Приказано умереть - Владимир Колычев

– Нет.

– Плохо, очень плохо… Сейчас уже поздно. Хотя, хотя… Так, еще один вопрос. Что делали с вашими руками после задержания. Ну, то, что отпечатки пальцев откатывали, это понятно. Что еще?

– Скотч на внешнюю сторону ладони накладывали. Ну, не скотч, а какая-то липкая лента…

– Липкая лента… – усмехнулся Зубов. – В этой ленте ваше спасение!.. Если, конечно, вы не убивали… Значит, экспертиза проводилась. Но почему в материалах дела нет результатов… Что-то темнит следователь. Неспроста все это… Хотелось бы вас обнадежить, Марат. Но не будем торопить события. Сначала попытаемся в них разобраться…

Анатолий Нилович передал Марату презент от Каролины – блок «Мальборо» – попрощался с ним и отбыл. Он же отправился обратно в камеру. С надеждой на лучшее.

Надо же, Каролина узнала о его беде, наняла умного адвоката. Сам же Марат и не знал, что его невиновность можно доказать отсутствием на нем следов пороховых газов…

А может, Каролина и вовсе здесь ни при чем. Что, если адвоката прислал сам Суходол или кто-то из его холуев? Если так, то Зубов не обязан спасать Марата, напротив, он должен его утопить. Что, если существует заключение экспертизы, доказывающее его невиновность? Существует, просто следователь Нечесов не показывает его Марату – ждет, когда он сломается под гнетом обстоятельств и оговорит самого себя… Если такое заключение существует, то Зубов раздобудет его и уничтожит. Тогда Марату точно хана…

Марат мучился сомнениями. Он не знал, что предпринять. Добиться встречи с Нечесовым, поделиться с ним своими подозрениями… Но не станет ли это глупым шагом с его стороны. Ведь если подозревать всех и вся, то и самого Нечесова можно обвинить в сотрудничестве с продажным генералом. Что, если Суходол каким-то образом договорился со следствием, чтобы утопить Марата? А запросто. Ведь смогли чеченцы договориться с российским генералом. Почему же генерал не может затем договориться со следствием? Заплатил, и все дела… Может, и не было на револьвере никаких отпечатков пальцев. Может, Марат стал жертвой чудовищной фальсификации фактов…

Через два дня его снова вызвали в комнату для допросов. Там его ждал Нечесов. Марату пришлось брать свои нервы в узду. Не стоит выливать на следователя свои подозрения. Без фактов и доказательств такое обличение будет лишь пустым сотрясанием воздуха. Да и следователь разозлится не на шутку…

– Ну что, Марат Иванович, созрели для истины? – снисходительно спросил Нечесов.

– Созрел, – кивнул Марат.

– Что, будем сознаваться? – с надеждой глянул на него следователь.

– Будем. Не убивал я Темлякову.

Нечесов не скрывал своего разочарования.

– А я почему-то думал, что у нас будет совсем другой разговор.

– Мелко плаваете, гражданин следователь, – усмехнулся Марат. – Создали для меня нечеловеческие условия и думаете, что я сломаюсь. Да я и не к таким условиям привычен. Вы когда-нибудь сидели в болоте по шею в воде? Да так, чтобы три дня кряду…

Нечесов хотел что-то ответить, но в дверь постучали. В помещение вошел Зубов. На губах резиновая улыбка.

– Извините за опоздание…

Нечесов тоскливо кивнул. Он был бы только рад, если бы адвокат вообще не появлялся. Но Анатолий Нилович уже здесь, и никуда от него не денешься.

Следователь вздохнул и потянулся к бланку протокола, принялся его заполнять. Теперь хочешь не хочешь, а официальность придется соблюдать.

Наконец он спросил:

– Гражданин Крушилин, вы признаете себя виновным в совершении преступления?

– Нет, – покачал головой Марат.

Он готов был принять любые условия игры, лишь бы не сознаваться в том, чего не совершал. Но вот Зубова глупая казенщина вовсе не устраивала.

– Дмитрий Васильевич, давайте обойдемся без формальностей, – обманчиво-радушно улыбнулся он. – Тем более что до нашей с вами встречи неформальностей было хоть отбавляй…

– Например? – кисло посмотрел на него Нечесов.

– Почему вы не предъявили подследственному результаты экспертизы?

– Как не предъявил? Предъявил.

– Вы предъявили гражданину Крушилину те результаты, которые устраивали вас. В то время как у вас на руках было и другое заключение… Может, мне вы его покажете?

– Не понимаю, чего вы от меня хотите, – занервничал следователь.

– Я хочу, чтобы вы признали несостоятельность своих обвинений. Вы же прекрасно знаете, что гражданин Крушилин не стрелял в гражданку Темлякову. Проведенная экспертиза кожного покрова с его рук не выявила следов горения пороха…

– У вас есть заключение экспертизы? – совсем растерялся Нечесов.

– Есть. И у вас есть… Стыдно, гражданин Нечесов, очень стыдно. – Зубов смотрел на следователя в упор холодным немигающим взглядом.

Сейчас он был для него жертвой, которую он, как удав, опутывал кольцами.

– Почему вы скрыли от подследственного факт его невиновности?

