Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

«Не покупают никакой еды…»

Не покупают никакой еды —Все экономят вынужденно деньги:Холера косит стройные ряды, —Но люди вновь смыкаются в шеренги.

Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот»,И в Астрахани лихо жгут арбузы, —Но от станка рабочий не уйдет,И крепнут все равно здоровья узы.

Убытки терпит целая страна,Но вера есть, все зиждется на вере, —Объявлена смертельная войнаОдной несчастной, бедненькой холере.

На трудовую вахту встал народДля битвы с новоявленною порчей, —Но пасаран, холера не пройдет,Холере — нет, и все, и бал окончен!

Я погадал вчера на даму треф,Назвав ее для юмора холерой, —И понял я: холера — это блеф,Она теперь мне кажется химерой.

Во мне теперь прибавилось ума,Себя я ощущаю Гулливером,И понял я: холера — не чума, —У каждого всегда своя холера!

Уверен я: холере скоро тлеть.А ну-ка — залп из тысячи орудий!Вперед!.. Холерой могут заболетьХолерики — несдержанные люди.

МАСКИ

Смеюсь навзрыд — как у кривых зеркал, —Меня, должно быть, ловко разыграли:Крючки носов и до ушей оскал —Как на венецианском карнавале!

Вокруг меня смыкается кольцо —Меня хватают, вовлекают в пляску, —Так-так, мое нормальное лицоВсе, вероятно, приняли за маску.

Петарды, конфетти… Но всё не так, —И маски на меня глядят с укором, —Они кричат, что я опять — не в такт,Что наступаю на ноги партнерам.

Что делать мне — бежать, да поскорей?А может, вместе с ними веселиться?..Надеюсь я — под масками зверейБывают человеческие лица.

Все в масках, в париках — все как один, —Кто — сказочен, а кто — литературен…Сосед мой слева — грустный арлекин,Другой — палач, а каждый третий — дурень.

Один себя старался обелить,Другой — лицо скрывает от огласки,А кто — уже не в силах отличитьСвое лицо от непременной маски.

Я в хоровод вступаю, хохоча, —И все-таки мне неспокойно с ними:А вдруг кому-то маска палачаПонравится — и он ее не снимет?

Вдруг арлекин навеки загрустит,Любуясь сам своим лицом печальным;Что, если дурень свой дурацкий видТак и забудет на лице нормальном?!

Как доброго лица не прозевать,Как честных отличить наверняка мне? —Все научились маски надевать,Чтоб не разбить свое лицо о камни.

Я в тайну масок все-таки проник, —Уверен я, что мой анализ точен:Что маски равнодушья у иных —Защита от плевков и от пощечин.

ПЕСНЯ ПРО ПЕРВЫЕ РЯДЫ

Была пора — я рвался в первый ряд,И это все от недопониманья, —Но с некоторых пор сажусь назад:Там, впереди, как в спину автомат —Тяжелый взгляд, недоброе дыханье.

Может, сзади и не так красиво,Но — намного шире кругозор,Больше и разбег, и перспектива,И еще — надежность и обзор.

Стволы глазищ — числом до десяти —Как дула на мишень, но на живую, —Затылок мой от взглядов не спасти,И сзади так удобно нанестиОбиду или рану ножевую.

Может, сзади и не так красиво.Но — намного шире кругозор,Больше и разбег, и перспектива,И еще — надежность и обзор.

Мне вреден первый ряд, и говорят —От мыслей этих я в ненастье ною.Уж лучше — где темней — в последний ряд:Отсюда больше нет пути назад,И за спиной стоит стена стеною.

Может, сзади и не так красиво,Но — намного шире кругозор,Больше и разбег, и перспектива,И еще — надежность и обзор.

И пусть хоть реки утекут воды,Пусть будут в пух засалены перины, —До лысин, до седин, до бородыНе выходите в первые рядыИ не стремитесь в примы-балерины.

Может, сзади и не так красиво,Но — намного шире кругозор,Больше и разбег, и перспектива,И еще — надежность и обзор.

Надежно сзади, но бывают дни —Я говорю себе, что выйду червой:Не стоит вечно пребывать в тени —С последним рядом долго не тяни,А постепенно пробирайся в первый.

Может, сзади и не так красиво,Но — намного шире кругозор,Больше и разбег, и перспектива,И еще — надежность и обзор.

I. ПЕВЕЦ У МИКРОФОНА

Я весь в свету, доступен всем глазам, —Я приступил к привычной процедуре:Я к микрофону встал как к образам…Нет-нет, сегодня точно — к амбразуре.

И микрофону я не по нутру —Да, голос мой любому опостылит, —Уверен, если где-то я совру —Он ложь мою безжалостно усилит.

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!.. Жара!..

Сегодня я особенно хриплю,Но изменить тональность не рискую, —Ведь если я душою покривлю —Он ни за что не выпрямит кривую.

Он, бестия, потоньше острия —Слух безотказен, слышит фальшь до йоты, —Ему плевать, что не в ударе я, —Но пусть я верно выпеваю ноты!

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!.. Жара!..

На шее гибкой этот микрофонСвоей змеиной головою вертит:Лишь только замолчу — ужалит он, —Я должен петь — до одури, до смерти.

Не шевелись, не двигайся, не смей!Я видел жало — ты змея, я знаю!И я — как будто заклинатель змей:Я не пою — я кобру заклинаю!

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!.. Жара!..

Прожорлив он, и с жадностью птенцаОн изо рта выхватывает звуки,Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, —Рук не поднять — гитара вяжет руки!

Опять не будет этому конца!Что есть мой микрофон — кто мне ответит?Теперь он — как лампада у лица,Но я не свят, и микрофон не светит.

Мелодии мои попроще гамм,Но лишь сбиваюсь с искреннего тона —Мне сразу больно хлещет по щекамНедвижимая тень от микрофона.

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!..

II. ПЕСНЯ МИКРОФОНА

Я оглох от ударов ладоней,Я ослеп от улыбок певиц, —Сколько лет я страдал от симфоний,Потакал подражателям птиц!

Сквозь меня многократно просеясь,Чистый звук в ваши души летел.Стоп! Вот — тот, на кого я надеюсь,Для кого я все муки стерпел.

Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал, —А я усиливал,усиливал,усиливал…

На «низах» его голос утробен,На «верхах» он подобен ножу, —Он покажет, на что он способен, —Но и я кое-что покажу!

Он поет задыхаясь, с натугой —Он устал, как солдат на плацу, —Я тянусь своей шеей упругойК золотому от пота лицу.

Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал, —А я усиливал,усиливал,усиливал…

Только вдруг: «Человече, опомнись, —Что поешь?! Отдохни — ты устал.Это — патока, сладкая помесь!Зал, скажи, чтобы он перестал!..»

Всё напрасно — чудес не бывает, —Я качаюсь, я еле стою, —Он бальзамом мне горечь вливаетВ микрофонную глотку мою.

Сколько лет в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал, —А я усиливал,усиливал,усиливал…

В чем угодно меня обвините —Только против себя не пойдешь:По профессии я — усилитель, —Я страдал — но усиливал ложь.

Застонал я — динамики взвыли, —Он сдавил мое горло рукой…Отвернули меня, умертвили —Заменили меня на другой.

Тот, другой, — он все стерпит и примет, —Он навинчен на шею мою.Нас всегда заменяют другими,Чтобы мы не мешали вранью.

…Мы в чехле очень тесно лежали —Я, штатив и другой микрофон, —И они мне, смеясь, рассказали,Как он рад был, что я заменен.

«Поздно говорить и смешно…»