За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно - Элисон Жерве

Есть разница между тем, чтобы быть одинокой, и тем, чтобы быть одной. Я спокойно относилась к тому, что остаюсь одна, потому что привыкла к этому. Просто не осознавала, насколько мне одиноко, пока меня не приняли с распростертыми объятиями в семью Арчера, словно я своя. Я и не знала, что можно скучать по тому, чего у тебя никогда не было.

– Не переживай так, – сказал Арчер, пихнув меня локтем. – Ты им нравишься, так что держись нас. Теперь, если тебя не будет хоть на одном празднике, мне голову отгрызут.

Я рассмеялась, в глубине души чувствуя, что мне безумно приятно это слышать.

– Арчер, я с радостью буду приходить на каждый ваш семейный ужин, лишь бы это избавило меня от еды из доставки и вечеров перед телевизором.

Арчер взглянул на меня удивленно, а потом засмеялся, привлекая любопытные взгляды тетушек Софии и Карин.

И в этот самый момент из кухни донесся громкий звук бьющегося стекла.

Я вскочила и ринулась на кухню, Арчер рванул за мной. Я на ходу обогнула стойку, толкнула дверь в кухню и встала, как вкопанная.

Руки взлетели к лицу, зажимая рот.

Я почувствовала, как Арчер замер на месте позади меня, и услышала его резкий вдох.

– Мам?

Реджина сидела на полу, скрючившись, прижавшись спиной к ящикам, окруженная осколками того, что раньше было стеклянной салатницей. Она дрожала с головы до пят, лицо ее было мертвенно бледным.

Она выглядела… В общем, выглядела так, будто столкнулась лицом к лицу со Смертью.

Реджина подняла глаза на голос Арчера, с ее губ сорвался мучительный всхлип, и она попыталась сесть прямо.

– Арчер, слава богу, тут Крис, что-то… что-то… Это… Ты должен…

И в этот момент стены, которые Арчер выстраивал долгие годы, пытаясь не подпускать к себе людей, с грохотом пали. Эмоции отобразилась на его лице ослепительной вспышкой света. Он выглядел безутешным. Сбитым с толку. Раненым. Злым.

В эти короткие секунды я увидела мальчика, который пытается делать вид, будто его ничего не волнует, только потому что нужно быть сильным для своей семьи, потому что он чувствует, будто должен всех их объединять, практически не думая о себе и игнорируя собственные нужды. Я видела в нем все, о чем догадывалась все это время, и даже больше.

А потом так же быстро эта стена выросла вновь, и за нею остался лишь мальчик, который в этот момент думал только о своей матери.

– Мам, все хорошо, ты должна меня слушать, все в порядке, – повторял Арчер, склоняясь к Реджине. – Все нормально, мам, я здесь, ты…

Но Реджина не воспринимала слов утешения. Она заключила Арчера в объятия, всхлипывала ему в плечо, и я слышала, как она снова и снова твердит имя Криса голосом, от которого у меня разрывалось сердце.

– Что здесь происходит? Мне показалось, я слышала… О, господи!

Виктория стояла в дверях и изумленно оглядывалась. Она будто сразу поняла, в чем дело. Через секунду на пороге возник Витторио, сразу за ним – София и Карин.

– Только не опять, – пробормотал Витторио, подошел со стороны Арчера и положил руку на голову Реджины. – Она же пьет таблетки?

– Естественно, – огрызнулась Виктория. – Каждый день, – хоть обычная бесцеремонность Виктории и была при ней, по ожесточившемуся лицу было видно, что ей больно видеть дочь в таком состоянии.

– У нее же несколько лет не было таких флешбэков, – сказала Карин отчаянно. – Ни разу с того дня.

Флешбэков? Я не очень понимала, о чем речь, но легко сложила два и два. Реджина заново переживала ту ночь, когда умер Крис, и никто, кроме нее, не мог видеть того, что видела она. С убийства Криса прошло несколько лет, но, очевидно, Реджина так и не оправилась. И судя по ее состоянию… сомневаюсь, что когда-нибудь оправится.

– Отведи ее наверх, Вито, – сказала София, судя по голосу, она плакала. – Не нужно детям на это смотреть.

Витторио взял Реджину на руки и пошел к лестнице. По тому, как ее голова покачивалась на его плече, я поняла, что она потеряла сознание. Виктория, Карин и София поспешили следом.

Я, не думая, дернулась за ними, чтобы собственными глазами убедиться, что с Реджиной все будет хорошо, но Арчер поймал меня за плечо, как только я сделала пару шагов.

– Останься здесь, – сказал он, понизив голос.

– Арчер, я…

– Пожалуйста.

Хотелось ослушаться его и пойти наверх с остальными, несмотря на его слова, но я заставила себя остаться. Все в Арчере кричало, что ему плохо, пусть он ни за что бы в этом не признался. Не хотелось сделать еще хуже.

– Ладно, – мягко сказала я. – Ладно. Просто…

Кажется, Арчер все понял, хоть я и не знала точно, что пытаюсь сказать.

Он коротко кивнул, а потом вышел из кухни и последовал за своими тетями и дядей наверх. Я смотрела, как он уходит, чувствуя себя еще более беспомощной, чем пару секунд назад.

– Хэдли? Что происходит?

Я обернулась – Лорен и Карло вертелись в дверях, оба с тревогой на лицах. Интересно, как много они знают о том, что произошло той ночью много лет назад и что та ночь сделала с их тетей.

– Я… не знаю, – сказала я. – Она…

– С ней все будет в порядке, – сказала Лорен, кивнув, в попытке убедить саму себя. – Zia Реджина. Она справится. Она сильная.

Я не ожидала, что Лорен протянет руки, чтобы обнять меня, но обняла ее в ответ. Карло сжал мое плечо в жесте поддержки, когда я отпустила Лорен, напряженно улыбнулся, а потом повернулся и вышел из кухни. Мы с Лорен несколько секунд стояли в напряженном молчании, не зная, что сказать. Что будет дальше?

Я знала, чего хочу, – пойти наверх и попытаться помочь Реджине. Неудивительно, что Арчер так оберегает свою маму. У меня до сих пор не укладывалось в голове, как Арчер так долго в одиночку тащил на себе груз защитника семьи.

– Надо идти, – сказала Лорен, взглянув на меня. – Поиграть с детьми, например. Стоя, как вкопанные, мы делу не поможем.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы выйти из состояния полусна и вернуться в реальность.

– Дети, – сказала я. – Точно. Да… Наверное, так будет лучше всего.

Лорен кивнула, и мы вместе вышли из кухни, обогнули стойку и вернулись туда, где сидели остальные члены семьи. Малыши даже не замечали, что что-то не так. Они бегали по кофейне, кричали и хохотали, очевидно, обезумев от сладкого после всех поглощенных ими десертов.

Вторые половинки Карин, Софии и