Монтер путей господних - Ирина Сыромятникова

— А ваша милая дочка?

— Моя милая дочка послала своих любящих родственников к такой-то матери, — ухмыльнулся Сатал, — и выбрала для учебы школу настолько удаленную, насколько это было возможно.

Это Ларкес мог понять.

— Умный ребенок.

— А что это вы о моих родственниках вспомнили… босс? — Сатал подозрительно прищурился.

Ларкес привычно сменил маску.

— Не кипятись, это я теорию проверяю. У меня другой интерес. Ты как думаешь, твой ученик действительно умер?

— Кто из нас вел следствие? — удивленно вскинул брови Сатал. — Я понятия не имею, что с ним произошло.

— Говорят, что между учителем и учеником иногда…

— Врут.

— А как же случай в шахте?

Сатал довольно заухмылялся и буквально расплылся в кресле. Ему было приятно чувствовать некоторое превосходство над нынешним начальником.

— Ах, вот ты о чем. Шорох, да? Я его не спрашивал.

— А если для достижения государственных целей необходимо установить местоположение Тангора? Шорох может проследить любого, тем более того, кто связан с ним. Если спросить…

— …то ничего не получится, — поморщился Сатал. — Малец у нежитя что-то вроде любимчика, этакое приключение с продолжением. Чем я ему компенсировать буду?

Брови Ларкеса дрогнули, словно не зная, какое положение принять. Сатал позволил себе заметить замешательство начальства и великодушно пояснил:

— Для Шороха каждый контактер — окошко в мир. Монстр не имеет цели существования, у него нет потомства, и ему в принципе ничто не может угрожать. Мне кажется, он заимствует у человека не только чувства и ощущения, но и набор смыслов, словно примеряет на себя чужую роль. Для Шороха накал страстей, бушующий в человеке, — лучшее развлечение, причем эпические сюжеты твари нравятся больше, чем бытовые. Будем откровенны: Тангор вполне потянет на второго Роланда. Мне нечем компенсировать Шороху испорченное развлечение, так что я даже спрашивать его не буду: мы не только ничего не выясним, но еще и известим парня о своем интересе. Кто знает, куда он тогда сиганет?

— Понятно. — Ларкес никогда не размышлял о грозном монстре в таком ключе.

— Что-нибудь еще?

— А ты не замечал за Тангором каких-нибудь странностей?

Сатал несколько секунд смотрел на собеседника, а потом тупо заржал.

— Мужик, — смех высек из глаз черного мага слезы, — этот парень — одна большая странность!

Ларкес откланялся, размышляя, что замечание бывшего координатора может быть гораздо ближе к истине, чем тот подозревает.

Придется действовать традиционными методами.

Все сведения о расследовании суэссонского инцидента напрямую поступали в офис старшего координатора региона: надзор не собирался прощать покушение на своего сотрудника, пусть и бывшего. Но помимо этого Ларкес получал отчеты о кое-каких ключевых событиях, могущих помочь в давнем противостоянии с сектантами. Например, на стол координатора ежедневно ложились списки лиц, вторично получавших заверенные при помощи магии документы, и эту традицию никто не отменял. Да, удар по Искусникам был нанесен, но смертельным не оказался, пламя ненависти лишь сильнее жгло одержимого мага (он должен был уничтожить их всех, всех!!!). Каково же было удивление старшего координатора, когда одно и то же имя появилось в списках дважды. Настоящий Йохан Китото дал по этому поводу исчерпывающие (хотя и немного путаные) объяснения, но поверить, что под личиной белого по стране путешествует некромант, Ларкес не мог. Это противоречило всем канонам!

«Надо браться за дело самому. Подчиненным такое не доверишь! Если в прессу просочится хоть полслова, начнется подлинный вертеп».

Старший координатор не брался предположить, какие выводы сделает из вопиющего факта черная и белая общины вкупе с Искусниками и обычными людьми. Волнений во вверенном ему регионе Ларкес не хотел, поэтому направлялся прямиком к дому женщины, поручившейся за лже-Йохана. Клара Фиберти, кажется?

ГЛАВА 2

Я искренне полагал, что надолго мы в Хо-Карге не задержимся, но когда что-нибудь получалось так же просто, как планировалось?

Сначала Хемалис выкатил нам список букинистов, занимающихся древностями, на сто сорок три фамилии с гаком («Поймите правильно, кто-то из новичков может быть мне не известен!»). Потом, после пары пробных визитов, выяснилось, что под «древними книгами» в большинстве своем понимаются труды времен основания Ингерники, а то, что писалось до правления Гирейна, вообще заоблачный раритет.

Ладно, пусть раритет, но переводы, списки, ссылки должны же где-то присутствовать! Людям свойственно интересоваться историей, я точно знаю — я живых археологов видел. Увы, то, что мне казалось понятным и естественным, для большинства попросту не существовало. Влекомый смутными подозрениями, я сделал ходки в магазины образовательной и даже (тьфу, тьфу, тьфу!) эзотерической литературы. Так и есть, теория множественности цивилизаций обществом не обсуждалась, в данном сезоне были модны обоснованность претензий Каштадара на Аранген и вмешательство И'Са-Орио-Т во внутренние дела сопредельных территорий. Катастрофы прежних лет просто терялись на фоне остроты современных дискуссий, как будто быть съеденным нежитью чем-то приятнее, чем оказаться зарезанным имперским десантом (впрочем, нежити у нас обретались всегда, а десантники еще только примериваются). Если бы не навеянные Шорохом видения и мой собственный опыт, можно было решить, что Белый Халак — миф, глупая притча.

Для знакомства с мнением профессионалов я рассчитывал возобновить знакомство с Алехом (еще не лето, отчаливать в экспедицию ему было рановато). Увы, в телефонном справочнике фамилии археолога с дефектом дикции не значилось, да и в столичном университете его никто за своего не признавал (а уж я им целый день звонил, старался!). Правда, в списках преподавателей был Д. Нурсен, но и его телефон молчал вглухую.

Просто наказание какое-то. Оставалось надеяться на удачу.

И началось хождение по магам: большинство букинистов, вполне ожидаемо, оказались белыми. С другой стороны, чем еще им заниматься? Тихая, безопасная работа, удовлетворяющая жажду знаний без необходимости что-то доказывать. Книги не ранят чувств, не возражают, не приносят сюрпризы, вся мучительная работа по осознанию истины и устранению противоречий выполнена авторами, а в текст занесен готовый рецепт. Черные не любят читать — комбинации чернил и бумаги трудно завладеть нашим вниманием, а вот белые обожают книжную мудрость и безопасные (зачастую покойные) авторитеты.