Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931–1953 гг. - Владимир Кузнечевский

Как представляется мне, эту сторону дела очень глубоко выразил Святослав Рыбас: «Созданное русскими государство никогда не было чисто русским и не однажды переживало потрясения, вызванные как раз сопротивлением русского же населения имперской политике руководителей страны… (выделено мной. – Авт.). На протяжении только XX века эта проблема по меньшей мере трижды поднималась до точки кипения: в 1917 году, в 1945–1950 годах и в 1985 – начале 1991 года. Ни разу она не была решена, но в первом и третьем случаях дело закончилось срывом всех болтов с парового котла, разрушением государства и тяжким восстановительным процессом»[131].

Всю глубину этой мысли С. Рыбаса его коллеги, да и общественное мнение нашего общества, как видится мне, не оценили до сих пор.

А ведь действительно. Русский народ постоянно возражал против навязываемой ему сверху имперской формы существования. С. Рыбас не стал вдаваться в глубину нашей сравнительно недавней истории, а мог бы сослаться и на то, что развал Российского государства, случившийся в 1917-м, тоже во многом был вызван тем, что русская армия не захотела воевать за имперские амбиции Николая II. Ведь что (и кто) подтолкнуло Николая к войне с Германией в 1914-м? Желание вступиться за наших братьев по вере сербов. При этом русская интеллигенция только поначалу с восторгом поддержала это решение самодержца и валом повалила в армию (сколько одних только сестер милосердия добровольно пошли на фронт в тот год!). Но про массу русских крестьян, которые сразу окрестили эту войну «германской», сказать, что они поддержали эту войну, ну никак невозможно. А когда к 1915 году война выбила из жизни экзальтированную часть русского общества, армия начала разваливаться (брататься!). Не хотел русский народ (а как раз крестьяне-то и были русским народом) воевать за имперские интересы царя – Босфор, Дарданеллы, Карс, Триполитанию.

Известный российский историк С.Н. Базанов, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института Российской истории РАН, член Ассоциации историков Первой мировой войны в работе «Из прошлого. Феномен братания» пишет: Братание началось «в апрельские дни 1915 г., перед Пасхой… Как объяснить данное порождение Первой мировой войны? Ведь началась она для России с волны патриотического подъема, быстро и организованно прошла мобилизация, было немало и добровольцев. Однако в ходе кровопролитных сражений наша профессиональная армия понесла невосполнимые потери, особенно офицерский и унтер-офицерский состав. И осенью 1914 года в нее влилось наспех обученное пополнение – главным образом малограмотная сельская молодежь и рабочие необоронных профессий, ранее не проходившие службу, недисциплинированные, легко подвергавшиеся любой негативной пропаганде…Все это привело к зарождению антивоенного движения среди солдат – дезертирства, добровольной сдачи в плен, саморанений, отказов исполнять приказы, других нарушений воинской дисциплины, наконец, братания… Зародилось данное явление (братание) на Западном (Французском) театре военных действий еще осенью 1914 года. Находившийся тогда в эмиграции лидер большевиков В.И. Ленин, узнав из газет о таких фактах, сразу сделал братание одним из революционных лозунгов»[132].

Развалилась не только армия, развалилось государство.

Святослав Рыбас в своих размышлениях о проблеме «русского вопроса» справедливо, как мне представляется, приходит к выводу:

«Созданное русскими государство никогда не было чисто русским и не однажды переживало потрясения, вызванные как раз сопротивлением русского же населения имперской политике руководителей страны… На протяжении одного только XX века эта проблема по меньшей мере трижды поднималась до точки кипения: в 1917 году, в 1945–1950 годах и в 1985 – начале 1990 года. Ни разу она не была решена, но в первом и третьем случаях – дело закончилось срывом всех болтов с парового котла, разрушением государства и тяжким восстановительным процессом.

Разрушение СССР, обособление национальных республик и «освобождение» России от имперской миссии не привело к победе «русской национальной идеи» – за пределами Российской Федерации остались десятки миллионов соотечественников, она утратила многие исторические земли и геополитические преимущества.

Думается, эта проблема в принципе едва ли имеет линейное решение»[133].

Очень интересное размышление. Правда, 1917-й год решал совсем не «русскую» проблему, но это уже другая тема.

Тогда о чем идет речь? На мой взгляд, если речь идет о национальном государстве, то при этом имеется в виду главным образом не столько этнический состав населения и этнический состав правительства, сколько доминирующая в государстве политическая культура доминирующей нации. При этом речь может идти о доминирующей в государстве культуре в широком понимании этого слова: от норм и форм государственного устройства до художественной культуры и сферы искусства и до обычаев и норм поведения в общественном месте, в быту, на улице.

