Страна незаходящего солнца. Национальная политика Российской империи и самоназвание русского народа - Евгений Бажанов

Напротив, пусть себе сидят на второстепенных местах, где требуется лишь усидчивость и аккуратность. Но направлять судьбы своей страны, создавать будущее для наших детей и внуков должны мы сами, только мы и никто другой». Подпись – «Старый чиновник».

Уточним, что в Германии или где бы еще ни было русских, как клан, как монолитную общину, не пустили бы и на второстепенные государственные должности. Более того, с началом Первой мировой войны русских туристов, отдыхающих на германских курортах и в санаториях или выслали из страны или арестовали, денежные средства у большинства изъяли, попросту ограбили силами государственной машины.

«Гроза войны разсеяла космополитические иллюзии и непреодолимою силою мощного вулканического удара властно толкает и русскую мысль, и русскую власть на великий путь национального служения». И. Гофштеттер.

Как читатель видит из подписи, и многие люди, имевшие немецкие корни, сделали свой выбор в пользу русского государства. И еще заметим, что критика преобладавшего до войны германофильского настроения исходила не от верховной власти и не от революционной оппозиции, но от «среднего класса».

Во время войны, в которой были затронуты славянские интересы, постановка вопроса о смене госаппарата не кажется удивительной. Удивительной представляется позиция тогдашнего руководства Германии, не оценившего выгод своего несомненного влияния на Россию через своих выходцев, развязавшего войну и поставившего российских немцев в двусмысленное положение.

Германский воинствующий милитаризм разбудил в России национальные чувства. В одной из передовиц журнала «Русская будущность» (6) прямо говорится, что Россией война ведется не за экономические преобретения:

«Россия не может заключить мира с Германией даже в случае предоставления нам проливов вместе с Царьградом (Константинополем) и права безпошлинного ввоза товаров в Германию, пока все славянские земли не будут освобождены…»

Новый министр внутренних дел тоже заговорил о немецком засилье. При этом делается жест в отношении политически очень активной еврейской диаспоры. В пересказе журналиста заявление министра звучит так: «заявляет себя противником агрессивных мер по отношению к еврейскому населению, обещая вместе с тем итти по пути облегчения передвижения и проживания вне черты оседлости…»

Возможно, такое заявление вызывалось желанием найти союзников в еврейском населении или стремлением расколоть еврейское революционное движение. Эта позиция правительства вызвала споры в русском лагере. К сожалению, правы оказались те, кто утверждал, что еврейские экстремистские группировки не удовлетворятся периферийным процветанием, а захотят взять страну под свой полный контроль. Об этом писали многие старые авторы. Появление на политической сцене все более активизирующейся еврейской диаспоры делало положение немцев в России еще более двусмысленным. Тут свои трагедии.

Можно сказать, что славянофилам образца начала XX века не хватило последовательности и жесткости, чтобы взять власть в свои руки и удержать, чтобы сохранить символический переход от Петербурга к Петрограду. Славянофилам не хватило времени, везения, поддержки правительства (тут, скорее, саботаж со стороны масонов и уязвленной немецкой диаспоры). Славянофилы геройски гибли на фронтах, а русское крестьянство газет, подобных «Русской будущности», не читало по причине неграмотности. В результате была упущена возможность переустроить страну в соответствии с национальными традициями.

После революции часть славянофилов оказалась не у дел, часть ошибочно искала союзников среди масонов, часть выехала за рубеж, часть была депортирована…

В СССР в невиданных масштабах проходила ликвидация неграмотности, создавалась система бесплатного всеобщего медицинского обслуживания, гробилось крестьянство, но быстро росла индустрия. Вместе с тем выкорчевывалось все русское. Слова «русский», «славяне» благожелательно употреблялись только на уровне деревни.

Звериные бредни про уничтожение славян К.Маркса в двадцатые годы печатали большими тиражами. Марш «Прощание славянки» запрещен для исполнения, несмотря на то, что его автор В.Агапов служил в оркестре ВЧК, такие национальные поэты, как Сергей Есенин, «профилактировались». Накануне и во время Второй мировой войны, когда для защиты страны потребовалось разбудить русский патриотизм, положение понемногу стало меняться.

