Одна на Троих - Уля Ласка

– Дело прежде всего в безопасности, – гашу я его пыл его же любимой фразой, – и только потом в комфорте и эстетической составляющей. За безопасность не грех заплатить и больше.

Смотрю, как в глазах вспыхивает раздражение. Он не любит, когда его фразы используют против него же.

– Откуда у тебя деньги на первоначальный взнос? – прерывает он меня.

– Одна треть – мои личные сбережения, повышенная стипендия, участие в университетских проектах и занятые призовые места. Но ты прав, сумма велика, поэтому две трети я взяла из тех денег, что оставила мне бабушка.

И вот тут он взрывается.

Скандал, который мы пережили четыре года назад из–за того, что я отказалась озвучить сумму, которую накопила к моему совершеннолетию и оставила мне в наследство мать отца. Её же желанием был запрет на оглашение данной информации из–за того, что при моем рождении отец обозвал ее затею с вкладом придурью и сказал, что ему не требуется банк в качестве посредника, чтобы откладывать средства на будущее своего ребенка.

Что–то, видимо, пошло не так, потому что всю жизнь он напоминал, что рассчитывать я могу только на себя.

– Значит, разбазарить чужое оказалось всё–таки заманчивее, чем накопить полностью своё? Ещё пару лет на метро и ты точно бы могла с гордостью демонстрировать свою покупку.

– Я не могу добираться туда на мет. . . – замолкаю я, вспоминая о том, что для своей семьи, я работаю на Крапивина.

– Что, уже давит корона? Скоро и здороваться перестанешь?

Дохлый номер! Если не прекратить это сейчас, то он разойдется так, что припомнит промахи за всю мою жизнь.

– Нет, здороваться не перестану при любом давлении. Обещаю!

Сильный удар пустого бокала об стол ясно даёт мне понять, что разговор окончен, и я должна серьезно подумать о своем поведении у себя в комнате.

А вот это уже будет пострашнее, чем разговор с отцом, потому что на меня разом оказываются направлены не меньше трёх десятков женских глаз. И в отличие от мужчин, которые здорово выбесили Никиту Владимировича своей ответной положительной реакцией, здесь мне явно не рады.

– Встречайте нашего нового помощника–координатора Алову Марию Васильевну, – радостно представляет меня Чернов, словно не замечая гробовой тишины вокруг.

– Новая Диана?. . – прокатывается отлично различимый шепоток по толпе.

– Улыбайся, детка, им просто нужно к тебе привыкнуть, – советует Чернов и вдруг совсем не по–деловому приобнимет меня за талию.

Он. Сошел. С ума?. .

Мне здесь работать ещё три месяца! И я не хочу провести его под прицелом снайперских, ненавидящих взглядов.

Как можно незаметнее отвожу руку Алексея Сергеевича, делая шаг вперёд, и уже самостоятельно приветствуя частично присутствующий здесь коллектив его фабрики. Тут же упоминаю Марго, как благословившую меня на данную должность и те, добрые слова, которые были сообщены мне ею в адрес всех работников комплекса. Несколько слов о моем первом впечатлении, о масштабах и инновациях, внедрённых здесь за последнее время.

Память подбрасывает информацию, что Диана – это личный секретарь самого Чернова, и она была уволена примерно в то же время что и Алик. Ею я не заинтересовалась, потому что ничего примечательного в документах, оставленных ею, замечено не было. Но поскольку всплыло её сравнение со мной, значит, нужно непременно выяснить почему и перебить!

Улыбок и радостных выражений лиц все так же не наблюдается, но общая атмосфера агрессии идёт на убыль, что позволяет вздохнуть спокойнее и сделать ещё один шаг в сторону от все норовящего прилипнуть ко мне Чернова.

Завершаю свое обращение надеждой на то, что благодаря нашему гармоничному сотрудничеству, мы сможем лучше понять, что ещё можно улучшить в работе предприятия, и что в итоге должно принести пользу обеим сторонам.

За время своей речи выделяю лидера группы – женщину среднего возраста с глазами то и дело перескакивающими с меня на Чернова и обратно. Она–то мне и нужна!

Окидываю взглядом остальных – они не слушают. Вернее, слушают, но как обычно, выхватывая не более двадцати процентов из всего сказанного, зато уж Алексей Сергеевич в полной мере окутан их вниманием.

Всё бы сейчас отдала за наличие глаз на затылке.

– А я надеюсь, на то, что каждая из вас поможет Марии Васильевне поскорее освоиться на новой должности и почувствовать себя в нашем коллективе, как дома, – добавляет он от себя.

И вот тут мне становится виден небольшой перелом, на лицах многих появляются улыбки – полные счастья и радости, как если бы его просьба была обращена к каждой лично и именно ей будет вынесена его личная благодарность.

Так, нельзя терять ни минуты.

– Как зовут ту женщину со светлыми волосами и в темно–синей форме? – приглушённо спрашиваю я у босса, продолжая сохранять дистанцию.

– Тамара Леонидовна, – подтверждает мою догадку Чернов, что это одна из работниц, с которой, мне предстоит согласовывать свою работу.

– Отлично! Я знакомиться, – единолично принимаю решение, четко понимая, что любая рекомендация со стороны Алексея в данном случае окажет мне медвежью услугу, – минут сорок мне вполне хватит.

– Но я хочу сам. . . – начинает выказывать он свое возражение.

– Алексей Сергеевич, а как ваша подготовка к конференции? Все нормально? – берут его в кольцо преданные фанатики оттесняя меня естественным образом.

Резво подхожу к Тамаре, здороваюсь ещё раз и сразу же беру ее в оборот, обрушивая град вопросов, которые подготовила ещё вечером.

Сначала она подвисает, видимо, не ожидая от меня такой прыти и наглости, но потом хмыкает и, бросив ухмыляющийся взгляд мне за плечо, отвечает:

– Ну пошли, Мария Васильевна, знакомиться, так знакомиться. . .

Тон её голоса немного пугает, но я, подбадривая себя, что через это нужно будет пройти в любом случае, делаю шаг в