Александр Суворов. Первая шпага империи - Замостьянов Арсений Александрович

Суворов прощался с Италией, со страной, которая оказала ему гостеприимство и стала местом славных подвигов. В последний раз он жмурился на итальянское солнце. Его ждал невиданный по напряжению и риску альпийский поход.

Итак, в 7 утра 31 августа (10 сентября) русские войска выступили по направлению к Швейцарии.

Армия двигалась к Альпам по-суворовски быстро. Погода стояла жаркая, немилосердно палило солнце, но за пять дней русские и австрийцы, выученные на суворовский манер, прошли более 160 км и 4 сентября достигли деревни Таверно. Оттуда виднелись альпийские вершины. И все в суворовской армии знали, что там их ждёт враг. В горах Швейцарии Суворову противостоял изобретательный и волевой генерал — Андре Массена. Будущий маршал наполеоновской империи был одним из талантливейших полководцев, выдвинутых революцией. «Любимое дитя победы» — так называл его Бонапарт. Он родился в семье лавочника, потомка фермеров — совсем не дворянская и не военная династия. Необходим сильный характер, чтобы в революционную бурю выбиться в генералы и стать настоящим вождём армии.

«Огромные Альпы показали нам издали величественное чело свое; их вершины, покрытые снегом и теряющиеся в облаках, удивили взор наш; цепь их казалась бесконечною. С каким нетерпением желал я видеть вблизи сих гигантов природы, наводящих ужас своею необозримою высотою», — вспоминал участник похода, офицер Московского гренадерского полка Николай Грязев.

В Таверно Суворов остановился в добротном доме Гауденцио Гамба (Гамма) — местного негоцианта. По-видимому, в семействе Гамба подвигами русского полководца искренне восхищались. Самым ярым почитателем русского фельдмаршала оказался Антонио Гамба — родной брат Гауденцио, по-видимому, ровесник фельдмаршала, знаток альпийских переходов. Он, отбросив в сторону все семейные дела, вызвался стать проводником Суворова в швейцарских горах. Это было уникальное, во многом спасительное приобретение для русской армии.

Однако, несмотря на итальянское гостеприимство, Суворов хмурился. И было отчего. Задолго до начала похода он поручил австрийскому генералу Меласу заготовить в Таверно 1429 мулов — незаменимых перевозчиков продовольствия, фуража и артиллерии по горным дорогам. Это обещание выполнено не было. На экстренном военном совете Суворов изложил перед своими генералами сложившуюся ситуацию. Было решено заменить мулов казачьими лошадьми, а казаков — природных кавалеристов — спешить. Из собственного кармана оплачивал провиант для армии великий князь Константин Павлович. Даже вьючных мешков австрийцы союзникам не предоставили… Эти заботы на несколько дней остановили в Таверно и Суворова, и его армию. «Решительные выгоды быстроты и стремительности при нападении потеряны», — предупреждал Суворов императора Франца. Остроумному царедворцу Фёдору Ростопчину Александр Васильевич написал ещё более афористично: «Пришли в Белинцону, но нет лошаков, нет лошадей, а есть Тугут, и горы, и пропасти». Барон Тугут — это руководитель австрийского штабного ведомства, препятствовавший всем начинаниям Суворова.

С опозданием Мелас всё-таки прислал несколько сотен мулов. Он извинялся, божился, что накажет нерасторопного провиантмейстера, но вернуть потерянное время не мог. И обещанное исполнил лишь в лучшем случае на пятую часть.

Впереди — в трёх переходах — лежал Сен-Готард.

Все солдаты могли видеть его вершины на горизонте.

«Никакое препятствие, никакие затруднения, никакие пожертвования не должны останавливать нашего стремления к той важной цели, для которой мы соединяемся. Ничто не должно пугать нас: мы можем быть уверены в успехе, если будем действовать решительно и быстро. Это тем необходимее, что всякое промедление усиливает сопротивление неприятеля и препятствия, которые нам должны представиться в этой стране, в особенности же от недостатка продовольствия и удобных дорог», — писал в те дни Суворов.

