Ненасытные - Кирилл Казанцев

– Все правильно, граждане, вы сели в свой вагон. – Он учтиво поклонился Марецкой. – Теперь у каждого из вас имеется возможность высказаться. Давайте же, не надо смущаться. – Он отыскал глазами потрясенного Быкасова. Тот безотрывно смотрел на Ксюшу. Никита нахмурился. Какое-то глупое наваждение продолжало его опутывать. Он не мог понять, что было в этом отпетом коррупционере. То ли его внешность кого-то напоминала, то ли здесь таилось что-то другое…

– Что вы смотрите на меня, как Сеул на Пхеньян, гражданин Быкасов? – рассердилась Ксюша, отрываясь от видоискателя. – Я вам так понравилась? – И сглотнула, бросив мимолетный пристыженный взгляд на Никиту – словно обращаясь за помощью. Тоже что-то почувствовала? Глупости, иначе и не скажешь…

– Вы довольны, господа мстители? – прорычала судья, справившись с приступом кашля. – Ну, ничего, вы еще попляшете…

– Дмитрий Евгеньевич, радость наша, вы тоже здесь? – презрительно процедил Роговец, обнаружив привязанного к креслу депутата. – Вы так скромно помалкивали в темноте, даже и не скажешь, что вы с нами…

– Квакун, ты падла трусливая… – зашипела Марецкая. – Ты сдал нас, согласился работать на этих упырей… Если бы не ты, хрен бы они затащили нас в подвал…

– Заткнись, дура! – завизжал Квакун, покрываясь пунцовыми пятнами. – Посмотрел бы я на тебя, когда тебе ствол в лоб упрут!

Очнулся Быкасов, взвыл:

– Квакуша, какая же ты сука! – И все четверо завопили на разные голоса. Депутата Квакуна подвергли мощной обструкции, а он отбивался, отстреливался истеричными матерками. А потом всей компании это надоело, они замолчали, откинули головы. Испарина хлестала с их лиц.

– Развяжите нас! – сипло гаркнула Архипова. – Справились с беззащитными людьми, трусы подлые?!

– Не спешите, Нелли Павловна, – загадочно улыбнулся Никита. – Всему свое время.

– Смотрите, какие клоуны, – хихикнул в кулак, не сдержавшись, Паша Пчелкин.

– Это не люди… – потрясенно покачала головой Диана. – Это… я даже не могу сказать… – Женщина прерывисто дышала, находиться в маске в условиях повышенной влажности было не комфортно.

– Собаки… – пробормотал Равиль, сжимая кулаки. – Шакалы позорные… И как их земля носит?

Мурзин помалкивал, отчетливо догадываясь, что его голос может что-то напомнить Роговцу. Возможно, пересекались по службе. А полковник полиции уже пытливо всматривался в его глаза, презрительно скалился, гримасничал.

– А люди в масках, я так понимаю, местные жители? – проскрипел он. – Чемдалы, мать их… Ренегаты, вонючие ублюдки… А ну, не смотри на меня, сявка! – рявкнул он. – Сними маску! Боишься? Ты кто такой, уродец? Ты не в полиции, случайно, работаешь, дружок?!

Мурзин невозмутимо молчал, скрестив руки на груди. Но было видно, что больше всего на свете он хочет сорвать с себя маску и превратить полковника в фарш.

– Вы подонки! – вскричала Архипова. – Вы окончательно распоясались! Но ничего, найдется на вас управа! Вы не понимаете, что за нами вся мощь страны?! А вы кто такие?!

– Позвольте поправочку, Нелли Павловна, – мягко сказал Никита. – Правильнее будет сказать, за вами вся мощь государства. То есть мощь страны минус население.

– И заметьте одну любопытную деталь, коллега, – оторвалась от камеры Ксюша. – Эти люди ругают нас всякими нехорошими словами, грозятся карами небесными, но никто из них еще не сказал, что мы неправы. То есть правдивость всего того, что вы озвучили, ими под сомнение не ставится. Мы-то с вами знаем, что это так, но по правилам, а тем более на камеру, эти люди должны возражать.

– Но это же само собой! – взорвался Быкасов. – Все, что вы сказали, – гнусная ложь! Я не ворую, не беру взятки! Я не участвую ни в каких заговорах!

– Ну, слава богу, – улыбнулся Никита. – Правила пока работают.

– Господи, они же просто издеваются над нами… – выгнулась дугой Марецкая. – Я не понимаю, как им постоянно удается уходить от ответственности…

– Ладно, будем считать, что сегодня им повезло. – Роговец глубоко вздохнул и расслабился. – Позвольте поинтересоваться, господа мстители, что вы собираетесь делать?

