действительно хорошим.

– Давай еще по глоточку? – попросила Зоя, когда первая порция была выпита. – И все, а то у меня завтра операционный день. Любаша, я знаю, как тебе сейчас тяжело. Ты же собираешься выйти за Максимова только потому, что боишься остаться одна. Ты думаешь: «А вдруг у меня больше не будет шанса выйти замуж?» Только поэтому ты еще не послала его туда, где его давно ждут с распростертыми объятиями! Ведь так, скажи!

– Ну и что? – буркнула Люба.

– А то, что ничего хорошего не получается, когда тобой руководит страх. Поверь, это плохой советчик. Если ты чего-то боишься и живешь под гнетом этого страха, то тут есть два варианта. Либо с тобой происходит именно то, чего ты боялась и всеми силами старалась избежать, либо что-то другое, но еще хуже. Если ты выйдешь за Максимова, события будут развиваться по второму варианту. Через год ты подумаешь, как же хорошо было жить одной!

Люба пожала плечами.

– Я работаю хирургом, – продолжала Зоя, – а эта специальность учит человека принимать решения. Так вот, прежде чем что-то сделать, нужно спросить себя: зачем? Если не можешь внятно ответить, лучше не делай. Ответ «на всякий случай» не принимается.

– Ты сама сколько раз мне говорила, что сомнения в необходимости операции всегда решаются в пользу операции!

– Люба, если у тебя после общения с Максимовым, рассказов Тани и моих уговоров остались еще какие-то сомнения, то ты, прости меня, свихнулась. Да понимаю я! – Она жестом остановила Любу, которая открыла рот для возражений. – У тебя давно не было мужчины, а тут еще этот Стас, козел женатый, подвернулся. Рожать пора опять-таки. Но, Люба, если тебе плохо, не спеши делать еще хуже. Милая моя, ты же в него не влюблена вот ни настолечко!

– Вы правы на сто процентов! – простонала Люба. – Характер у него плохой. Но ничего, приспособимся, проживем как-нибудь. Такого, значит, мне Бог послал.

Зоя покрутила пальцем возле виска.

– Такого, – сказала она с нажимом, – ни один Бог послать не может. Как бы ты ни нагрешила, Божье милосердие вообще-то безгранично, а Борис Владиславович и милосердие – две вещи несовместные. Понятное дело, ты нас с Таней слушать не хочешь. Таня замужем, и у меня, как назло, роман. Ты нам, наверное, завидуешь. Завидуешь-завидуешь, не спорь! Я бы лично завидовала. Да я и завидовала, помнишь, когда ты пришла ко мне и рассказала, как целовалась у Розенберга? Я подумала: «Вот, а у меня опять ничего».

– Ну а теперь у тебя как? – Люба воспользовалась первой же возможностью, чтобы перевести разговор на другую тему.

– Насчет меня не беспокойся. Ванька поиграет со мной, да и отстанет, а не отстанет, я сама его пошлю. Он хороший мужик и заслуживает нормальной жены, а не такой старой идиотки, как я. Будущего у нас нет.

– Зачем ты так говоришь? Деми Мур вышла за этого, как его там, Катчера, что ли, и прекрасно с ним живет, а разница в возрасте у них еще больше, чем у вас. Да что Голливуд! У меня сосед по даче женился на тетке, у которой дочь его ровесница, и нормально все. Она родила даже.