Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945 - Петер Гостони

«Ночь на 16 апреля 1945 года показалась мне очень долгой. Так всегда бывает, когда ждешь решающих событий. Перед рассветом на мой командный пункт вблизи поселка Рейнтвейн приехал Г.К. Жуков. К этому моменту войска армии уже заняли исходное положение. […]

Пять часов утра [московского времени, в Берлине три часа ночи]. Секундная стрелка на часах командующего фронтом подошла к черте, и вмиг стало светло. В ярких всполохах артиллерийской канонады мы увидели над траншеями движущиеся вперед развернутые знамена. Их несли к исходным позициям для штурма. Накатился сплошной гул вулканической мощи. Шутка ли: ударили залпом и продолжали бить и бить 40 тысяч орудий! Казалось, качнулась вся приодерская равнина. Клубы пыли и дыма вздыбились до самого неба. На другой стороне, на западе, все оставалось погруженным во тьму, а здесь, на востоке, занималась утренняя заря.

Артиллерийская подготовка из всех орудий и минометов, усиленная бомбовыми ударами, нанесенными многочисленными эскадрильями бомбардировщиков, продолжалась 25 минут. Сразу вслед за этим под прикрытием огневого вала вперед ринулись пехота и танки».

В ход было пущено оптическое «чудо-оружие» Жукова: «За три минуты до окончания артиллерийской подготовки вертикальный луч прожектора дал сигнал на включение 143 зенитных прожекторов в полосе наступления 3-й и 5-й ударных армий, 8-й гвардейской армии и 69-й армии. В свете этих прожекторов пехота при поддержке танков перешла в атаку, в то время как артиллерия перенесла огонь в глубь вражеской обороны».

То, что в теории кажется полезным, на практике часто оказывает противоположное воздействие. Чуйков не скрывает своего мнения об эффективности применения прожекторов:

«Более сотни сильных прожекторов освещали поле битвы. Хотя наше наступление проходило точно по плану, но реальность внесла свои собственные поправки. Мощные лучи прожекторов уперлись в плотную клубящуюся завесу из гари, дыма и пыли, поднятую над позициями противника. Они проникали сквозь эту завесу не далее чем на сто пятьдесят – двести метров. Согласно приказу атака началась до восхода солнца. Свет прожекторов должен был помочь вести бой в темноте. Но с моего выдвинутого вперед наблюдательного пункта, который находился на высоте 81,5, в нескольких сотнях метров позади выстроенных в ряд прожекторов, мы не могли наблюдать за полем битвы. Только по взрывам артиллерийских снарядов мы могли предполагать, что же там происходило. Как на грех, еще и ветер дул навстречу. В результате непроницаемая мгла окутала и нашу высотку. Прожектора помогали атакующим подразделениям относительно мало. Их поочередно включали и выключали; солдатам казалось, что перед ними возникают препятствия, поэтому они часто теряли ориентацию. Зрение человека не в состоянии быстро приспособиться к быстрой смене света и темноты. Даже тогда, когда в темном помещении загорается обычная лампочка, человек на мгновение теряет зрение. При выключении света или при выходе из ярко освещенного помещения в темноту он не может ничего увидеть до тех пор, пока его глаза не привыкнут к темноте. Поэтому при атаке прожектора не могли сыграть ту роль, которую им предназначал их «изобретатель» маршал Жуков. Вместо пользы они приносили даже вред. На многих участках в полосе атаки подразделения останавливались перед ручьями и каналами, которые пересекали долину, и дожидались рассвета, чтобы рассмотреть препятствия, которые им предстояло преодолеть.

Атака (1-го Белорусского фронта) проходила в полосе фронта шириной 120 километров; участок главного удара находился в районе города Зелов на Зеловских высотах. Чуйков пишет: «Первые полчаса после начала нашего наступления противник почти не вел огня. Его наблюдательные и командные пункты, а также огневые позиции были подавлены нашей артиллерией и авиацией. Сопротивление оказывали лишь немногие уцелевшие пулеметы, самоходки и орудия, укрытые в каменных домах и отдельных окопах».

С большим успехом был применен план обороны генерала Хейнрици, согласно которому подразделения и части, занимавшие передний рубеж обороны, своевременно отводились назад еще до начала артиллерийской подготовки противника, оставляя под обстрел русской артиллерии пустые позиции. Таким образом, солдаты 9-й армии генерала Буссе были готовы встретить атаку пехотинцев 1-го Белорусского фронта почти без потерь в своих рядах. (Автор не прав. В ходе артподготовки немцы понесли тяжелые потери. На их головы артиллерия 1-го Белорусского фронта обрушила 0,5 млн снарядов (или 1 тыс. железнодорожных вагонов снарядов), а за весь первый день наступления 1 млн 236 тыс. снарядов (2,5 тыс. вагонов). Советская авиация, нанося удары по узлам сопротивления, пунктам управления и резервам в глубине обороны немцев, за первый день сбросила свыше 1500 т бомб. – Ред.)

