Где будет труп - Дороти Сэйерс

— Не надо так говорить.

— Я бы не стал, но вы меня заставили. Справедливости ради вспомните, что вы можете уязвить меня куда сильнее, чем я вас.

— Я знаю, я ужасно неблагодарна…

— ЧЕРТ!!!

Выдержка имеет свои пределы, и Уимзи их достиг.

— «Благодарна»! Господи! Куда мне деться от этого непотребного блеющего прилагательного? Мне не надо благодарности. Мне не надо доброты. Мне не надо сентиментальности. Мне даже любви не надо, я мог бы ее получить — в некотором смысле. Я хочу простой честности.

— Да? Но я тоже всегда ее хочу. Думаю, она недостижима.

— Слушайте, Гарриет. Я все понимаю. Я знаю, что вы не хотите ни давать, ни брать. Вы пытались быть в роли дающего и обнаружили, что того, кто дает, всегда обманывают. А принимать вы не хотите, потому что это очень трудно, а еще потому, что вы знаете: тот, кто берет, в конце концов начинает ненавидеть дающего. Вы хотите, чтобы ваше счастье больше никогда в жизни не зависело от другого человека.

— Это правда. Это самое правдивое из всего, что вы сказали.

— Хорошо. Я это понимаю. Только играйте по правилам. Не надо обострять эмоции, а потом винить в этом меня.

— Но я не хочу ничего обострять. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Вот как! Но вы беспокойная личность. Вечно заварите какую-нибудь кашу. Почему бы не сразиться на равных ко взаимному удовольствию? Я славный боец, как говорил Алан Брек[102].

— И уверены, что победите.

— Только не со связанными руками.

— О. Ну хорошо. Но все это так скучно и утомительно!

Сказав это, Гарриет по-идиотски расплакалась.

— Боже милостивый! — вскричал ошеломленный Уимзи. — Гарриет! Дорогая! Ангел! Изверг! Чертовка! Не говорите так.

Он бросился перед ней на колени, дрожа от раскаяния и волнения.

— Обзывайте меня как хотите, но только не скучным! Я же не такой, как завсегдатаи клубов! Дорогая, возьмите этот, он куда больше и совершенно чистый. Скажите, что вы пошутили! Великий боже! Неужто я все эти полтора года нагонял на вас беспредельную тоску? Как я мог так поступить с порядочной женщиной! Я знаю, вы когда-то сказали, что если за меня кто и выйдет, то только чтобы слушать, как я мелю чепуху, но, наверное, такие вещи скоро приедаются. Что я несу? Чушь, я знаю. Но что же тут поделать?

— Болван! Это нечестно. Вы всегда меня смешите. Я не могу сопротивляться, я очень устала. Вам это ощущение, похоже, незнакомо. Стойте. Пустите. Не надо на меня давить. Слава богу, телефон звонит.

— К черту телефон!

— А если это что-то важное?

Она встала и подошла к аппарату. Уимзи, оставшийся стоять на коленях, выглядел и чувствовал себя в высшей степени нелепо.

— Это вас. Кто-то хочет встретиться с вами в «Бельвю».

— И пусть хочет.

— Кто-то ответил на заметку в «Морнинг стар».

— Господи!

Уимзи ринулся через всю комнату и схватил трубку.

— Это вы, Уимзи? Я знал, где вас искать. Это Салли Гарди. Тут один тип требует вознаграждение. Без вас он говорить отказывается, а мне надо писать заметку. Сейчас он у вас в гостиной.

— Кто он такой и откуда взялся?

— Из Сигемптона. Говорит, что его зовут Шик.

— Шик? Разрази меня гром, уже бегу. Слышите, дитя мое? Шик материализовался! Увидимся в половине четвертого.

И он бросился прочь, как ошпаренный.

— Ох, какая же я дура, — сказала Гарриет. — Круглая, непроходимая дура! К тому же со среды ни строчки не написала.

Она достала рукопись «Тайны вечного пера», с собственного пера отвинтила колпачок и погрузилась в праздные мечты.

Глава XIV

Свидетельствует третий цирюльник

Не для негоЦветет в лесу Паслен, хранит ЦикутаДля чаши яд в разлапистых корнях.Не для него был закален булат,И мак не для него листы роняет.Сие удел героев. Пусть живет,Пока дают Подагра и Водянка.Подумывал он руки наложить…

На пороге отеля «Бельвю» Уимзи столкнулся с Бантером.

— Господин, просивший о встрече с вашей светлостью, находится в гостиной вашей светлости, — сказал Бантер. — Я имел возможность рассмотреть его, когда он спрашивал о вашей светлости на стойке регистрации, но сам ему на глаза не показался.

— Не показались?

