Крупным планом - Кэтрин Полански

— Я сварила. — Эвелин как раз разливала дымящийся напиток по чашкам. — А вот свежие пончики, папа сходил утром и купил к твоему приезду.

Кэрри так растрогалась, что обняла сестру, и некоторое время они стояли посреди кухни, уткнувшись друг в друга.

— Если бы ты знала, как я по тебе скучала.

— Я тоже по тебе скучала, Эвелин.

Мама была в офисе, отец ушел в лабораторию, и никто не мешал сестрам откровенно поговорить. Кэрри отхлебнула обжигающий кофе и, выдержав театральную паузу, начала свой рассказ. На сей раз без недомолвок и без утайки, включая сведения о неподражаемом Джетро Фортмане.

— Да-а, — протянула Эвелин, когда сестра, выдохшись, замолчала. — Я по твоему голосу понимала, что происходит нечто экстраординарное, но не могла предположить, что все настолько серьезно.

— Я его люблю, Эвелин. И не знаю, что с этим теперь делать.

— Ждать, — философски изрекла сестрица. — Говорят, время лечит.

— А если я не хочу лечиться? Если я хочу быть с ним?

— Тогда терпеть и думать, как ты можешь быть с ним.

— Это невозможно, если он этого не хочет. Не стану же я навязываться человеку. У него своя жизнь, свои дела, и я ему там не нужна.

— Тогда… — Эвелин замолчала: советы у нее закончились.

— Вот видишь, — подвела неутешительный итог Кэрри.

— Но я надеюсь, что ты из-за этого не впадешь в депрессию и не откажешься от жизненных удовольствий? Мама обещала приехать пораньше, и мы испечем черничный пирог.

— Даже не знаю, что бы я без вас всех делала, — хмыкнула Кэрри. — Особенно без тебя. Если бы не твоя склонность к авантюризму, я бы никогда не попала на эти съемки и не познакомилась бы с Джетро.

— И что, ты жалеешь об этом?

— Нет, как раз об этом нет. Пожалуй, я жалею о том, что не была настойчивее. — Кэрри слабо представляла, что значит «настойчивее». Упасть перед Джетро на колени? Признаться в любви с розой в зубах? Спеть серенаду?

— Кто знает, сестренка. Может, тебе еще выпадет шанс.

— Может быть, — кивнула Кэрри, хотя, разумеется, в это не верила.

Джетро три дня пытался набрать номер Сайфера и каждый раз, не дождавшись гудков, клал трубку. Тогда, после прощальной вечеринки, когда Эвелин уснула, Джетро ни на минуту не сомкнул глаз. Он лежал, держал в объятиях самую потрясающую женщину, которую когда-либо встречал в своей жизни, и думал, думал, думал… Что ей сказать, когда она откроет глаза? «Оставайся со мной навеки»? Он как наяву видел недоумевающее лицо Эвелин и быстрый, даже немного стыдливый взгляд на часы. «Джетро, ты же знаешь, у меня самолет…»

Потом они стали бы собираться, неловко, второпях, не глядя друг на друга. Он предложил бы подвезти ее в аэропорт, Эвелин из вежливости согласилась бы. В машине Джетро смотрел бы на дорогу, мисс Хедж — в окно, и говорили бы сплошь об отвлеченных вещах. О погоде в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. О том, что на внутренних рейсах подают паршивые напитки. О розовых штанах Сайфера и пресловутом экзосклете. О чем угодно, только не о важном.

Потом Джетро донес бы чемодан, Эвелин поцеловала бы «своего каскадера», помахала рукой и пошла, не оглядываясь. Нет, может, оглянулась бы разок — с быстрой виноватой улыбкой, от которой еще тошнее. И Джетро стоял бы, глядя ей вслед, и ненавидел себя за то, что не имеет права ее остановить.

Потом он поехал бы обратно в отель и въехал в какой-нибудь столб. Просто от злости.

Когда до звонка будильника Эвелин оставалось полчаса, Джетро встал, бесшумно оделся и вышел. Нашел дежурного портье, выпросил у него розу — все равно цветы уже привезли, чтобы поставить в номера. Отнес розу Эвелин, которая еще спала. И ушел уже окончательно.

Он хотел запомнить ее такой — спящей после потрясающей ночи, а не равнодушно машущей ему рукой.

А теперь Джетро сидел и мучился сомнениями.

Что, если он все сам себе придумал и Эвелин вовсе не собиралась вот так с ним расставаться? Раз за разом Фортман прокручивал в голове их разговор в «Золотой рыбе». Тогда он решил, что Эвелин осторожно прощупывает почву — не будет ли Джетро досаждать ей после окончания съемок. И ведь она сама сказала, что незачем все усложнять. Любовь без обязательств. Но что, если она имела в виду совсем другое, надеялась на продолжение отношений не меньше, чем надеялся он?

Было бы слишком большой глупостью полагать, что она тоже любит эти маленькие вазочки с маргаритками.

Джетро никогда не прилагал особых усилий, чтобы покорять женщин. На свою беду или счастье, он вписывался в тот типаж, который нравится многим представительницам лагеря напротив. У Фортмана никогда не было проблем со знакомствами, однако еще ни разу отношения не заходили так далеко. Ни разу он не влюблялся так сильно и не думал о женщине, как о постоянной спутнице жизни.

Если у него нет шансов, следовало услышать это от Эвелин. Однако она не оставила номера своего телефона, а Джетро по глупости не спросил. И три дня пытался позвонить Сайферу, однако потом одолевали сомнения — и Фортман снова сбрасывал звонок.

На четвертый день он так рассердился на себя, что решил дозвониться во что бы то ни стало.

Питер поднял трубку после первого же гудка.

— Здравствуй, Джет. Ты просто так или по делу? Если по делу, я сейчас выйду, чтобы было удобнее говорить.

Фортман подавил заячьи инстинкты и буркнул:

— По делу.

— Хорошо, секундочку. — Было слышно, как Питер говорит кому-то: «Извините, господа, важный разговор, я сейчас вернусь». Хлопок — видимо, закрылась дверь. — Я тебя слушаю. Надеюсь, это достойно того, чтобы выдергивать меня с совещания плавсостава.

Плавсоставом Сайфер называл команду компьютерщиков.

— Достойно. — Джетро глубоко вздохнул. — Послушай, ты не мог бы дать мне телефон мисс Хедж? А лучше адрес. — Говорить по телефону с ней Фортман не мог, лучше уж сразу встретиться лицом к лицу.

— Ну… теоретически… мог бы, — осторожно произнес Питер. — Конечно, смотря зачем.

— Я не террорист, Пит, и знаю тебя черт те сколько лет. Неужели не понимаешь, что мне это действительно необходимо?

— Видишь ли, какая ситуация, дружище. У нас с мисс Хедж слегка засекреченные отношения, и я не знаю, имею ли право распространять сведения о ней без ее ведома.

— Засекреченные? — нахмурился Джетро. — Ты о чем?

— Долго объяснять, — туманно ответил Сайфер. — Если ты мне скажешь, зачем ее разыскиваешь, я, может быть, дам тебе ее номер. Просто не хочу влипать в неприятности, пойми меня.

— Как все загадочно. — Джет не понимал, в чем дело, но сердце предательски пропустило удар.

— Ничего не могу поделать, такова жизнь. Ты же знаешь этих актеров, у всех свои причуды и скелеты в шкафу. Ну так что? Меня плавсостав ждет.