Среди защитников Зелова, этого со стратегической точки зрения важного пункта немецкой оборонительной линии, находился и восемнадцатилетний Герхард Кордес. Его поспешно сформированный парашютный полк окопался на восточной окраине цепи высот. Солдаты были вооружены ручными гранатами, автоматами, карабинами и фаустпатронами. Их поддерживали полдюжины тяжелых зенитных орудий и несколько противотанковых пушек.

«В три часа утра русские орудия и минометы внезапно открыли огонь на участке фронта шириной около 120 километров. Наибольшее сосредоточение артиллерии наблюдалось непосредственно перед городом Зелов на Зеловских высотах. У Герхарда Кордеса сложилось впечатление, что снарядами был перепахан каждый квадратный метр земли.

Неожиданно ураганный огонь прекратился, и яркие конусообразные пучки света уперлись в шоссе Кюстрин– Берлин. Сотни русских танков устремились вперед. В сером сумеречном свете появились толпы солдат, занимавших передний рубеж обороны на равнине, примерно в шестистах метрах от подножия высот. С криком «Русские идут!» они в панике пробегали мимо Кордеса, стремясь укрыться в тылу. Кордес осторожно выглянул из-за бруствера своего окопа, и от того, что он увидел, у него кровь застыла в жилах от ужаса: насколько хватало глаз, перед ним была сплошная лавина тяжелых танков. Когда первый ряд танков приблизился к немецким позициям, Кордес заметил за ним второй ряд, а позади него толпы бегущих пехотинцев.

Потом над его головой с ревом понеслись немецкие снаряды. С гребня цепи холмов сотни зениток открыли смертоносный огонь прямой наводкой по советским танкам. Русские танки вспыхивали один за другим, словно спички, а часть рассеянных артиллерийским огнем пехотинцев отступила назад. Однако те из них, кто пережил огонь немецкой артиллерии, с громкими криками продолжали бежать вперед. Бойцы подразделений, сформированных из военнослужащих люфтваффе, открыли огонь по толпе красноармейцев, и атака начала захлебываться. И хотя несколько русских Т-34 прорвались на флангах, они были тут же подбиты, когда попытались подняться по склону высоты к шоссе, ведущему в Берлин».

Чуйков описывает те же события, увиденные с русской стороны:

«Под прикрытием ураганного огня первые два километра наши стрелковые части и танки наступали за огневым валом успешно, хотя и медленно. А потом, когда путь преградили ручьи и каналы, танки и самоходные орудия начали отставать от пехоты. Взаимодействие между артиллерией, пехотой и танками нарушилось. Огневой вал, точно расписанный по времени, пришлось остановить и переключить артиллерию на поддержку пехоты и танков методом последовательного сосредоточения огня. Уцелевшие орудия и минометы противника ожили на рассвете и начали обстреливать дороги, по которым густо шли наши войска и боевая техника. В некоторых полках и батальонах нарушилось управление. Все это сказалось на темпе наступления. Особенно упорное сопротивление противник оказал на канале Хаупт, который проходил по долине, огибая подножие Зеловских высот. Весенние воды сделали его глубоким и непроходимым для наших танков и самоходных орудий. А немногочисленные мосты обстреливались артиллерийским и минометным огнем из-за Зеловских высот и прямой наводкой закопанных и хорошо замаскированных танков и штурмовых орудий.

Здесь наше наступление еще больше замедлилось. Пока саперы наводили переправы, войска стояли на месте. Произвести какой-либо маневр автомашинам и танкам было нельзя: дороги забиты, а двигаться напрямик по болотистой пойме и заминированным полям было невозможно.

Спасибо нашей авиации. Краснозвездные бомбардировщики, истребители, штурмовики господствовали над полем боя. Они успешно подавляли артиллерию в глубине обороны противника и не позволяли вражеским самолетам атаковать наши боевые соединения. Наконец Хаупт был преодолен. Наши войска начали штурм Зеловских высот».

Юный солдат парашютной части Кордес находился в самой горячей точке боя.

«Когда стало светло, атака противника с тяжелыми потерями для Советов была отбита. Потери среди юных парашютистов оказались незначительными: они были уверенными и почти веселыми. Кордес подумал, что все было не так уж и плохо. Тем не менее он и его боевые товарищи были рады, когда пришел приказ отползать к вершине высоты. На полпути к вершине, в небольшой роще, им было приказано занять новые позиции. Здесь у них был хороший сектор обстрела, а со спины их надежно прикрывали деревья. Они чувствовали себя в безопасности и не знали, что по-прежнему находились на главном рубеже обороны войск генерала Хейнрици и что через несколько часов войска Жукова снова пойдут на них в атаку.