– Это далеко не факт.

– Ну что ж, готов выслушать ваши аргументы, – ядовито улыбнулся Зубов.

– Пожалуйста. Смерть Темляковой наступила в районе девяти часов вечера. Гражданина Крушилина обнаружили в квартире в двадцать два тридцать. Он вполне мог успеть убрать с руки следы пороховых газов…

– Как?

– Ну, существует множество способов. – Нечесову явно не хватало уверенности. – Например, с помощью воска и парафина…

– Замечательно, Дмитрий Васильевич, у вас блестящая логика. Марат Иванович не стал протирать орудие убийства, зато стал капать себе на руку раскаленный парафин со свечи… Кстати, экспертиза не выявила термических повреждений кожного покрова… Боюсь, что ваши доводы не убедительны, уважаемый Дмитрий Васильевич. Будете искать аргументы или послушаете, как было все на самом деле?

Анатолий Нилович ободряюще посмотрел на Марата. Дескать, не подведи, капитан.

Марат не должен был подвести его, а себя тем более. Он уже знал, что нужно говорить.

– Ну что ж, послушаем подозреваемого, – уныло вздохнул Нечесов.

– Я пришел к Антонине в начале одиннадцатого ночи, – начал Марат. – Я пытался до нее достучаться, но бесполезно. Потом увидел, что дверь открыта. Зашел в квартиру. А там Антонина мертвая. Подушка на голове, рядом с ней револьвер…

– Вы утверждаете, что рядом с ней лежал револьвер? – вскинулся следователь.

– Да, револьвер системы «наган»… Знаете, я к смерти, в общем-то, привычен. Сам убивал, друзья мои погибали. Но тут женщина погибла. Непонятно за что… Короче говоря, я растерялся. Взял револьвер. Покрутил его в руках. А затем под кресло бросил…

– Под какое кресло? – мгновенно среагировал Нечесов.

Марат хорошо помнил, как оперативник говорил ему про найденный «наган». Сказал, что под креслом нашли. А обстановку в квартире покойной он помнил хорошо.

– А у нее всего одно кресло…

Нечесов недовольно поджал губы. Наверное, костерит сейчас в душе своего помощника. Зачем тот сказал, где был найден «наган»…

– Я думаю, что картина ясна, – вмешался в разговор Зубов. Ему понравилось объяснение Марата, достаточно было посмотреть на него, чтобы это понять. – Вид убитой женщины ввел моего подопечного в растерянность. Он спонтанно подобрал с пола орудие убийства, а затем бросил его под кресло. Этим и объясняется, почему на револьвере были найдены отпечатки его пальцев…

– Но там были только его отпечатки, – не сдавался следователь. – И никаких других отпечатков пальцев там не было. А ведь тот, кто стрелял, должен был оставить следы…

– Истинный убийца стрелял в перчатках. – Анатолий Нилович сказал, как гвоздь вбил.

– Ну что ж, такую версию исключить нельзя. – На Нечесова жалко было смотреть. Растерянный, подавленный, а ведь только что гоголем ходил. Он тускло посмотрел на Марата. – А насчет того, что вы бросили револьвер под кресло, верится с трудом…

– Мне тоже. Но так было, – улыбнулся Марат.

– Насколько я помню, вы убеждали меня в другом. Вы говорили, что нашли револьвер в какой-то машине…

– Была машина, был револьвер. Но то был другой револьвер…

– Вы уверены?

– Уверен. Эти два события ничем между собой не связаны…

Было бы глупо сообщать следователю о преступном поведении генерала Суходола. Не станет он лезть в эти дебри, не нужны ему неприятности. Да и не по Сеньке шапка. Слаб он для такого дела, не потянет…

– Зачем же вы тогда говорили про тот револьвер, который нашли в машине? Ведь вы же знали, что брали в руки тот револьвер, из которого была убита Темлякова…

– Это я выпутывался из ситуации. Не хотел, чтобы меня посадили…

– Так вы признаете, что путали следствие! – воспрял духом Нечесов.

Но нарвался на холодно-издевающийся взгляд Зубова и снова сдулся.

– Ну зачем вы так, Дмитрий Васильевич! Это вы путали гражданина Крушилина. Кстати, с нарушением норм уголовно-процессуального кодекса. Сколько задержанный должен был находиться под стражей до предъявления обвинения? А сколько находился у вас Крушилин? Пять суток, не слишком ли это много?.. А зачем вы сунули его в следственный изолятор? Ведь ясно же, что он ни в чем не виновен… Да, Марат Иванович не знает криминалистических тонкостей вашей работы, и вы решили на этом сыграть. Ждали, когда он признает свою вину… А почему вы не предложили ему адвоката?.. Между прочим, капитан Крушилин человек заслуженный. Мужественно исполнял свой долг по восстановлению конституционного строя в Чеченской Республике, был тяжело ранен, целый год провел в коме. Должен был ехать на лечение в Сочи, а вы его закрыли в следственном изоляторе. Хотя знали, что человек ни в чем не виновен… На дурака хотели сыграть, Дмитрий Васильевич?.. Боюсь, что ваш номер не прошел. Боюсь, что мне придется подать жалобу на имя генерального прокурора… Или обойдемся без этого?