Вся правда о российских евреях - Андрей Буровский

«Возможно, что в еврейские общины Польши и Литвы влились остатки хазар, народа тюркского про­исхождения, высшие слои которого перешли в еврейство в VIII-IX веках»40. Дальше такого утверждения официальная еврейская наука не идет. Ведь «как известно», современные евреи — единый народ, особая раса, потомки древних иудеев и лично праотца Авраама.

Артур Кестлер посмел нарушить запрет: он утверждает, что евреи Восточной Европы происходят не от древних иудеев, а от хазар. С точки зрения А. Кестлера, хазары составляют большую часть предков восточных евреев, ашкенази. По его мнению, в XIV-XVвеках большая часть хазар оказалась на территории Западной Руси — буду­щих Украины и Белоруссии. Часть из них проникла и в собственно Польшу. Если до хазар евреи на этой терри­тории и жили, то массы переселяющихся хазар поглотили их полностью, потому что на одного коренного еврея приходилось несколько пришельцев. Так что кто кого ассимилировал...

А. Кестлер даже объясняет, откуда взялся идиш и по­чему так быстро изменился характер вольных степняков. Идиш возник в самой культурной части страны ашкенази, в Польше. Поэтому и распространился на всю территорию их расселения.

Интересна реакция на книгу Кестлера: у многих евре­ев, в том числе и у великого демократа Г. Померанца, она оказалась крайне бурной, и притом сугубо эмоциональной. Не в силах ничего возразить по существу, мысли Кест­лера подвергают несколько истеричной обструкции по принципу: «Кестлера не читал, но ведь все же говорят!..». Возмущению не было предела...

Даже известный широтой взглядов и терпимостью известный израильский исследователь еврейской ми­стики Гершом Шолем говорил студентам: «Зигмунд Фрейд утверждал, что евреи позаимствовали в Египте свою религию, а теперь Артур Кестлер в книге «Тринадцатое колено» пытается отобрать у нас все остальное». Такой же ответ Шолем дал редактору «New-York Review of Books», просившего написать рецензию на сенсационную книгу Кестлера.

Что же такое «остальное» отобрал у бедного Шолема злой Кестлер?

В чем вообще причина категорического неприятия? Буду рад, если мне возразят по существу, но пока получа­ется: протестуют те, для кого почему-то невыносима сама мысль о происхождении от хазар. То есть против хазар эти люди ничего не имеют, но... как?! Хазары их предки?! Геволт! Они потомки древних иудеев, прекрасных, благородных иудеев, и лично Авраама и Якова! А тут эти мерзкие степняки с кривыми носами и смуглой кожей... Вообще-то бывают открытия и порадикальнее... На­пример, один ученый, работающий в Плесе, Травкин, по мнению коллег, «офинел». Николай Травкин полагает, что никакого передвижения населения с территории Киевской Руси на северо-восток никогда не было. По крайней мере археологические данные ни о каком пере­селении не свидетельствуют, а говорят только о смене культуры.

—  То есть современные русские — это ославяненные финны?

— Да! — гордо отвечал Травкин коллегам. Разумеется,   это  не  твердо  установленный  факт, а не более чем любопытная гипотеза. Но, во-первых, я прислушался к самому себе — а что, если я по про­исхождению финн, потомок перешедших на русский язык финнов? А знаете, ничто души не потревожило, и ничто ее не бросило в дрожь. Финн так финн, ничего не меняется, и возникает даже забавный способ драз­нить кое-кого.

Во-вторых, я рассказал эту байку многим русским... И представьте себе, никто не продемонстрировал реак­ции а-ля Померанц. Никого не взволновало, что теперь он не будет благородным славянином, происходящим от Святослава, Ратибора и Божа... Да! И от Кашея Бес­смертного с Ильей Муромцем, как же я это забыл! Так вот, никто из моих русских знакомых не заволновался из-за этой «ужасной» перспективы. Реакция была раз­ная — от веселого удивления до полного безразличия. Но вот реакции отторжения определенно не было ни в одном случае.

Почему? А потому, что среди русских почти нет ра­систов.

Ах, вы имеете в виду, что евреи, узнавшие про теорию Кестлера!!!..

Минуточку, минуточку... А про евреев на этот раз я ничего не говорил.

И еще одна безумная гипотеза... Считается, что уж ничего более русского, чем пироги, быть на свете не может. Пирог — своего рода символ России, почти как самовар, матрешка, сарафан и Горбачев.

