Леди-обманщица - Бобби Смит

Был уже полдень, когда Мейджорс поднялся на вершину холма и увидел сестру Мэри. Она скакала на лошади на удалении примерно в одну милю. Как и предполагал Люк, на ней были мужские брюки, рубаха и сомбреро. Все это делало девушку похожей на мужчину. Но Люка поразило другое. Его поразила посадка сестры Мэри. Он полагал, что увидит ее утомленной, даже разбитой, еле сидящей на лошади. Но перед ним был тренированный наездник, который сидел на лошади так, словно только пустился в путь.

- Да она будто родилась в седле! - невольно сорвалось с губ у Люка. Вот еще один ее талант.

Мейджорс поскакал было за ней, но вскоре остановился. Ему вдруг пришла в голову новая идея. И он неторопливо следовал за сестрой Мэри на таком расстоянии, на котором она не могла его видеть.

Выезжая из лагеря, Люк намеревался непременно вернуть проповедницу обратно, но теперь его планы изменились. Он решил, что ее не следовало возвращать по нескольким причинам. Во-первых, он не сомневался в том, что она благополучно доскачет до Эль-Трэджара. Во-вторых, он не представлял себе их взаимоотношения после ночных поцелуев и объятий. В любом случае он был обречен на раздражительность и взвинченность. А это ему совсем не нужно. В разгоревшейся борьбе с Салли и самим Дьяволом ему очень нужны выдержка и внутреннее равновесие. Значит, сестра Мэри, против своей воли, служила бы в интересах врагов Мейджорса. Получалось, что во всех отношениях Люку выгоднее вернуться в лагерь без сестры Мэри.

Теперь он знал, что ему делать. Он проводит ее до пригорода Эль-Трэджара, а потом вернется назад, уничтожая все оставленные беглянкой следы. Если кто-либо попытается отыскать ее, то ему будет очень непросто сделать это. Кроме того, Мейджорс некоторое время будет держать дорогу на Эль-Трэджар под контролем, чтобы не допустить внезапного набега Салли на город.

Так Люк и сделал. Проводив проповедницу до самого пригорода, он вернулся назад и на удалении десяти миль от Эль-Трэджара разбил небольшой лагерь, где решил заночевать.

А ночью, глядя на звездное небо, Люк снова вспомнил сладкие губы сестры Мэри, ее изумительное нежное тело и тот шквал страсти, который они пережили вместе.

- Жаль, что эта женщина не для меня, - с огорчением произнес Мейджорс.

Такого острого чувства сожаления он не испытывал уже много лет.

***

Сидя в одиночестве в своем номере в гостинице, рейнджер Джек Логан смотрел через оконное стекло на темные и пустынные улицы города. Все его мысли сейчас занимал Люк Мейджорс, который, судя по всему, оказался в очень трудном положении. После ограбления банка в Дель-Фуэ-го банда Дьявола ничем не выдавала своего существования. Она исчезла, растворилась. И это тревожило Джека, сбивало с толку. Он предпочитал энергичные действия. Ему хотелось гоняться за бандитами, вести с ними перестрелку. А он вместо этого был вынужден сидеть и ждать неизвестно чего. Может быть, лишь жадные до денег наемные охотники привезут в город Люка.

Тихий стук в дверь прервал размышления Джека и сильно удивил его. Джек никого не ждал в это время. Никто из его сослуживцев никогда не стучал так тихо. Эти два обстоятельства побудили Джека достать из тумбочки револьвер.

- Войдите! - произнес рейнджер, держа оружие за спиной.

Дверь медленно открылась, и Джек, к своему величайшему удивлению, оказался носом к носу с Элизабет Харрис.

- Джек, я могу войти? - тихо и робко произнесла она. - Мне необходимо выговориться.

Ее вопрос прозвучал, как мольба, и вызвал в душе рейнджера щемящее чувство жалости.

- Конечно, входите, - произнес Джек, чувствуя себя с револьвером в руке настоящим идиотом.

Ему следовало бы выйти в коридор, встретить там леди и провести ее в помещение, но вместо этого он сделал шаг назад и торопливо, не глядя, сунул револьвер в тумбочку.

Когда Элизабет приблизилась к нему, он ощутил нежный аромат ее духов и нашел ее и его восхитительными. Еще несколько минут назад приближающаяся ночь представлялась ему невыносимо тоскливой и долгой, и вдруг все резко изменилось. Да и могло ли быть иначе? Перед ним стояла прекрасная женщина и смотрела на него самыми выразительными в мире карими глазами. За такие глаза мужчины обычно отдают свою душу.

- Я прошу прощения за свое вторжение, - произнесла она, видя, что застала его врасплох. - Я не хотела беспокоить вас таким образом.

- Никакого беспокойства, - перебил он ее. - Вы желаете присесть?

С этими словами Джек показал рукой на единственный стул, стоявший у окна. На этом стуле он только что сидел сам и смотрел в окно.

