Измена. Верну тебя, жена (СИ) - Дали Мила

После его интрижек с Ирой мне тоже было больно, но тогда муж просил прощения, всячески старался меня задобрить, а сейчас совсем ничего не делает. Я скучаю по прежнему Захару. Своему заботливому, доброму и внимательному.

Хотя, наверное, именно такой тон и должен быть между почти разведенными людьми. Мы же теперь только для Аленки родные, а друг для друга чужие люди.

— Эльвира Леопольдовна! — перехватываю начальницу, когда она дефилирует мимо секретарской стойки. — Отпустите, пожалуйста, меня сегодня пораньше. Дочку нужно забрать из садика.

Кириянова едва заметно поджимает губы.

— Лили, я постоянно вхожу в положение сотрудников, вы мне не безразличны, но сейчас конец месяца. Сама понимаешь, какой завал.

— Понимаю, — вздыхаю.

— Договорись с кем-нибудь, чтобы забрали Алену. Ты же не маленькая девочка.

Кириянова скрывается на втором этаже.

Она права, мне и самой уже неловко постоянно отпрашиваться. В браке с мужем таких проблем не возникало. Я могла бы и сейчас позвонить Захару, но теперь мне этого не хочется. Подумает еще, что без него не справляюсь.

Мать, например, уже ощутила недостаток денег и решила восполнить его из моего кошелька. Но у меня не настолько большой доход, как у Суворова, вряд ли я потяну содержание мамы. Придется ужиматься. И мне, и ей.

Звоню матери.

Она долго не берет трубку, но все же отвечает.

— Да! — фоном слышится плеск воды. — Говори быстрее, Лиля, мне некогда.

— Ты в душе?

— Мы с Серёжей принимаем ванну.

Ох, лучше бы не спрашивала.

— Забери Аленку из садика. Меня не отпустили с работы.

— Опять? — в ее голосе легкое возмущение.

— Опять. И побудь с ней в коттедже, пока я не вернусь. Только, мам… без Серёжи…

— Ладно, — недовольно гаркает она и сбрасывает звонок.

Чувствую себя отвратительно. Словно навязываюсь. Такого бы не случилось, будь мама свободна от любовника. Совсем некстати он появился.

Вечером спешу домой.

На Аленке недовольство матери не отразилось. Когда я захожу в коттедж в половине десятого вечера, они с Риммой занимают нехитрой йогой. Только острый, как колючка, взгляд матери напоминает, что сегодня она была не в восторге.

— Лапочка моя любимая, — ласково обращается мать к внучке, — постой сама в позе собаки мордой вниз, а потом сразу плавно перетекай в кобру. — Я отойду с мамой поговорить.

— Хорошо, Римма, — бойко отвечает Алена.

Мать кивком приглашает меня подняться наверх. Ведет зачем-то в нашу с Захаром спальню.

Там молча открывает ящик комода, в котором хранятся документы. Выудив лист, протягивает его мне.

— И зачем ты достала свидетельство о рождении Алены? — непонимающе хмурюсь.

— А ты прочитай еще раз, если забыла, — шипит она. — Кто записан в графе матери? Ты, а не я. Значит, ты и должна заботиться о своем ребенке. Ты и этот негодный папаша Захар. Я свой родительский долг перед тобой исполнила! Вырастила и передала мужу. А сейчас имею право на личную жизнь.

Теперь понятно, к чему все это.

— Ты как никто лучше знаешь, что мы с Захаром в разводе. И ты полностью поддерживала мое решение.

— И я этого не отрицаю. Я с самого начала не признавала и не желала тебе такого мужа, ты сама его выбрала. Конечно, я желаю тебе лучшего. Интеллигентного, богатого и щедрого супруга. Который бы понимал ценность и мою, как твоей матери, тоже — за то, что родила на свет такую красавицу. И содержал бы нас без напоминаний. И еще я наконец-то встретила достойного мужчину. У меня свидание сорвалось. Развод разводом, но я не могу уделять время только тебе и внучке. Решай этот вопрос.

Мне обидно это слышать. Радоваться, как у родных все хорошо, легче простого, а когда нужна поддержка в трудные времена, так сразу все сливаются.

— И что ты предлагаешь?

— Найди Аленке няню и не дергай меня, когда тебе вздумается. Я тебе не собачонка, чтобы срываться по первому зову. Один день в неделю согласна провести с внучкой, остальное время — нет. Хочу напоследок для себя пожить.

— Да ты еще всех нас переживешь.

— Не ехидничай, а постарайся понять. Ты тоже женщина.

