Серебряный ублюдок (ЛП) - Уайлд Джоанна

Конечно, хороший ночной сон имеет большое значение, но и в этом я облажалась. Вместо этого, я яростно шила всю ночь напролет, жужжание моей машинки наполняло квартиру, когда я измельчала оставшиеся материалы из забитого мусорного ведра. Ничего не получалось, независимо от того, что я пыталась создать. Все было отвратительным и неправильным, как и я.

Я рухнула на пол в пять утра, отключившись из-за усталости.

Звонит телефон, и я хватаю его, ожидая услышать голос Даниэль. Она обещала позвонить мне сегодня утром, как только проснётся. У нас был назначен маникюр в одиннадцать — еженедельный ритуал, которым я дорожу по разным причинам, не в последнюю очередь, из-за возможности поэкспериментировать с добровольной жертвой, которая никогда не жалуется, если мои дизайнерские инновации проваливаются, так и не увенчавшись успехом.

— Бекка?

— Мама? — удивленно спрашиваю я.

Она была так зла прошлой ночью. Я до сих пор веду мысленный спор с Паком. Он был прав, она обижала меня так много раз. Почему я должна делать что-то ради нее?

«Потому что ты любишь её», — шепчет мое сердце.

Это отстой, потому что это правда.

— Прости, детка, — говорит она, звуча подавленно. — Я не могла уснуть всю ночь. Я не должна была так говорить с тобой. Ты должна заботиться о себе. Я понимаю.

— Ты в порядке?

Она не отвечает, грубо кашляя.

— Я в порядке, — шепчет она, но я уверена, что это не так.

— Что он сделал?

— Ничего. Все нормально. Ты не беспокойся обо мне. Уверена, что всё будет хорошо.

— Он сделал тебе больно прошлой ночью?

Она снова молчит, затем отвечает:

— Ты знаешь, каким он становится. Думаю, он сломал мне руку. Она опухла, но я не могу пойти к врачу. У меня появился шанс, чтобы свалить отсюда. И я не могу его профукать.

Гигантская, злобная рука хватает моё нутро и крепко сжимает его.

— Я посчитаю свои сбережения в банке для чаевых, — шепчу я. — Потом отправлю тебе. Может, я смогу что-нибудь продать.

— Этого будет недостаточно, поэтому не беспокойся.

— Мама...

— Детка, всё кончено. Ты должна жить своей жизнью. Я люблю тебя.

Потом она вешает трубку. Я еще долго смотрю на телефон в своей руке, не моргая, а затем бегу в туалет. Я едва успеваю туда попасть, как меня начинает тошнить, снова и снова, пока не начинает болеть живот и саднить горло.

Я должна что-то придумать. Не могу позволить Тини убить мою маму.

К сожалению, я понятия не имею, как его остановить.

***

Все кажется каким-то нереальным.

Я не знаю, что с собой делать, поэтому убираю беспорядок из лоскутов ткани и обрывков нитей, который создала накануне вечером. Потом звонит Даниэль, напоминая о том, чтобы я захватила свое грязное белье для стирки на нашей встрече по маникюру и постирушкам. Я загружаю вещи в свою машину, затерявшись в мыслях.

Что за сумасшедшая неделя.

Сначала работа, теперь моя мама... Ох, и Пак.

Что, чёрт возьми, я должна теперь делать с Паком? Может, мне и не придется ничего с ним делать... если у него есть хоть половина мозгов, он никогда со мной больше не заговорит. Не после того, как я взорвалась в своем сумасшествии, словно какой-то набухший, раздутый помидор, сгнивший на солнце.

Я бросаю взгляд на дверной проем в доме Пака, задаваясь вопросом, там ли он сейчас. Я должна извиниться перед ним.

Он мудак, без сомнения. Но называть его насильником было чересчур, потому что это неправда. Он понятия не имеет, что на самом деле происходило в ту странную, изменившую мою жизнь ночь. Он думал, что я простая девушка, которую он встретил на вечеринке, нормальная девушка, которая хотела переспать с ним, и я сама создала такое впечатление. Когда он все понял, то поступил правильно, хотя бросить меня там, ему было бы в тысячу раз легче.

Вчера вечером он назвал меня сукой и был прав.

Теперь мне нужно вести себя как взрослый человек и ответить за свои поступки. Мой характер вообще когда-нибудь перестанет втягивать меня в неприятности?

