Остров битвы - Шон Рассел

— Нет, но ожидаю колдунов.

Торен засмеялся и осекся, поняв, что рыцарь не шутит.

— Что у тебя там? — спросил он, кивнув на нож.

— Кинжал, как видите.

— Только очень странный! Хм… Интересный экземпляр, Гилберт, а? Где ты его нашел?

— Это один из предметов, спрятанных при истреблении Рыцарей Обета.

— Можно посмотреть?

Торен потянулся к кинжалу.

— Нет!

Торен удивленно отдернул руку.

— Я дал клятву, что не позволю никому дотрагиваться до него, — извиняющимся тоном произнес Абгейл. — Вообще-то вам не следовало даже видеть кинжал, но я распорядился насчет некоторых послаблений относительно вас… там, где дело касается наших традиций.

— Это честь для меня. Но, к сожалению, во мне проснулось некоторое любопытство. В конце концов мы же союзники.

Абгейл глубоко вздохнул.

— В большей степени, чем вы можете себе представить. Думаю, нам вряд ли удастся выполнить наш долг друг без друга. Видите ли, кинжал когда-то, давным-давно, принадлежал колдуну по имени Каибр, сыну великого чародея Уирра. Вполне возможно, что кинжал — отцовский подарок Каибру.

— Уирр? Это, случайно, не древнее имя реки Уиннд?

— Да. Легенды об Уирре и его детях тесно связаны с легендами о реке — не разлить водой, как говорится…

— А как кинжал, принадлежавший колдуну, оказался в руках Рыцарей?

— Многие Рыцари Обета задавались подобным вопросом, и я не исключение. Ответ не так прост, однако, не вдаваясь в историю ордена — большую часть этой истории посторонним никогда не рассказывают, — можно сказать, что кинжал наделяет рыцарей силой. Понимаете, Каибр был воином, вероятно, лучшим из всех, кто когда-либо носил меч. Он создал государства по сравнению с которым древнее Королевство Аир выглядит крестьянской фермой. Он обладал поразительной колдовской силой, а когда умер… впрочем, он не совсем умер. Каибр ушел в реку, как когда-то ушел его отец, и не проходил Врата Смерти. Вместо этого он превратился в нэгара — не совсем привидение, но и не водяной. Что-то и опасное, и пугающее.

— Я слышал старинные баллады о нэгаре.

— Их много, хотя написаны они теми, кто почти ничего не знает о предмете своего творчества. Нэгары настолько могущественны и ужасны, что менестрелям и не снилось. При помощи этого кинжала и других предметов Рыцари Обета научились использовать нэгаров, то есть направлять страшную силу, которой они все еще обладают, в нужное нам русло. Подобное оказалось опасным делом, поскольку нэгары — коварные и очень терпеливые существа. Один великий мастер попался в их ловушку и за поражение поплатился погребальным костром.

— Зачем же хранить у себя такой опасный предмет?

— Потому что однажды он может нам понадобиться. Другая причина состоит в том, что Каибр нашел способ вернуться — по крайней мере частично — в наш мир. Он заключил сделку с одним человеком, и этот человек теперь очень опасен.

— Хаффид!

Абгейл кивнул.

— Но у меня есть кинжал. У Хаффида другой, тоже принадлежавший Каибру, однако он не знает, что первый — здесь.

Торен молчал. Он чувствовал, что Абгейл рассказывает ему гораздо больше, чем следовало бы, и рыцарь не хотел неосторожным словом прервать нить повествования.

— Каибр необъяснимым образом связан с этими вещами, — продолжал Абгейл. — Предметы сами по себе — всего лишь предметы и силой не обладают. Кинжал даже не наточен как следует. Но связь разорвать невозможно. Когда Каибр был нэгаром, Рыцари Обета могли управлять им, подчинять своей воле. Однако сейчас колдун превратился непонятно во что, и знания, позволявшие контролировать нэгара, утеряны. Существует множество теорий относительно действий, которые мы должны предпринять, чтобы завладеть силой Каибра или порвать его связь с Хаффидом, однако это всего лишь теории, наверняка небезопасные для применения на практике.

Абгейл потянул за веревку, взял кинжал и осторожно положил на ладонь.

Торен кивнул на клинок.

— Тогда что же ты делал с ним?

— Я… проникался ощущениями. Уверял себя, что могу определить местонахождение Хаффида — или точнее, Каибра. Кинжал указывает, что черный рыцарь сейчас на другой стороне холма, и мы знаем, что это правда. Странным кажется присутствие еще одного… даже двух…

— Кого же?

— Моего брата; или, если быть точным, сводного брата. Понимаете, он украл один из запретных предметов, который называется «смиг». Этот человек творил такое, с чем я не мог мириться. Более того: Хаффид, похоже, разыскивает Алаана, моего сводного брата. Если так, то черный рыцарь собрался убить его. Довольно непростая задача, скажу я вам. Впрочем, если кто и может с ней справиться, то это Хаффид.

— Что будешь делать?

— Не знаю. Скорее всего Алаан пытается увести куда-то Хаффида с одному ему лишь ведомой целью. Но у Алаана нет даже небольшого отряда рыцарей, не говоря уже о войске.

Гилберт умолк и с невыразимой печалью посмотрел на Торена.

— Не смотря на мое недовольство поведением брата, не обращая внимания на все проблемы, которые были с ним у Рыцарей Обета, я буду на стороне Алаана в борьбе с Хаффидом, если до этого дойдет.

— Ты говоришь как старший брат, — заметил Торен.

Абгейл улыбнулся.

— Так и есть.

— У вас разные отцы, Гилберт?

— Да.

— Твой отец был потомком рыцаря?

— Нет, его отец.

Торен с удивлением посмотрел на собеседника.

— Но ведь именно ты решил возобновить рыцарские порядки?

— Я… — Он осекся. — Так хотел отец Алаана.

— Чей сын Алаан?

— Он сын Уирра. Но даже сам Уирр отрекся от него, Торен покачал головой. Все это очень странно.

— Алаан стал братом Каибра?

— В каком-то смысле да, хотя Каибр ненавидит его с такой неистовой силой, которую невозможно представить.

— O, в моей семье знают, что такое ненависть, Гилберт.

Абгейл молча посмотрел на Торена.

— Ты говоришь, там есть кто-то третий, — напомнил Торен. — Еще один сын Уирра?

— У него было только два сына. Мне кажется, кинжал почувствовал нэгара; колдуна, не прошедшего долгий путь к Вратам Смерти до конца. Если этот кинжал действительно принадлежал Уирру, то можно предположить, что он указывает на его детей: Каибра, Саинфа и Шианон. Саинф заключил сделку с моим братом. А Шианон… Шианон пропала со дня падения Холодной Башни, однако все могло измениться.

— Ты многим рискуешь, принимая сторону брата, Гилберт.

— Я делаю это с определенной целью. Я постараюсь прервать связь между Алааном и Саинфом. Если мне это удастся, я узнаю способ победить Хаффида.

— Запутанное семейное дело, Гилберт… Сводный брат, ставший братом Хаффида. А какова здесь твоя роль?