Но даже в семидесятые годы академия наук СССР под редакцией И.И. Минца выпускала книжонки антирусского и антиславянского посыла. В труде А.В. Игнатьева «Внешняя политика временного правительства» вместо оценок временного правительства походя очерняются славянофильские взгляды, русский народ и связанные с ним события. На странице 13 утверждается о якобы планировавшейся «царизмом»: «Аннексия Галиции упрочила бы угнетение самодержавием украинского народа». Один к одному попугайский перепев Гитлера с Геббельсом и Киссенджера с Бендерой. Каковы цели «русского самодержавия» (отметим, не российского, а русского самодержавия. – Прим. Бажанова) имело целью «создание опорной базы для нового этапа экспансии на Балканах». То, что идеологи «похода на Восток» лгут, то привычно и понятно. Но чем отличается позиция мракобесов из НАТО (бомбящих Югославию) и Академии наук СССР (научного органа ЦК КПСС)? Группа товарищей (и их потомков) из США работает в нашей стране с 1917 года. Не пора ли им отдохнуть?

Чем оправдывалась антиславянская пропаганда и резня, найдем у того же А.В. Игнатьева: «…в осуществление панславистских идей, которые издавна служили питательной почвой для шовинизма в России».

А вот теперь, уважаемые соотечественники, скажите, есть ли разница между американскими лакерами и киссенджерами и товарищами минцами, Гайдарами и прочими?

Борьбу с турецкой и германской оккупацией болгар, сербов, македонцев и других народов, борьбу с работорговцами они называют шовинизмом. Боялись и боятся не только славянского единства, но и русской самоиндентификации. Боятся даже при том, что такой разобщенный народ, как русские, поискать надо. Значит, есть что скрывать славянским хулителям, есть ради чего скрывать. Ставки – гигантская территория и миллионы потенциальных рабов.

Поздние славянофилы критиковали не только правительственных чиновников, но и российскую марксистскую интеллигенцию. Очень интересный, пронзительный по чувству публицист С.Смирнов писал о событиях начала Первой мировой войны:

«Народные массы, погруженные в свой тяжкий ежедневный труд, не могут следить за международной политикой».

«Кто в России до страшного пробуждения утром рокового дня 19 июля 1914 г. знал о войне? Кто о ней предупреждал? Я с горечью вспоминаю это раннее утро 19 июля в деревеньке Саратовской губернии, на Волге, когда разбуженный бабьим плачем, я с недоумением встал и увидел у пароходной пристани толпу мужиков – растерянных, недоумевающих, загорелых, обветренных; многие были без сапог и шапок. Они засыпали меня вопросами: «Какая такая война? С кем она? Из-за чего? Какой такой Вильгельм? Что же ему нужно? А как же: хлеб ведь стоит не убран!» И они пошли воевать… пошли эти бородатые, загорелые саратовские мужики: им ведь никто не сказал раньше, что там стоит свирепый и безпощадный враг, с ядовитыми газами, что он давно готов и что он уже протянул руку, чтобы взять за горло. Может быть, эти мужики уже все честно положили свои головы где-нибудь в Галиции, или в Мазурских озерах: мир им! Но я и до сих пор без краски стыда не могу вспомнить эту сцену в роковое утро 19 июля 1914 года.

По приезде в Саратов, встречаясь с интеллигентными саратовцами, я слышал почти те же недоумевающие и растерянные фразы: «Да неужели война? Не может быть! Но из-за чего же? А как же «пролетарии всех стран, объединяйтесь»? А что же делают Бернштайн, Каутский, Роза Люксембург? Ведь они же клялись в Мангейме на партайтаге не допустить войны; они грозили забастовкой? Нет! Не может быть». Это удивительное, чисто русское легковерие – вера в громкую фразу».

С. Смирнов справедливо отмечал, что позиция немецкого социал-демократа Бебеля, отвергавшего забастовочную борьбу во время войны, была известна за 8 лет до войны, до ее начала. Это минцы делают вид, что не знали о плангах «Драг нах Остен», а Данилевский знал о нем и в середине XIX века. Стыдно, что клевета на Россию распространялась в СССР даже после Второй мировой войны…

Достаточно глубоко затронули поздние славянофилы и русско-еврейский вопрос в, казалось бы, небольшом очерке. Автор, скрывшийся за инициалами А.В.Г., отмечает, что в Шанхае русские евреи «свили себе довольно большое гнездо». В начале Первой мировой войны тут вышел конфликт, разделивший еврейскую общину. Еврей-солдат, еще из Порт-Артура… с другими небогатыми евреями решили открыть в Шанхае свою молельню и отчасти отмежеваться от прочих… евреев.