В этом плане в истории Руси-России доминирующей всегда (всегда!) была русская культура, от времен «Русской правды» Владимира Мономаха, полностью опубликованной еще в 1123 году в качестве «конечного кодифицированного результата Древнего русского права»[134], и до настоящего времени.

В публикациях историков и публицистов по имперскому, так сказать, вопросу остается недосказанным один важный аспект: Россия для этих авторов существует только в имперском варианте, то есть со всеми союзными республиками: Прибалтикой, Кавказом и Закавказьем, Средней Азией, которые все 73 года существования советской власти развивались исключительно за счет перечисления им прибавочного продукта, создаваемого в РСФСР.

У меня на этот счет выкристаллизовалось такое мнение.

Одна из стратегических ошибок правящих элит России (в дооктябрьское и послеоктябрьское время) в том и заключалась, что Россию они хотели видеть только империей, начиная с Петра Великого. Элиты – да, а народ – нет. Народу, создавшему Российское государство, нужна была Россия, а не империя. Даже с Украиной и Белоруссией на протяжении нескольких веков народ нахлебался так, что только в XXI веке до него стало доходить, что и эти родственные русским нации имеют Богом данное им право иметь свою собственную государственность, не говоря уже о всех остальных бывших союзных республиках. Ни в коем случае нельзя их больше включать в состав единого с Россией государства: хватит русскому народу столетиями на своем трудовом горбу, на своей крови и упорном труде, своей мирового значения культуре втаскивать эти «цивилизационно отсталые нации», как определяет их современный выдающийся исследователь этих проблем профессор Белградского университета Д. Симеунович, в цивилизацию[135].

Словом, С. Рыбас, похоже, уловил главное в отношениях русского населения к своему государству с точки зрения формы его (государства) существования – в национальной, а не имперской форме.

Конечно, «ленинградцы» вопрос в такой плоскости и не ставили. Они больше интуитивно, чем сознательно начинали дело освобождения русского народа от эксплуатации его со стороны национальных меньшинств. Будучи плотью от плоти ленинско-сталинской большевистской политической системы, они даже не собирались вырваться из этой системы. Даже умирая под пулями расстрельной команды 1 октября 1950 года, они выкрикивали, как Кузнецов, что они до конца остаются большевиками и что история их обязательно оправдает. Но вся логика их действий в этом направлении неизбежно привела бы их к тому, о чем А. Солженицын написал в своей книге «Как нам обустроить Россию»: отделить Россию от всех союзных республик и использовать создаваемый русским народом прибавочный продукт во благо не только всем другим российским нациям и народам, но в первую голову – на пользу самому русскому народу, то есть фактически уравнять в правах русских и все другие нации и народы.

Но мысль эта до сих пор встречает сопротивление со стороны тех, кто сожалеет о распаде Советского Союза, этого ленинско-сталинского большевистского детища, которое с самого своего начала существовало на принципе беззастенчивой эксплуатации народа, который дал свое имя нашему государству, – русского народа.

А жизнь диктует свое. Вот распался СССР в 1991 году, но ельцинское руководство, которое и к власти-то пришло на волне возмущения русского народа неравноправным своим положением в СССР, оставило в силе тот принцип функционирования национальной политики, который был с 1922 года создан большевиками. В 2014 году министр экономического развития РФ А. Улюкаев признал, что за 23 года самостоятельного независимого существования Украины Москва за счет хитроумных преференций и льгот ухитрилась безвозвратно вложить в экономику независимой Украины более 250 млрд долларов. И что получила в ответ?! А почему не в экономику РФ были вложены эти доллары? Объяснения российских правительственных идеологов, согласно которым Москва вынуждена была «кормить» Украину, Среднеазиатские и Закавказские республики потому, что это диктовали вопросы обороны нашего государства, что если бы мы не «кормили» их, то на эти территории пришли бы американцы, НАТО, не работают, так как НАТО все равно подошло к нашим государственным границам, а правительство Украины в 2014 году все равно проголосовало за упразднение своего внеблокового статуса и заявило о своем желании вступить в НАТО. То есть мы все равно вернулись к тому, с чего все начиналось в 1917-м году. Так пора признать, что в 1917-м было совершено преступление против народа, который дал свое имя нашему государству, и пора принимать меры по исправлению этой исторической ошибки.