Когда некий японский буржуй стал продавать «искон­но японские пиросики» (так уж произносили японцы это слово), его осудили и раскритиковали в самой Японии. Все знают, что «пиросики» придумали русские!

Но чуваши тоже считают, что «пирок» — это их на­циональное блюдо. Евреи-ашкенази тоже полагали, что «пирогэс» — это их собственное изобретение. Чувашей и ашкенази объединяет только одна линия общих пред­ков: от хазар.

Действительно: что, если не чуваши и евреи заимс­твовали «пирогэс» от своих славянских соседей? Что, если славяне заимствовали пироги от тюркоязычных хазар-ашкенази?

Хазары-жидовины ходили по русской земле отрядами, брали дань с русских городов и весей. Дань была «по бел­ке за дым», то есть с каждого двора по беличьей шкурке. Могли за это научить пироги печь. И пословицу подарить, чтобы «сапоги тачал сапожник, а пироги пек пирожник».

Если все так — то получается вот что. Блины — послед­ние прости-прощай русского язычества. И каждый раз, как едим блины, поедаем один из важнейших символов язычества, Солнечный знак.

Но точно так же, получается, и с пирогами. Каждый раз, запуская зубы в пирог, мы получаем привет от хазар.

Но откуда бы ни пришли евреи на Русь, получа­ется — то, что можно назвать «русским еврейством» или «славянским еврейством», приходится отнести к самым ранним пластам истории Древней Руси.

В конце X века, когда Владимир выбирает веру, недо­статка в евреях не было. Не возникало необходимости затевать дорогостоящее и опасное путешествие, чтобы поспорить с иудеем. Вон он, живет на Козарах.

По мнению Ю. Бруцкуса, во время массового насильс­твенного крещения в Киеве 988 года крестилась и часть «козарских евреев» из Киева. Очень может быть, что из них, из «козарских евреев», происходит и Лука Жидята — первый новгородский епископ и духовный писатель.

Русских христиан этого времени евреи интересовали очень живо, и не только как соседи или партнеры по караванной торговле. Евреи становились оппонентами, носителями какой-то иной, не христианской духовности. Может быть, дело в том, что русские — очень уж недавние христиане? Или активные местные иудеи сами навязывали полемику, заставляли думать о всяких сложных предметах? По крайней мере, в первом религиозном сочинении на Руси, «Слово о законе и благодати», полемика «так свежа и жива, как она представляется в писаниях апостольских»41, А это — середина XI века.

В это же время знаменитый монах Феодосий Печерский специально ходил к евреям, спорил с ними о вере и притом ругал их и обзывал беззаконниками и отступни­ками. Может, монах просто срывался на крик, не в силах переспорить иудеев? Действительно, все как в Египте или в Сирии времен первых христиан, веке во II-м или в III-м.

Есть и другое предположение — что Феодосии по­просту искал мученической смерти. Мол, киевский монах Евстафий, проданный в рабство в Крым, был распят своим хозяином-иудеем за отказ признать закон Моисея. В самой по себе истории многие исследователи сомневаются: в ней слишком много от византийских житий святых. Похоже, историю страдальца за веру придумали, чтобы и на Руси были такие святые.

Но возможно, что в Древней Руси попросту придали форму византийского жития вполне подлинной истории — такое ведь тоже вполне возможно. Весь антиеврейский пафос в житиях святых Древней Руси — явственно византийского происхождения. Кстати, в переложении церковного устава Ярослава Мудрого есть прямые заимст­вования из византийских кодексов — например, запреты на половые связи христиан с евреями.

Если так, то Феодосию Печерскому вполне опре­деленно не повезло: как отругивались иудеи и как они обзывали в ответ Феодосия, история умалчивает, но вот распять святого они вполне определенно не распяли. Жалеть ли об этом?

Историкам известны случаи принятия иудаизма князьями и вождями славян и германцев в раннем Сред­невековье. Явление, впрочем, было массовым: язычники часто не видели особой разницы между разными единобожными религиями.

Еврейство привлекало язычников высокой степенью взаимопомощи и социальной справедливости. Еврейская благотворительность часто распространялась на неев­реев. Недаром христианская церковь всегда старалась отвратить свою паству от нее. Наиболее ранние призывы против еврейской филантропии принадлежат жившему в V веке легендарному переводчику Библии на латинский язык блаженному Иерониму. Его призывы отказаться от опасной еврейской щедрости напоминают некоторые сов­ременные писания против благотворительных программ вроде «Фонда Сороса».