— Я понимаю и не могу оторвать взгляда от твоих шикарных локонов и обновленного цвета волос. Эту красоту тебе оплатила я.

Мать щурится, ее взгляд теперь ядовитый, пронзительный.

— Не шантажируй меня деньгами. Ты мне по гроб обязана за то, что вообще появилась на свет. Ты до двадцати одного года у меня шее сидела, теперь твоя очередь обеспечивать. И меня не волнует, каким образом ты это будешь делать.

Разговор получился не из приятных.

Но я поняла, что теперь нужно рассчитывать только на себя.

Это так тяжело, особенно морально. Такое чувство, будто весь мир от меня отвернулся. Когда мать сообщает, что возвращается в квартиру к Серёже, меня тут же накрывает тоской.

Вспоминаю о визитке психолога, которого советовала Кириянова.

Глава 31

Суворов

Не понимаю, что я вообще здесь забыл?

— Здравствуйте, меня зовут Анна, — в кабинете встречает меня женщина лет сорока. В брючном костюме нейтрального серого цвета. Волосы собраны в тугой пучок. Вид умный. Даже очки нацепила с диоптриями, от которых ее глаза кажутся мелкими бусинами. — Садитесь, пожалуйста, в кресло.

Кабинет в спокойных зеленых тонах. Пахнет чистотой. Голос женщины располагающий, но я все равно чувствую себя неуютно, не в своей тарелке, слишком скованно и непривычно.

Сажусь напротив женщины. Кресло очень удобное.

— Меня Захаром зовут, и сразу предупреждаю, что приехал к вам исключительно потому, что подруга настаивала. Прилепилась ко мне, как муха. Вот и согласился, чисто чтобы она отстала, — небрежно бросаюсь словами, не прекращая испытывать дискомфорт. — Я не псих.

Анна спокойно кивает. Не спорит со мной.

На самом деле я соврал. Катя лишь раз предложила мне сходить к психологу и больше не настаивала. Это я, наверное, уже дошел до ручки.

Так хреново на душе из-за развода и того, что между нами с женой происходит, что я готов уже на стены лезть.

Спасает только дочь. Когда я с Аленкой, мне временно становится легче, но вернув ее жене, я снова готов выть.

— Это правильное решение, Захар, — поддерживает психолог. — Расскажите, какой вопрос вы хотели бы обсудить.

Молчуна из себя не построишь. Сам ведь сюда приперся.

Причем порыв позвонить психологу был спонтанным. Я просто ехал на работу, и в какой-то момент меня накрыло безысходностью и замешательством до такой степени, что рука сама потянулась к смартфону.

— Гребаный диссонанс, — хрипло через неохоту признаюсь я. — Мы с женой разводимся. Мне и на хер послать ее хочется, и люблю ее больше жизни.

— Поняла вас.

Анна встает со своего кресла и приносит два небольших раскладных стула. Ставит их рядом с нами.

— Расслабьтесь, Захар. Глубоко вдохните и выдохните, — велит она. После того, как я это делаю, продолжает: — Теперь представьте, как из вашего левого плеча выходит ваше ментальное альтер эго. Точная копия. Назовем его «романтиком». И садится на левый стул.

Я ухмыляюсь. У меня с фантазией и визуализацией не слишком все ладно.

— Получилось?

— Так… в общих чертах.

— Хорошо. А теперь спросите у «романтика», за что он любит жену и почему не хочет отпускать.

Не сдерживаюсь от смеха.

— Да здравствует шизофренический диалог!

Не получив поддержу в сарказме, быстро прекращаю смеяться. Не принимая всерьез, спрашиваю своего воображаемого собеседника, а он, разумеется, молчит.

— Не отвечает, — дернув плечами, прожигаю взглядом Анну.

— Ответ находится внутри вас.

И когда я начинаю задумываться, что мог сказать этот «романтик», мне становится не до веселья. Ответ и правда есть, причем многосложный. Я даже не ожидал, что так может быть.

— Красивая моя Весна. Очень. Все мужики мне завидуют, что у меня такая прекрасная женщина. Весну можно привести в любой притон, и она украсит его так, что притон можно будет счесть за достойное заведение. А еще Весна пахнет приятно цветами и сладкими ягодами. Если ее в тачку посадить, то не нужно вешать никакие ароматизаторы. Трогать Весну приятно, везде нежная такая, кожа у нее бархатная, волосы шелковистые. Она дочку мне родила любимую, за что я ей безмерно благодарен. И характер у нее был нормальный, пока я… — дальше что-то внутри обрывает меня. Замолкаю.