Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы - Михаил Крюков

На Ленинградском вокзале Даня зашёл в унылую забегаловку и попросил у обильной девушки за барной стойкой чашку кофе и пару конфет. За соседним столиком пристроился мутный дедулик и с видимым удовольствием лакомился недоеденными более привередливыми пассажирами, пирожками.

Официантка принесла чашку и небольшое блюдечко, на котором лежали две конфетки «Мишка на Севере».

Пейзаж на обёртке кондитерских изделий напомнил о недавней потере. Даниил одним глотком выпил кофе и с досадой шибанул кулаком по столу, расплющив конфеты прямо в фантике.

– Ты енто чегой-то продукт переводишь, мил человек? – таинственно спросил невнятный дедушка в потёртом клетчатом пальто вечного привокзального странника.

– Извини, дед, что напугал, угощайся, – Данила кивнул деду на пару расплющенных конфет на столе.

– «Мишка на Севере» – вкусные конфеты, – хитроглазый дедушка сгрёб шоколадную труху в заскорузлую ладонь.

– И не говори, подруга, у самой муж пьяница! – грустно пошутил Даня, встал из-за стола и уныло побрёл в сторону платформы.

Много лет спустя он увидел сотни касаток и дельфинов в Гибралтарском проливе. Десятки китов, шумно пускающих фонтаны серебристых брызг посреди Атлантики. Тысячи морских котиков на островных пляжах у берегов Канады и стаи акул в Мексиканском заливе. Но больше никогда в жизни не довелось ему ещё раз увидеть бродящие по бескрайним Арктическим льдам стада белых медведей…

КДЖ     Были «паркетного» крейсера № 71 или «режимность»

– Ты представляешь, какие с…, – Валентин глянул на сосредоточенно корпящую за столом над раскраской дочку, и поправился, – гады. Не дали загранпаспорт! Так и сказали: «Вам ещё два года не выехать, сейчас с этим опять стало строго». Вот уж повезло с режимом секретности перед дембелем. Угораздило на пять лет попасть.

– Да и ладно, – жена погладила мужа по руке, – пару лет у дедушки с бабушкой на даче отдохнём. Фрукты, овощи, витамины. Чем плохо? А через два года… Только обещай, мы уж тогда не в какие-нибудь Турции-Египты поедем.

– Точно. – Валентин приобнял супругу.– Мы первым делом во Францию. Монмартр, Лувр, Орсей… Как говорится, увидеть Париж и умереть.

Разговор, да и сама обида скоро забылись за повседневными заботами. Тем более, что семью ждало знаменательное событие – дочь Анютка должна была пойти в школу.

На организационное собрание перед 1 сентября родителям посоветовали прийти вместе с будущими первоклашками. И не зря. Оробевшие было впервые вошедшие в класс дети постепенно освоились, перезнакомились и даже уже ни в какую не хотели расставаться, устроив после собрания на школьном дворе весёлую возню. Мамы и папы, устав от волнений, тоже никуда не спешили и завели спокойную болтовню о том о сём:

– Плохо, что в школу через дорогу.

– Ничего страшного, ведь даже пешеходный светофор уже поставили.

– Да-да, и верно…

– А столовая тут – так себе.

– Да что вы говорите?

– У меня же старшая в четвёртом…

– Ой, а мы чуть к 1 сентября не опоздали. Горящую путёвку в Турцию взяли, обратный самолёт – на 31. А сын упёрся – хочу 1 в школу. Пришлось менять.

– То-то он у вас такой загорелый.

– Да, морской загар. Но и ваша дочка, Анечка, кажется?…

– Да, Аня.

– Тоже как загорела.

Казалось, полностью занятая перетягиванием прыгалок, Аня при звуках своего имени подбежала к маме.

– Анечка, и ты за границей загорала?

– Нет, на даче у бабушки, а за гр-р-раницу,– недавно переставшая картавить Анюта не могла не похвалиться своим достижением, её звонкий голосок легко перекрыл все разговоры, – нас выпустят не скор-р-ро. Папе ещё два года сидеть. У него пять лет стр-р-р-р-рогого р-р-р-р-режима.

Во внезапно наступившей тишине десятки глаз, возмущённых, испуганных, недоумевающих, презирающих, скрестились на задохнувшейся от неожиданности маме Ани. А ребёнок счёл нужным пояснить:

– Но когда папу выпустят, он нас сразу во Фр-р-ранцию увезёт. Хочет, чтобы мы жили и умер-р-р-р-рли в Пар-р-р-риже.

Все взгляды мгновенно приняли одинаковое выражение. Завистливо-уважительное.

