Профессия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

Последний и стал для Фока новой головной болью.

Когда-то Капа был правой рукой капитана. Он застал те времена, когда тот летал под знаменами своего отца, миррийского миссионера. Он помнил юность Сергея, видел, как из мальчишки тот превращается в лидера, за которым без вопросов пойдут такие, как Райн, – наемники, повидавшие жизнь во всех ее проявлениях. Когда Сергей унаследовал корабль и состояние отца, Капа стал его помощником. Он всегда был в первых рядах – до тех пор, пока не появился Фок.

Капа так и не смог смириться с опекой какого-то мальчишки. Фок чувствовал это с первой минуты их знакомства и поначалу пытался говорить, упрашивать, что-то объяснять. Потом привык, и робость сменилась равнодушием, затем – презрением, а позже, когда Фок выяснил, что это такое, – ответной ненавистью.

Перед уходом Сергей провел разъяснительную беседу с оставшимися. О чем конкретно говорил капитан, Фок не слышал, но, по удивленным взглядам, направленным на себя, понял, что речь о нем. Тогда Капа только посопел, выражая недовольство, но не решился открыто перечить решению Сергея оставить Фока главным на корабле. Зато сразу после его ухода демонстративно напился и горланил под дверью рубки, что в гробу видал такого начальника, будь тот Сергею хоть кум, хоть сват, хоть брат родной.

На следующий день Капа был несвеж, мрачен и пытался вскрыть дверь капитанской каюты, что ему почти удалось. Собственно, из-за этого Фок и перебрался в пустующую комнату, чтобы в случае повторной попытки было кому остановить гипадер. И до сих пор раздумывал, правильно ли поступил. Ведь проберись сюда не подозревающий о вольно разгуливающих хищниках Капа, одной проблемой стало бы меньше…

«Армада» стояла на якоре в пустынном секторе близ туманности Тета Хангелис, где в прошлом поколении рванула сверхновая, стерев с космического поля все мало-мальски пригодные для посадки планеты на много парсеков вокруг. Сейчас сектор не представлял никакой ценности для исследовательских и торговых кораблей, не патрулировался галаполицией и был идеальной площадкой для стоянки пиратского крейсера. «Армада» могла дрейфовать здесь годами, и ни одна душа не узнала бы о ней. Сергей предусмотрел все.

Кроме Людочки.

Фок приложил ухо к двери и решительно постучал. Сквозь плотный пластик ему послышался короткий вскрик, но потом все снова стихло. Проснулась или нет?

Потоптавшись в нерешительности, Фок плюнул на приличия и, приложив руку к сенсору, скомандовал капитанский доступ. Возвращаться сюда второй раз или, что еще хуже, снова пытаться заснуть под нежелательное акустическое сопровождение ему совершенно не хотелось.

Панель подмигнула зеленым огоньком, дверь открылась, и Фок понял, что сны не имеют ничего общего с кошмарами Людочки.

Девушка забилась в угол и выглядела так, словно ее целиком постирали в стиральной машине. Взмокшая и растрепанная, в разорванной пижаме, она выставила вперед руки и закричала:

– Не входи!

– Чт… что с тобой случилось?

– Уйди!

Фок послушно попятился, готовый успокаивать девушку даже из коридора, но тут Людочка затравленно покосилась куда-то в сторону, и он с ужасающей ясностью понял, что происходит.

Парень развернулся и помчался в каюту капитана.

Давным-давно, когда у Фока была совсем другая жизнь на Мирре, он уже видел такой взгляд у собственной матери.

Преступность на Мирре была практически нулевой. Практически – потому что нельзя было исключить возможность злодеяний со стороны гостей планеты. Это случалось редко, но все же имело место.

Коренные миррийцы, которых с пеленок приучали к доброте, были гостеприимной расой, дававшей приют всем, кто в нем нуждался. И конечно, когда в дверь постучал незнакомец и попросился на постой, его без лишних вопросов впустили.

Вернувшийся с прогулки Фок обнаружил маму в гостиной. Она была в слезах, но, когда удивленный ребенок попытался утешить ее, запретила подходить и велела идти на улицу. Конечно, Фок послушался и до сих пор жалел об этом.

Последний крик матери он услышал уже со двора, а потом из дома выбежал незнакомый мужчина, сжимавший в кулаке ее кулон. Позже выяснилось, что убийца притаился у дверей гостиной и готовился прикончить вошедшего Фока, а мать отправила его на улицу, чтобы спасти.

И теперь судьба решила испытать его снова.

Фок влетел в каюту, всполошив гипадер. Те прыснули в стороны с кратким предупреждающим шипением, но он не обратил на них внимания. Бросившись к шкафу, Фок выхватил единственный предмет, который мог сейчас помочь, и помчался обратно, стараясь не думать о том, что предстоит сделать, если ситуация окончательно выйдет из-под контроля.

Дверь Людочкиной каюты открылась, когда Фок был в двух шагах.

– …не думал, что ты такая занимательная штучка, – услышал он ненавистный голос, и в следующую секунду в коридор вышел Капа.

Увидев Фока, наемник потянулся к поясной кобуре.

– Замри! – рявкнул Фок, вскидывая хэллбор10.

Капа вздрогнул и остановился, но через мгновение на небритом лице появилась нахальная усмешка.

– А то что? Стрелять будешь? Не смеши, щенок! Ты хоть знаешь, на что нажимать?

Фок молча щелкнул предохранителем, приводя оружие в боевую готовность. Он знал. Уроки капитана не прошли даром.

Капа нахмурился.

– Ты это, полегче давай! Это не цацки! Вон ту фиговину еще раз нажми! Кому сказал?!

Фок почувствовал, как задрожали пальцы, и покрепче стиснул бластер. Капа ругнулся, и его рука медленно поползла вниз, к кобуре. Фок будто воочию увидел, что будет дальше. Сейчас Капа выхватит собственное оружие, и статус-кво изменится. Условия будет диктовать сильнейший. И вряд ли закоренелый бандит станет размышлять над моральной стороной вопроса. Он запросто пристрелит Фока, а после наведет свои порядки на корабле. И далеко не факт, что Джамалудира доживет до возвращения Сергея. Если тому будет, куда возвращаться…

Фок как никогда прежде понял капитана. В этом мире все так просто: или ты, или тебя! Какая тут мораль, какая жалость? Есть только один шанс, все остальное не важно!

И он выстрелил.

Плазма звуков не издавала, зато сам хэллбор – еще как! Оглушительно скрежетнуло в стволе, мигнула яркая вспышка, и в нос ударил специфичный запах горелого пластика.

– Твою мать!!! – заорал Капа и запоздало шарахнулся в сторону, пригибаясь и прикрывая голову.

– Фок, не надо!

– Какого черта здесь творится?! – третий возглас принадлежал Райну, выбежавшему из каюты на звук выстрела. Он оценил оплавленную плазмой стену и Капу, ошарашенно оглядывающего себя в поисках непредусмотренных дырок; Фока, по-прежнему крепко сжимающего оружие, и Людочку, замершую в дверях и смотрящую на все это с откровенным испугом, – и сделал шаг в их сторону. – Фок, успокойся. Опусти ствол и давай потолкуем…

– Стоять! – рявкнул Фок. Неожиданно прорезавшиеся командные нотки, похоже, делали его голос похожим на капитанский – ослушаться никто не посмел. – Джам, сними с него кобуру! Живо! А ты, – это уже предназначалось онемевшему Капе, – двинешься – убью!

В гробовом молчании было