— Нет, милорд. Я ограничился тем, что тихо уведомил мистера Гарди о его появлении. Мистер Гарди в настоящее время с ним, милорд.

— Вы никогда ничего не делаете без причины, Бантер. Можно поинтересоваться, почему вы решили придерживаться политики скромного самоуничижения?

— На случай, если в дальнейшем ваша светлость пожелает вести за этой личностью слежку, мне представилось предпочтительным, чтобы у нее не было возможности меня узнать.

— О. Следует ли из этого, что у личности подозрительная внешность? Или у вас просто случилось обострение врожденной предусмотрительности? Хотя вы, наверное, правы. Пойду-ка наверх и расспрошу этого типа. А что с полицией, кстати? Мы ведь не можем держать это в секрете от них?

Уимзи минутку подумал.

— Лучше сначала услышать, что он скажет. Если вы мне понадобитесь, я позвоню вниз. Им относили какие-нибудь напитки?

— Насколько я знаю, нет, милорд.

— Странный аскетизм со стороны мистера Гарди. Скажите, чтоб принесли бутылку скотча, сифон и пива. Не может Мильтон — хмелю лишь под силу пути Творца пред тварью оправдать[104]. В данный момент я нахожу, что оправдания требуют очень многие вещи. Но, возможно, услышав рассказ мистера Шика, отнесусь к ним проще. Приступайте к выполнению!

Бросив беглый взгляд на визитера, Уимзи почувствовал, что у его надежд есть все шансы сбыться. Как бы там ни было, а все же, что касается бритвы, он шел по верному следу. Налицо были рыжеватые волосы, низкий рост, неуловимо искривленные плечи, так образно описанные сигемптонским парикмахером. Мужчина был одет в поношенный дешевый костюм синей саржи, а в руках держал мягкую фетровую шляпу, изрядно потрепанную. Уимзи заметил гладкую кожу, ухоженные ногти и общий облик обнищавшего аристократа.

— Вот, мистер Шик, — объявил Гарди при виде лорда Питера, — тот джентльмен, которого вы хотели видеть. Мистер Шик не желает рассказывать свою историю никому, кроме вас, Уимзи, хотя я объяснил, что если он думает получить вознаграждение от «Морнинг стар», придется посвятить в нее и меня.

Мистер Шик нервно перевел взгляд с Гарди на лорда Питера и несколько раз облизнул бледные губы.

— Справедливое требование, — покорно сказал он, — и уверяю вас, мне нужны эти деньги. Но положение мое незавидное, хотя я никому не желал вреда. Если б я только знал, что бедный джентльмен собирался сделать этой бритвой…

— Давайте начнем сначала, — перебил Уимзи, бросив шляпу на стол и упав в кресло. — Ну, рассказывайте! А, да, надо выпить. Что вы будете, мистер Шик?

— Ваша светлость очень добры, — скромно забормотал мистер Шик, — но, боюсь… Дело в том, что я увидел заметку в газете и выбежал из дому довольно спешно. Честно говоря, даже не позавтракал. Я, как говорится… Я весьма чувствителен к алкоголю, принятому на голодный желудок.

— Принесите сэндвичей, — велел Уимзи официанту. — С вашей стороны было очень любезно пожертвовать своим удобством в интересах правосудия.

— Правосудия?

— Я имею в виду, в интересах следствия. И конечно же вы должны позволить нам возместить вам расходы.

— Спасибо, милорд. Не откажусь. Не в таком я положении, вот в чем дело. Не стану скрывать, я очень стеснен в средствах. На самом деле, — разоткровенничался Шик в отсутствие официанта, — на самом деле мне пришлось отказаться от еды, чтобы заплатить за билет. В таком нелегко признаваться. Унизительно для человека, когда-то владевшего процветающим делом. Надеюсь, джентльмены, вы не станете думать, будто я привык к подобным вещам.

— Конечно нет, — сказал Уимзи. — Сейчас уже никто ничего такого не подумает. Тяжелые времена могут наступить у каждого. А теперь о бритве. Кстати, как ваше полное имя?

— Вильям Шик, милорд. По профессии я парикмахер. У меня было заведение в Манчестере. Но я разорился на неудачной спекуляции…

— А где в Манчестере? — вставил Солком Гарди.

— На Мессингберд-стрит. Но сейчас его уже снесли. Не знаю, помнит ли меня там хоть кто-то. Это было до войны.

— Были на фронте? — спросил Гарди.

— Нет. — Парикмахер мучительно покраснел. — Здоровье подвело. Не годен к службе.

— Ладно, — сказал Уимзи. — Теперь про бритву. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Я, милорд, если можно так выразиться, странствующий парикмахер. Хожу с места на место, главным образом по приморским городам во время сезона, берусь за временную работу.