Тащторанга     Рыночные условия

После академии Сашу назначили механиком на ту же лодку, с которой он и уходил. Можно было, конечно, за время учёбы подсуетится, придумать болезни жене или детям и уехать служить в Москву, но Александр не любил делать вещей, которые, как он считал, не красят офицера. Зачем флоту нужны механики с академическим образованием, он тоже не задумывался и спокойно принимал дела у своего бывшего дивизионного, которому три года назад их и сдавал. Но вот так же спокойно продолжить службу не получилось: лодка пошла под сокращение, Саша даже какое-то время гордо именовался командиром ПЛ, но после списания всего и вся, что получалось и числилось за субмариной за долгие годы её безупречной службы, надобность в Саше у флота отпала, и его предупредили о предстоящем увольнении в запас по сокращению. Он, было, заикнулся об отсутствии у него жилья на Большой земле, но его тут же поправили, напомнив об имеющейся у него в посёлке благоустроенной трёхкомнатной квартире. Также напомнили, что эту квартиру он имеет полное право приватизировать, продать и купить себе жилье там, где только захочет.

– Привыкайте жить в рыночных условиях, – таков был совет начальства от расквартирования.

Была ещё надежда на получение жилищного сертификата, но начальство опять грубо прервало Сашины мечтания, популярно объяснив, что сертификатов мало, а желающих их получить много, за ними даже адмиралы в очереди стоят.

Саше активно намекали, что вопрос решить можно за энное количество зелёных бумажек с портретами нерусских президентов, но он также активно не понимал, как это – давать взятки. Не понимал он не только это. Квартиры в посёлке действительно продавались, но цена их была меньше, чем стоил квадратный метр не в самом ближнем пригороде Питера. Представить, что он может себе купить из жилья на эти деньги, ему было трудно, как впрочем, он не представлял и стоящих в очереди адмиралов. Но жизнь продолжалась, положенный перед увольнением огромный отпуск Саша и решил посвятить решению всех своих новых проблем.

Поехав в Мурманск за билетами, он, как это часто бывает в жизни, совершенно случайно встретил своего ещё школьного одноклассника. Вряд ли бы он узнал в этом респектабельном господине худосочного Мишку Рейзмана, которого защищал в детстве от школьной шпаны. Но Мишка его окликнул сам, а так как оказалось, что времени у них достаточно для «хорошо посидеть», направились в гостинцу «Арктика», точнее, в одноименный ресторан. За неторопливой плавной беседой под рюмочку, «а помнишь», «а вот Ленка Сидорова», «а где сейчас Николаев», перешли к насущным проблемам бытия. Проникнувшись Сашиной ситуацией, Мишкины глаза загорелись каким-то необычным светом, дальнейшее Саша помнит с трудом, сказывалось выпитое и непривычность происходящего – бумаги, нотариусы, документы, копии все смешалось в быстротечном сумбуре.

– Я ещё в Мурманске неделю буду, отзвонись по результатам,– напутствовал Михаил, запихивая Александра в автобус.

В комендатуре, когда Саша отдал все документы для оформления пропуска на въезд нового владельца своей квартиры, на него посмотрели как-то странно.

– Зайдите, пожалуйста, завтра, – подчёркнуто вежливо сказал комендантский.

Но завтра ждать не пришлось, буквально через пару часов Сашу пригласили совсем другие люди в совсем другой кабинет.

– С какой целью вы продали свою квартиру гражданину США? – спросили Сашу совсем другие люди.

– Учусь жить в новых рыночных условиях.

– Хм, быстро учитесь. А ему-то она зачем?

– Да откуда я знаю, может, военно-технические туры будет устраивать, у меня на базу из окон вид хороший.

Такого глубокого проникновения в рынок от Саши уже вынести не смогли и спросили напрямую:

– Александр Петрович, чего вы хотите?

Через три месяца Саша отмечал новоселье в Гатчине. Мишка наотрез отказался забирать триста долларов, которые честно заплатил за недвижимость.

– Старик, ты не врубаешься, ну что там виллы на Мальдивах или Сейшелах, я когда этим своим новым друзьям в Штатах покажу, что у меня апартаменты в главной базе русских подводных лодок, они от зависти все полопаются.

Авиация

Андрей Смолин     За находчивость

Горячая летняя пора. Пора активной страды на ниве боевой подготовки Военно-Воздушных Сил. Три полнокровные лётные смены в неделю. Керосина – залейся. Погода – «миллион на миллион». Дневные полёты сменяются ночными, тактические и огневые полигоны, полёты на сложный пилотаж, на фотострельбу по воздушным целям и другие сложнейшие виды лётной подготовки. Что ещё нужно нормальному строевому лётчику для счастья? Как что? Ещё нужен полноценный отдых! Нормальным мужчинам серьёзной лётной профессии – нормальный мужской отдых.