- Да, спасибо.

Она говорила и держалась с заметной напряженностью.

Джек тут же подал ей стул, а сам присел на краешек кровати лицом к гостье. Сценка слегка смахивала на интимную, Джек понимал это, но в данном случае ничего не мог поделать.

- Что случилось, Элизабет? - спросил он, мысленно готовясь услышать самое худшее. - Вашему мужу стало хуже?

Элизабет подняла на него полные слез глаза.

- О, Джек... Все так ужасно...

- Что случилось? Он?..

- Нет, нет, Джонатан все еще жив, но для меня жизнь превратилась в ад. Он очень зол, он прямо разъярен оттого, что стал таким... калекой. Мне показалось, что он во всем винит меня, и против меня он обращает весь свой гнев.

Ее прекрасное лицо выражало боль и горе, и Джек еще острее почувствовал потребность защитить эту женщину.

- Он вас не обижает?

Она судорожно вздохнула, стараясь взять себя в руки. Потом зарделась и встала.

- Простите, я не должна была приходить к вам. Простите!

Элизабет бросилась к двери, стыдливо прикрыв лицо рукой.

- Элизабет!

Джек стал между женщиной и дверью. Она выглядела такой испуганной, такой потерянной, что он не мог отпустить ее, не попытавшись хоть чем-нибудь помочь ей. Как не помочь этой хрупкой прекрасной женщине? Одна только мысль, что она страдает, пробудила в нем галантность. Женщины созданы для любви и поклонения им, а не для того, чтобы заставлять их страдать.

- Нет, Джек, спасибо, я должна уйти.

- Но что с вами?

Он нежно взял ее за хрупкие плечи и повернул к себе. В его сильных руках она показалась ему такой маленькой и изящной.

В этот момент он заметил на ее запястье небольшой синяк.

- Что он с вами делал?

- Это всего лишь...

- Джонатан ударил вас?

- Но он был в таком отчаянии... Я уверена, что он вовсе не хотел этого. Просто...

Здесь она сделала какое-то неловкое движение рукой, отчего рукав ее платья поднялся еще выше, и Джек увидел на ее предплечье синяк, размером и формой напоминавший ладонь.

- Это тоже он вам сделал? - невольно вырвалось у Джека.

- Он был очень сильно рассержен, - отчаянно защищала Элизабет своего мужа. - О, мне не следовало приходить сюда. Я пойду...

- Элизабет, - нежно произнес он. - Вы прекрасная женщина, и никто не должен поднимать на вас руку даже в гневе. Никто и никогда.

Желая успокоить эту несчастную женщину, Джек непроизвольно обнял ее за плечи и привлек к себе.

Элизабет задрожала всем телом и зарыдала, не таясь. Она прильнула к Джеку. Она почувствовала, что нашла в нем человека, который способен ей помочь. Он такой сильный, такой горячий, такой хороший. Чем больше она думала о нем, тем лучше понимала, что нуждается в нем. Ей до отчаяния хотелось того, что он мог ей дать.

- Элизабет, - снова произнес Джек.

Теперь его голос прозвучал хрипло из-за бушевавших в нем чувств.

Она сделала глубокий вдох и перестала рыдать. Джеку хотелось убедить ее в том, что он станет для нее хорошим защитником. И он нежно взял ее за подбородок, желая заглянуть ей в глаза. Ему хотелось сделать это по-дружески, чтобы показать ей, что у нее появился друг, который будет о ней заботиться. Но стоило ему прошептать ее имя, как он позабыл обо всем.

- О, Джек, я так боюсь...

В ее глазах стояли слезы. Увидев их, Джек уже не мог остановить себя. И он поцеловал ее. Он медленно наклонился к ней и угодил в сладкую паутину чувственного соблазна, из которой ему совсем не хотелось выбираться.

Джек понимал, что он необходим Элизабет, что она нуждалась в его силе, в его защите.

Тихий внутренний голос предупреждал Джека, что он поступает безрассудно, но Джек проигнорировал его.

Его движения были медленными и осторожными, будто он боялся вспугнуть чувства. Его губы нежно ласкали ее губы и сливались в горячем поцелуе.

Тихий внутренний голос шептал в это время, что Элизабет чужая жена, что рейнджер Логан не имел права притрагиваться к ней. Но Джек мысленно сказал, что Джонатан потерял на нее право после того, как поднял на нее руку, что своей жестокостью Джонатан предал Элизабет. А он, Джек, думает только о том, как бы исцелить ее сердце, помочь ей избавиться от печали в глазах.

Джек затрепетал, когда убедился, что Элизабет не отвергла его ласки. Правда, при первом прикосновении его губ она испугалась и немного отпрянула, но потом, как только он завладел ее губами, она не стала противиться и с тихим вздохом полностью отдалась его власти. Ее добровольная сдача вызвала в его груди целый ураган чувств. Он понял, что хотел ее так сильно, как ни одну женщину в своей жизни.