Идя по аллее, я чувствую себя раздираемой эмоциями. Я все надеюсь, что он будет дома, и я смогу сказать, что мне жаль, и покончить с этим, наконец. Также надеюсь, что он не откроет дверь, потому что столкновение с ним будет отстойным, и я не хочу этого делать. Но меня настигает полное разочарование. Я подхожу к двери на лестничной клетке, но вижу, что она заперта. Ни звонка, ни домофона, никакого способа сообщить кому-то наверху, что к ним пришли гости. Я оглядываюсь в поисках его байка, но нигде его не вижу. Где бы ни был Пак, у меня нет возможности с ним связаться.

Ну и ладно.

Возвращаясь к машине, я пытаюсь навести в своей голове хоть какой-то порядок. В моей жизни много проблем, но, по крайней мере, я знаю, как решить одну из них.

Все мои джинсы — грязные.

Как и мое белье, простыни и остальные вещи. Я сажусь в свою машину и еду к Даниэль на нашу еженедельную вечеринку по маникюру и стирке, потому что, какой бы отстойной ни была жизнь, одежду все равно приходилось стирать.

***

— Я получила новый розовый лак вчера днем, — объявляет Даниэль, когда мы, наконец, садимся за её стол, выглядя довольными собой.

Мое белье загружено в стиральную машину, которая гудит на заднем плане.

— Думаю, я могла бы покрасить свои волосы, чтобы соответствовать. Или нет?

— Что? — спрашиваю я, пытаясь сосредоточиться.

Весь мой мир изменился, и всё- таки мы обсуждаем цвет ногтей.

Так странно.

— Розовый? — подсказывает она.

Я моргаю, пытаясь собраться.

— Ох, будет мило, — говорю я ей. — Извини, у меня было странное утро.

— В смысле?

Я глубоко вздыхаю, задаваясь вопросом, с чего начать.

— Итак, моя мама позвонила прошлой ночью. Она говорит, что Тини окончательно съехал с катушек. Она попросила у меня денег, чтобы уйти от него.

Глаза Даниэль становятся большими, когда она убирает обратно лак для ногтей. Она не знает полной истории о моей жизни в Калифорнии, но она знает достаточно, чтобы понять, что это была Чертовски Большая Проблема.

— Без шуток? Спустя так много времени она действительно хочет это сделать? — шепчет она. — Что ты ей сказала?

Я жму плечами.

— Я отказала ей. Она хочет две штуки, а у меня нет таких денег. Потом она сказала, что я ужасная дочь, и, если он убьёт её, это будет на моей совести.

— Вот дерьмо, — ругается Даниэль, её лицо становится жестким.

— Пак сказал, что она просто пытается вытащить из меня деньги. Вероятно, он прав — ей всегда от меня нужны только они.

— Подожди. — поднимает она руку. — Вернемся назад. Почему Пак присутствует в этой истории? Боже мой, он был у тебя дома?

Пак. Воспоминая о прошлой ночи снова возникают в моей голове и, я начинаю дрожать. Я очень стараюсь не думать о нём и об извинениях, которые я до сих пор ему должна. Боже, почему всё это должно было произойти одновременно? Моё прошлое накатывает на меня, как большая волна. Я не успеваю перевести дух.

— Это трудный вопрос. Все сложно, — говорю я ей, закрывая глаза. Сложно? Вот это, бл*дь, преуменьшение. — Прошлой ночью я наделала глупостей.

— Каких? — требует она.

Я не отвечаю.

— Срань господня, ты спала с Паком?

— Нет! — кричу я.

— Ты лжёшь, — она выглядит обиженной. — Ты действительно дерьмовая лгунья, Бекка, тебе нужно над этим поработать, потому что это важный жизненный навык. Ну и как он? Я всегда хотела раздеть его...

— Даниэль!

— Нет, нет. Очевидно, что я не буду этого делать, — настаивает она. — Но я твоя подруга, Бекка. Поговори со мной. Может, я смогу помочь.

— Всё очень запутано, — говорю я медленно. — Я никогда тебе не рассказывала, но мы с Паком занимались сексом в Калифорнии.

Ее брови поднимаются на лоб, а челюсть падает. Буквально. Прямо как у мультяшного персонажа.