Путешествие в страну смерти - Барбара Хэмбли

Париж — Константинополь. Через Вену.

Константинополь?

И пришла догадка.

Мало того что вы предали меня, что вы мне лгали…

Согнувшись в три погибели, Эшер подобрался к телефону.

— Центральная телефонная станция Вены слушает, — раздался бодрый женский голос. — Добрый вечер, милостивый государь!

— Добрый вечер и вам, милостивая государыня! — ответил Эшер. Церемонность венских телефонисток давно была ему не в новинку. — Будьте столь любезны, соедините меня с кафе Доницетти на Герренгассе и попросите, чтобы к аппарату пригласили герра Обера, пожалуйста!

Где-то хлопнула дверь. По лестнице внизу пробежали торопливо. Секунды падали, как комья земли на крышку гроба.

— Сию секунду, милостивый государь, с моим превеликим удовольствием!

Он слышал, как она долго и витиевато приветствует того, кто подошел к аппарату в кафе Доницетти и просит пригласить досточтимого герра Обера, с которым желает говорить другой досточтимый герр… Затем послышались совсем уже удаленные голоса: «…не видать… где-то был…»

«Минута, — подумал он. — У меня в запасе не больше минуты…»

— Ладислав Левкович к вашим услугам, милостивый государь!

— Герр Обер Левкович, я сознаю, сколь бестактно отрывать от дел такого занятого человека, как вы, но скажите: герр Холивелл, англичанин, не обедает ли у вас в данный момент? Будьте столь добры, дайте ему знать, что герр Эшер очень бы хотел поговорить с ним на крайне важную тему! Премного вам благодарен…

Прижимая трубку к уху, Эшер поднялся на колени и, бросив быстрый взгляд в сторону окна, продолжил осмотр бумаг. Пара-тройка рабочих блокнотов, содержащих записи бесед с долгожителями Вены и окрестностей, толстая пачка счетов за химическое и прочее оборудование. В ящике стола — вскрытые конверты из австрийского посольства в Константинополе, и в каждом весьма крупный счет и подпись «Кароли». Судя по датам, все они отправлены за последние два года. А в самом конце ящика — около дюжины ключей, ни один из которых явно не подходил к замку посеребренной решетки. Значит, только ломом. В подвале, где стоит генератор, должен быть лом…

Проклятие! — подумал Джеймс. — Да прекращай ты там болтать с герром Обером и беги к телефону…

— Положите трубку, Эшер.

Он повернул голову. В дверях, направив на него пистолет, стоял Фэйрпорт.

9

Эшер не двигался.

— Я выстрелю, — заверил Фэйрпорт. Он обошел комнату по дуге, не приближаясь к Эшеру и по-прежнему держа его на прицеле. Подобравшись к аппарату, нажал на рычажки, прервав связь.

Эшер сел на полу, подобрал под себя ноги, поиграл оглохшей трубкой.

— Даже в своего соотечественника?

Это был старый прием — надавить на чувство патриотизма. Однако Фэйрпорт и сам не первый год участвовал в Большой Игре, так что вряд ли его этим проймешь.

— Это дело важнее интересов отдельной страны, Эшер, — мягко сказал Фэйрпорт. Тут же чуть подался назад, чтобы не оказаться в пределах досягаемости. — Но вы, я смотрю, ничем не лучше этой скотины Игнаца. О чем вы оба думаете? Вы, как дикари, готовые разорвать том Платона, чтобы законопатить им протекающую крышу! Это открытие — может быть, величайшее в истории человечества. И вот один прикидывает, как применить таких существ в Македонии или против русских в Болгарии, а другой — как их уничтожить, потому что иначе нарушится равновесие в этой вашей Большой Игре. Нет, вы не понимаете! Не желаете понять.

— Я понимаю, сколько вреда принесет такое существо, если окажется на службе у какого-либо правительства. И понимаю, чем это правительство будет с ним расплачиваться.

Фзйрпорт посмотрел на него озадаченно. Эшер удивленно приподнял брови — и краска прилила к щекам старика.

— Ах вот вы о чем… Уверен, что ситуация изменится после должных медицинских исследований… Я уже сейчас обнаружил почти все необходимые им вещества в йогурте и китайском женьшене. Поверьте, они вполне могут обходиться без человеческой крови.

— Кружевница, убитая Эрнчестером, была бы рада это услышать, — мрачно заметил Эшер, представив себе с усмешкой Лайонела Гриппена, Мастера лондонских вампиров, смакующего йогурт и отвар женьшеня. — А вам не приходило в голову, что они питаются не только кровью, но еще и агонией жертвы?

Старик вздрогнул:

— Более омерзительного предположения мне еще слышать не доводилось! Уверяю вас, они излечатся от этой привычки, как алкоголик излечивается от тяга к спиртному! Дайте только время. Пусть даже сегодня кто-то кому-то причиняет несчастья…

— Вы о предателях?

В доме было тихо, только за окнами шуршали обыскиваемые охранниками кусты. Если бы удалось обезоружить старика без выстрела…

Фэйрпорт выпрямился.

— Я не предатель! — с достоинством сказал он.

Эшер взглянул на него с отвращением.

— Я еще не встречал предателя, который бы считал себя таковым.

— Я никогда не передавал Игнацу Кароли информацию, которая могла бы повредить нашим связям и нашим агентам.

— Откуда вы знаете? — устало бросил Эшер. — Вы же не интересуетесь политикой, вы даже не читаете газет. Тогда не читали и сейчас, наверное, не читаете. Задумайтесь наконец, если Кароли имеет дело с вампирами, если он шантажирует Эрнчестера, заставляет его создать выводок, верный австрийскому правительству, — против кого это все потом обернется? Да против нас с вами.

— Этого не случится! — крикнул Фэйрпорт. — Я не позволю, чтобы это случилось! Эшер, Кароли для меня — не более чем орудие. Горстка секретов, которые все равно устареют в течение года, — разве это не чепуха по сравнению с открытием, освобождающим человека от старости, от слабоумия и смерти? Взгляните на меня, Эшер! — Он воздел свой мальчишеский кулачок в серой нитяной перчатке. — Взгляните на меня! Я стал стариком в тридцать пять лет! Больные зубы, больные глаза, все больное… — Фэйрпорт потряс головой. — И двадцать лет — двадцать лет! — я каждый день встречался с такими же, как я, людьми. С людьми, которые знают, что это за ужас: жить в распадающемся теле! Я перепробовал все, я изъездил весь свет, ища средство против того, что убивает нас, делает наши волосы седыми, а мышцы бессильными… — Голубые глаза за толстыми линзами внезапно вспыхнули, голос налился ядом. — Почему одни так быстро изнашиваются, в то время как другие продолжают наслаждаться жизнью и в восемьдесят…

В следующий миг Эшера подбросило с пола, последовал удар ногой по руке с пистолетом, и почти одновременно кулак Джеймса впечатался в подбородок маленького человечка. Эшер бил в полную силу, боясь, что Фэйрпорт сумеет выстрелить. Выбирать тут не приходилось, в любую минуту мог появиться Кароли или его люди. Уж эти-то церемониться не станут…