– Охотно отвечу, Владимир Петрович, – учтиво отозвался Никита. – Дальше, скорее всего, будет так. После тяжелой продолжительной беседы мы еще здесь посидим немного, помотаем вам нервы, а потом уйдем. К утру все записи будут отредактированы и выложены в Интернет. Пользователи Сети продолжат знакомство с особенностями государственной власти в регионе. Вы останетесь сидеть в подвале, потом вас освободят, и остаток ночи, полагаю, все вы сможете провести в своих кроватях. Никакого насилия, заметьте. А там уж сами решайте, как будете выкручиваться, – фантазией вас искуситель не обделил.

– Тогда почему вы, твари, еще не уходите? – простонала Архипова. У женщины больше не было сил кричать. – Оставьте нас в покое, ступайте к черту… Почему эта сучка продолжает снимать?

– Если помните, Нелли Павловна, я сказал, что какое-то время мы еще здесь побудем, – сурово ответил Никита. – Есть одно дело, господа, которое хотелось бы прояснить. Прошу вас выслушать внимательно и постараться не перебивать. Сначала лекция, потом обсуждение.

Он закончил. В подвале воцарилось угрюмое молчание. Напряглись люди в масках – пришел их час. Преувеличенно громко расхохоталась Марецкая.

– Вы по ходу спятили, Россохин. Мало вам того, что вы уже наговорили…

– Заткнитесь, Екатерина Савельевна, – оборвал ее Роговец. – В двух словах, Россохин. Одного из присутствующих здесь людей, за исключением, к сожалению, труса Квакуна, вы выставляете маньяком, похищающим и пытающим людей?

– Именно так, Владимир Петрович. Не мною выдумано, это факт. Лично нам хватает и того, что мы о вас знаем. Но улики настаивают. У данного экземпляра проблемы с психикой, хотя внешне он такой же, как и большинство присутствующих. Не вижу в этом, кстати, ничего удивительного – талантливый человек талантлив во всем.

– Вы снова пытаетесь нас оскорбить? – вспыхнул Быкасов и облизнул пересохшие губы.

– Хочу заметить, что похищенные люди – не просто первые попавшиеся на улице. Не берусь предполагать, кого пытали до них, но последние пропавшие имеют отношение к вашим общим врагам. Следователь, раскопавший некую некрасивую историю. Жена директора зоопарка, имеющего собственное мнение, – слишком уважаемого в обществе человека, чтобы безнаказанно с ним расправиться. Но с женой – можно. А заодно поставить на место зарвавшегося выскочку. Дочь профессора-отщепенца, убитого по велению кого-то из вас. Такую публику и мучить приятнее, не так ли? Никто не желает признаться? Кто из вас лечит нервы и обретает душевное успокоение столь нестандартным способом? Мы узнаем это в любом случае, но только потеряем время. Готовы пойти на уступку – во время признания камера будет отключена. О деяниях психопата-садиста узнает только узкий круг лиц – следственная группа, которой волей-неволей придется это дело распутывать.

Но никто не отозвался. О шумихе вокруг Лугового в памятную ночь все присутствующие слышали. Об убийстве «медвежатника» Тимошевича знали. А также о том, что дело замяли и укрыли одеялом Изиды, подоткнув все уголки. Шумно дышал и цвел, как затхлый пруд, вице-губернатор Быкасов. Глаза его бегали, временами останавливались на Ксюше, опять куда-то торопились. Роговец шумно фыркал и скрипел зубами. Марецкая откинула голову, пронзительно смотрела в отдаленную точку. Сникла судья Архипова, превращалась на глазах в старуху Шапокляк.

– Наймем экспертов, чтобы изучить их получше? – предложила Ксюша, с трудом отводя глаза от Быкасова. Наваждение продолжало оплетать, и трое в этом подвале явно находились у него в плену. Как-то это не ко времени, черт возьми…

– Мне плевать, о чем вы тут говорите… – с усилием разжала зубы Марецкая. – Лично я никого не пытаю и не истязаю. Мне заняться больше нечем? – Она оторвала затылок от подголовника, повернула голову и вперилась в Никиту угрюмым взором. – А вы наивны, Россохин, если думаете, что кто-то вам признается… – Она натужно засмеялась. – Что вы сделаете? Пойдете по домам, напичканным охраной, будете просить разрешения заглянуть на минуточку в подвал?

– Я убью ее… – прошептала Диана.

– Кто-нибудь еще желает высказаться? – поинтересовался Никита.

– Достаточно любопытно, – криво усмехнулся Роговец. – Если вы не занимаетесь художественным свистом. Главным образом тем, что я ничего об этом не знаю. Но по крупному счету мне плевать. Вам это надо – вы и ломайте голову.

– Это не я… – лихорадочно замотал головой Быкасов. – Мамой клянусь, это не я…

– Можно подумать, это я, – презрительно скривилась Архипова. – Да и правильно, черт возьми! – взревела вдруг женщина, и глаза ее наполнились сатанинским светом – не иссякла еще сила в теле судьи. – Убивать надо этих тварей, чтобы другим неповадно было, кусочки от них отрезать!!! – И заткнулась, получив увесистый подзатыльник от выходящей из себя Дианы.