8 сентября Суворов отослал отряд генерала Розенберга к Беллинцоне, а сам в Таверно провёл военный совет, на котором утвердил диспозицию к штурму Сен-Готарда. 10-го войска Суворова двинулись к Альпам. Когда Суворов с главными силами вошёл в Беллинцону, войска Розенберга, несмотря на затяжной дождь, уже шли вверх по течению реки Тичино. Таков был суворовский план.

Фельдмаршал по обыкновению составил основательные «Правила ведения военных действий в горах», которые были доведены до каждого солдата. «Если неприятель умедлит овладеть возвышениями гор, то должно на оные поспешно влезать и на неприятеля сверху штыками и выстрелами действовать», — этими словами Суворов завершал свои правила — первые подобные наставления в истории русской армии и, по мнению некоторых исследователей, первые столь точные рекомендации по тактике горной войны в истории военного искусства Нового времени. Австрийским частям он снова и снова рекомендовал повторять правила штыкового боя, который не раз приносил союзникам победу в Италии.

Ещё 8 сентября, не дожидаясь выхода основных сил из Таверно, корпус Розенберга был отправлен в обходной манёвр. Их путь лежал в стороне от перевала Сен-Готард, они прошли два перевала (Лукоманиер и Оберальп), чтобы оказаться в тылу у французов в районе Андерматта в тот момент, когда основные силы русских будут атаковать перевал Сен-Готард. Авангардом корпуса Розенберга командовал молодой Михаил Милорадович, зарекомендовавший себя как отчаянный храбрец. Апшеронцы, батальон егерей и казачья сотня — такими силами он располагал. За три дня под дождём они прошли горными дорогами более семидесяти вёрст. Пробивались кружным путём, отбрасывая французские отряды. О тех боях сохранилась такая легенда, пересказанная многими современниками: «Рассказывают, что в одном месте… гора была так крута, что солдаты остановились в недоумении, как спуститься по ней. Тогда генерал Милорадович со словами: „Посмотрите, как возьмут в плен вашего генерала“, покатился вниз — и за ним в тот же миг бросился весь Апшеронский полк». Так, от боя к бою, они продирались по кручам, выполняя приказ Суворова.

На казачьей лошади в потрёпанном плаще и широкополой шляпе приближался к Сен-Готарду Суворов с основными силами. Для штурма французских позиций он предпринял два обходных манёвра. Во-первых, в тылу противника должен был проявиться Розенберг. Во-вторых, авангард Багратиона и дивизия Швейковского двинулись в обход французских позиций для удара в левый фланг французов на вершине Сен-Готарда.

Штаб французского генерала Клода-Жака Лекурба, командовавшего обороной Сен-Готарда, располагался в Альтдорфе, в 50 км от перевала. Лекурб считался испытанным мастером горной войны и располагал немалыми силами. По численности его войска меньше, чем в два раза уступали всем войскам Суворова. В горной войне атакующие должны иметь гораздо большее численное превосходство… Поэтому французы намеревались держаться как в неприступной крепости. Лекурб расположил свои батальоны на подступах и на самом перевале Сен-Готард. Французы защищали все перевалы и дороги и контролировали и долину реки Ройс от Урзерна до Альтдорфа.

После 14:00 основные силы русской армии под руководством генерала Дерфельдена, сбив заслон французов у Айроло, стали подниматься с боями на перевал Сен-Готард. Они двигались по крутым берегам горной речки, притока реки Тичино, постоянно встречая сопротивление хорошо укреплённых французов.

Ближе к вечеру наступили критические минуты сражения. Суворов не имел известий о Розенберге. Вызывала тревогу и судьба солдат Багратиона, выполнявших непосильную задачу.

Чтобы совершить свой манёвр, чудо-богатырям Багратиона пришлось подниматься по крутым склонам. Не дойдя до Айроло, они прошли через селения Мадрано и Валле и поднялись на перевал Сен-Готард по узким охотничьим тропам. Они ударили в левый фланг французов, что внесло смятение в ряды защитников перевала. И это дало возможность основным силам русской армии, хотя и с большими потерями, завершить подъём и занять перевал.

Вот как это сражение виделось участнику суворовского похода капитану Грязеву: