Зомби идет по городу - Виктор Пронин

– Да, – простодушно подтвердила Женя.

– С кем?

– Видите ли, Павел Николаевич...

– С кем? – повторил Пафнутьев как можно мягче, чтобы не вспугнуть издерганную женщину слишком уж настойчивыми вопросами.

– Когда Сережа купил или получил машину... Естественно, возник вопрос о страховке...

В этом месте сердце бедного Пафнутьева вздрогнуло и несколько раз с силой ткнулось в грудную клетку, как может ткнуться теленок своей мордой в чью-то ладонь.

– Говорите, Женя... Я внимательно вас слушаю.

– Короче, мы застраховали машину. И эта женщина мне очень помогла, когда пришлось получать страховку. Собственно, только благодаря этой страховке мы с малышами и выжили...

– Вы позвонили страховому агенту? – не выдержав, спросил Пафнутьев.

– Да.

– Как ее зовут?

– Изольда Цыбизова.

– Ясно, – тяжело перевел дух Пафнутьев. – Суду все ясно.

– Скажите... Это очень плохо? – спросила Женя, озадаченная его словами.

– Да.

– Очень? – повторила она почти в ужасе.

– Да, – безжалостно подтвердил Пафнутьев.

– И ничего нельзя исправить? – По ее голосу Пафнутьев понял, что Женя может попросту бухнуться в обморок.

– Да нет... Сказали и сказали... Подумаешь... Почему не поделиться радостью с близким человеком, – сжалился Пафнутьев.

– Я тоже так подумала, – улыбнулась Женя с облегчением.

Пафнутьев прекрасно понимал ее – все эти несколько месяцев она постоянно боялась сказать что-то не то, не так поступить, везде ей чудилась опасность, подстерегали невидимые враги. Женя наверняка сделалась суеверной, отмечала счастливые номера машин, домов, мелькнувшая случайная мысль обрастала страхами и опасениями, которые преследовали ее весь день. И сейчас, стоило Пафнутьеву спросить, не сообщила ли кому-нибудь о его визите, как ей уже начали чудиться всевозможные беды, свалившиеся на Сергея. А когда он сказал, что ничего страшного не произошло, она с таким облегчением перевела дух, что он, кажется, увидел, как Женя, смахнув испарину со лба, обессиленно опустилась на стул.

– Скажите, – вы позвонили ей сразу, как только я ушел? – спросил Пафнутьев.

– Нет, что вы! – воскликнула Женя. – Как я могла... С полчаса, наверно, прошло после вашего ухода.

– Да? – крякнул Пафнутьев, и Женя уловила его досаду.

– Если что, я позвоню Золе, предупрежу ее...

– Ни в коем случае! – почти вскрикнул Пафнутьев. – Остановитесь. И внимательно выслушайте то, что я вам скажу. И выполняйте то, что вы сами обещаете. Иначе я вам уже ничем не смогу помочь.

– Боже... Что случилось?

– Ничего, – сбавил тон Пафнутьев. – Но вы должны вести себя так, как вам указано! – жестко сказал он. – Опасности не кончились, Женя, поймите! Может быть, они только начинаются. Не надо их умножать.

– О боже! – повторила женщина слабым голосом.

– Вы хорошо помните то, о чем мы с вами договаривались? Вы помните, что я вам написал в записке?

– Дословно, Павел Николаевич!

– Повторяю... Живите как жили. Никаких перемен. Никаких звонков никаким подругам, никаким спасительницам!

– Но Золя...

– Вы понимаете простые слова? Вы хорошо меня слышите? Я внятно произношу звуки?

– Хорошо... Я обрежу телефонный провод.

– О боже! – теперь уже простонал Пафнутьев.

– Простите меня, – сказала Женя. – До меня что-то начинает доходить... За Сергеем охотятся?

– Да! – заорал Пафнутьев и бросил трубку.

Через пятнадцать минут Пафнутьев входил в кабинетик Овсова. Молча пожал руку хирургу, потрепал по плечу поднимавшегося с кушетки Зомби, как смог, улыбнулся Вале, сидевшей в сторонке с красными заплаканными глазами.

– Что, досталось? – спросил Пафнутьев, присаживаясь на кушетку. – Ну, рассказывайте.

– Особенно-то и рассказывать нечего, – сказал Овсов. – Ворвались двое, прямо вот сюда...

– Как выглядели?

– Обычно... Кожаные куртки, зеленые штаны... У одного пучок волос на затылке, второй поменьше... Потребовали больного по фамилии Званцев. Я сразу понял, кто им нужен и для какой надобности. Начал вертеть вокруг да около... Кто такой, зачем нужен, надо что-то уточнить... Ну и так далее. Валя, молодец, тоже сообразила, вышла из ординаторской, но увести Зомби не успела. Один из этих бандюг выглянул в коридор как раз в тот момент, когда она с ним выходила из палаты. Но жизнь ему спасла – тут же вернулась и заперлась на палку от швабры. Пока они выламывали дверь, я подбежал... Есть у меня на крайний случай одна интересная штуковина... Я из нее и бабахнул прямо перед ними в пол... Квадратный метр линолеума вспорол... Потом посмотришь... И сказал, что следующим выстрелом уложу их обоих. И уложил бы, – улыбнулся Овсов, снова переживая недавнюю схватку. – Но они дрогнули...

– Удрали?

– Отступили к площадке и вниз по лестнице драпанули. Пообещали, правда, со мной еще встретиться.

– Круто работают ребята, – пробормотал Пафнутьев озадаченно. – Не дают ни дня передышки.

– Ты знаешь их? – спросил Овсов.

– Это те же самые, которые меня прихватили несколько дней назад.

– Неужели они? – засомневался Овсов.

– Я совершенно в этом уверен.

– Что делать? Ему опасно здесь оставаться, – Овсов кивнул в сторону Зомби. – Перевести бы его куда-нибудь в более безопасное место.

– Я могу забрать его в поликлинику управления внутренних дел, – сказал Пафнутьев. – Ты как? – спросил он у Зомби.

– Даже не знаю... Когда?

– Сегодня. Если хочешь, прямо сейчас. Я на машине, могу сразу тебя забросить. А? Решайте, ребята. Там, может быть, не так удобно, не будет отдельной палаты и березы в окне, но зато безопаснее, это уж точно.

– Собраться надо, – неопределенно ответил Зомби, повернувшись к Овсову, словно предлагая тому принять решение. – Я уж привык здесь. Можно сказать, дом родной.

– Дом родной там, где тебе ничто не угрожает. А этот дом уже горит синим пламенем. Я бы не тянул, – сказал Пафнутьев. – Эти хмыри... Которые были у вас сегодня... Очень уж крутые. Я таких и не помню.

– Давай, Паша, к вечеру, – сказал Овсов. – Нужно документы оформить, выписку, составить схему лекарств... Ведь он нуждается в ежедневном осмотре... Это все не так просто. В крайнем случае пришли своего человека, поселим его в ту же палату, а?

– Неплохое решение, – улыбнулся Зомби.

– Смотрите, ребята, – Пафнутьев поднялся. – Я предложил неплохое решение.

– Вы узнали, откуда сквозняком потянуло? – спросил Зомби у Пафнутьева. – Как они узнали, кто я, где я, что я – это я?..

– Да, я все узнал. Тебе известна такая фамилия – Цыбизова? Изольда Цыбизова?

– Я ведь был у нее... Это страховой агент. Мне кажется, она плохой человек... Это враг.

– Правильно. Враг. Отъявленный и давний.

– У меня такое чувство, что я с ней встречался и раньше, – неопределенно протянул Зомби. – Может быть, ошибаюсь, но вот что-то подсказывает мне...

– Ты с ней встречался, и довольно часто.

– Она не узнала меня, когда я приходил к ней?

– Думаю, нет. Иначе ваши сегодняшние гости нагрянули бы сюда гораздо раньше.

– Значит, это она устроила охоту за мной в больничных коридорах?

– Во всяком случае, по ее наводке, – подтвердил Пафнутьев.

– Может быть, это пригодится. – Зомби вынул из кармана больничной пижамы и протянул Пафнутьеву небольшой черный блокнотик. – Когда я был в гостях у этой дамы... Не удержался и прихватил. Вдруг, думаю, пригодится.

Пафнутьев взял блокнотик, ощутив пальцами настоящую кожу, перелистнул несколько страничек – его интересовала буква «Б». На этой странице было несколько телефонов, но ни под одним не стояла фамилия, все номера были безымянными. Но эта неопределенность его только порадовала – если человек не указывает, кому принадлежит номер, значит, у него есть для этого основания.

– Почему же раньше не отдал? – спросил Пафнутьев у Зомби.

– Не знал, как вы отнесетесь к моей самодеятельности. Но после сегодняшних событий хранить его у себя уже нет смысла. Вот и в том, что я был у нее, признался, – Зомби улыбнулся.

– Да, знали мы о твоем визите к этой даме, знали. Сфотографировали тебя наши ребята и при входе, и при выходе...

– Надо же, – удивился Зомби.

– Но больше ходить к ней не следует, – сказал Пафнутьев, подняв указательный палец. – Не просто нежелательно, не просто опасно, но и вредно для всей нашей работы. Я внятно выразился?

– А как она узнала, что я здесь? Как узнала, кто я?

– Узнала, – уклонился Пафнутьев от ответа. С некоторых пор он убедился, что, чем меньше он будет говорить о своих знаниях, тем лучше. Люди выбалтывают самое заветное, даже когда знают, что этим вредят себе. Даже когда ставят себя в смертельную опасность, продолжают трепаться, и нет никаких сил их остановить. Что движет ими, какой черт дергает за язык – никому не ведомо. Какая-то невытравляемая страсть похвастаться, покрасоваться своими знаниями. Дурь собачья, и больше ничего, решил про себя Пафнутьев, покидая ординаторскую.