Сотвори для меня зло - Дарья Данина

— Куда? — вспыхнула румянцем. До этого было всё просто. Он брал её как хотел. Никто никого не разглядывал. Почему сейчас не так?

— Сюда, — опустил красноречивый взгляд на каменный член. Артём быстро устал ждать и, дёрнув девчонку за руку, усадил сверху.

Бесспорно, его забавляла эта прелюдия, но уже дико хотелось, чтобы кожа к коже.

— Так, значит я у тебя второй? — опустил руки на бёдра и притянул девушку ближе. Заставил промежностью упереться в изнывающий член. — Но кончила ты только со мной. Я верно понимаю? — иронично спросил.

— Мы собираемся всю ночь разговаривать? — злилась. Но злилась только на себя. Потому что откровенное действо, начинало её возбуждать. Грудь налилась тяжестью, тяжестью налился и низ живота.

— Нет, ты можешь уже начинать... — закинув руки за голову, Беркут сверкнул белыми зубами.

— Начинать, что? Наказывать себя?

— Именно, — толкнулся вперёд, намекая, — у тебя есть шанс кончить, или… — приблизился к ней и, сжав ягодицу, просунул ребро ладони между них.

— Нет! — толкнула его в грудь, приземлив обратно на матрас.

— Тогда начинай, — улыбнувшись, Беркут снова закинул руки за голову.

Сжав челюсть, Вика неравно выдохнула через сомкнутые зубы. Приподнялась и медленно опустилась на член. Зажмурилась. Уперлась ладошками в мужскую грудь.

Видя, что для Вики это новый опыт, Артём решил помочь ей. Несколько раз плавно двинулся, указав верное направление. Когда с её губ слетел тихий стон — одурел. Тело, будто ударило током. Схватив девушку за бёдра, начал двигать ими увереннее.

— Хватит… я поняла. — вцепившись в его руки, отрывисто выдохнула. — Я поняла.

Начала двигаться смелее.

— Трогай себя, — тишину нарушила лёгкая хрипотца его голоса. Вика дотронулась до груди и повела ладонью вверх к шее.

Артём с жадностью впитывал каждое её прикосновение. Запоминал её чувствительные места. Его сдержанности хватало на секунды.

Один… два…резко подался вперёд, проникая глубже. Услышал тихое «с-с-с». Прошёлся языком там же, где только что были её пальцы: грудь, соски и шея. Укусил за подбородок и коснулся губ. Едва не слетел с катушек, когда её губы потянулись в ответ.

Ах, ты ж маленькая дрянь!

Впился в желанные губы, получая одобрение. Вика несмело скользнула своим языком по его, и слегка прикусила нижнюю губу. Её пальчики царапнули затылок и зарылись в жёсткие волосы. Прижалась к горячему телу, слыша как тарабанит его сердце.

Больше инициативу Вике никто не позволил взять. Не меняя положения, Беркут быстро раскачивался, проникая очень глубоко. Брал её одновременно и языком, и членом. Безжалостно погружая их в ядовитую пучину исступления.

Руки блуждали по манящим изгибам. Подбрасывали бёдра и наоборот глубоко насаживали.

Её тяжёлое дыхание было особым видом наслаждения. Не думал, что будет получать удовольствие, от того, как в его руках кончает девушка. А с этой дрянью, так происходит каждый раз.

Запутавшись в собственных мыслях и удовольствии… её оргазме. Беркут упустил момент и кончил прямо в Вику. Замер, испытывая дикий кайф. А через секунду суровая реальность со всей дури, ударила по голове.

Чёрт. Увлёкся.

— Ты только что?.. что только что произошло? — смотрела на него испуганными глазами, впервые показывая самый настоящий страх.

Блядь… вот и увидел её душу.

В данный момент она была такая настоящая и не менее соблазнительная. Мужчину не переставал удивляться её многогранностью. Кажется, он начал понимать, почему Седой вцепился в неё зубами...

— Не думай ни о чем, — резко обрубил все её мысли. Вышел, но не отпустил. — завтра куплю тебе таблетки.

Глава 26

Дни превращались в вечность. Они тянулись один за другим, словно резиновые. Растягивались в бесконечную череду часов.

Вика ощущала себя куклой. Самой настоящей марионеткой, за чьи нитки с особым удовольствием дёргал этот кукловод.

Она больше не могла сделать шаг, не чувствуя за собой тень. Тень собаки или же тень сторожа, которого он приставил к ней.

А желание выбраться увеличивалось с каждым днём. Быть чей-то шлюхой оказалось невыносимо. Несмотря на то, что Беркут умело доводил её до краёв, свобода была в приоритете. Но... с каждым новым днём, она казалось ей все более недосягаемой.

Порой ей чудилось, что она слышит движение шестерёнок в его голове. Он будто зависал, перемалывая собственные мысли. Строя планы, но упёрто не посвящая в них девушку. А как только она смела открыть рот, чтобы узнать, что в его голове, тут же пресекал любые вопросы парой слов: "ещё рано".

Так прошла неделя.

Неделя в неведении и растерянности. Неделя подвешенного состояния.

Сегодня он уехал слишком рано. Сквозь пелену сна она слышала, как он поднялся и, крадучись, покинул комнату, которую делил с ней. Как только он вышел, в спальню тут же зашёл Бакс и грузно свалился под дверью. Она чувствовала на себе тяжёлый звериный взгляд. Это было своеобразной пыткой для для неё. Вишенкой на торте. Пёс её не трогал, но при каждом подозрительном движении, этот зверь начинал рычать, скаля свои белоснежные клыки на неё.

Сказка...

Завтрак, обед или ужин — исключительно в компании Бакса или одного и её сторожей. Их было двое. Двое мужчин сменяли друг друга, и ни один из них не проявлял по отношению к ней ни капли сострадания. Непробиваемая стена. Глухо. Как бы она ни старалась.

Даже на улицу ей никто не позволял выйти. Разве что... в те моменты, когда сам Беркут был дома. Исключительно в его компании и никак иначе.

Майское солнце всё больше прогревало воздух и землю. Оно соблазнительно сверкало в чистом весеннем воздухе. И, единственное, что Виктория могла себе позволить — это подставлять своё лицо под ласкающие лучи в открытое, но зарешеченное окно.

Так было и сегодня.

Зыркнув на Бакса испепеляющим взглядом, девушка открыла окно, и с ногами забралась на подоконник. Оглядела свежую зелень и сделала глубокий вдох, наполняя лёгкие тёплой и такой долгожданной весной.

Сколько дней прошло. Но за ней так никто и не приходил. От мысли, что про неё все забыли и просто сбросили со счетов, хотелось плакать. Ни Олег, ни Макар, ни Коля... ни даже Светка!

Интересно, она хоть