Инструктор. Кровавый реванш - Андрей Воронин

– Вот как, – задумчиво произнес Забродов. – А как он выглядел? Вы можете его описать?

– Знаете, Илларион, я особо не всматривалась, тем более они там все в форменных зимних шапках. Даже предположить не могу, зачем муж обвел этого суворовца, – пожала плечами Инга.

Они замолчали, Забродов несколько минут напряженно думал, а затем спросил:

– А в каком году ваш муж окончил суворовское училище?

– Так сразу и не вспомню. Сейчас пойду посмотрю документы.

Инга встала с кресла и вышла в другую комнату. Забродов, откинувшись на спинку дивана и скрестив ноги, задумался: «Получается, что Родионов и Фемидин стали думать примерно одинаково. Ирина по телефону обмолвилась о статьях, в которых говорилось о летчиках люфтваффе. Оказывается, у Родионова были такие же статьи. Учитывая тот факт, что они были друзьями, не исключено, что Фемидин и Родионов могли обсуждать это. Вполне вероятно, хотя и не факт. А что это за таинственная фотография с обведенным маркером суворовцем? Думай, Забродов, думай!» – подстегнул себя Илларион.

В комнату вошла Инга.

– Я посмотрела дату окончания суворовского училища. Это было в далеком уже 1982 году, – сообщила она.

– 1982-й… Понятно, – раздумывая, произнес Илларион и после паузы спросил: – А что за записная книжка пропала?

– Я не в курсе. Ее я просто пролистала, там были какие-то записи Андрея. В общем, пожалуй, это все, что я запомнила. Откровенно говоря, мне жаль фотографий.

– Я вас понимаю.

– Ведь это же часть памяти об Андрее. Кому они могли понадобиться и для чего?

– Как говорится, Инга, если солнце зажигают, значит, это кому-то нужно, – продолжая напряженно думать, сказал Забродов.

– Люди, по-моему, сходят с ума. Но, Илларион, я боюсь, что те, кто похитил в моей квартире бумаги, убьют и меня. Не знаю, правда, почему, но раз убили Фемидина, Андрея, Ирину, выходит, что следующая очередь моя, – Инга обхватила голову руками и едва не заплакала.

– Не беспокойтесь, вас никто не тронет. Мы поступим следующим образом. Я сегодня останусь у вас ночевать.

– То есть мне все-таки что-то угрожает?

– Это просто мера предосторожности. А завтра вам нужно будет уехать из Москвы.

– Но зачем? И куда я поеду?

– Послушайте, Инга, это необходимо сделать. Кто знает, какие планы у тех, кто побывал в вашей квартире. Вас не тронули пока, и это хорошо, но для вашей же безопасности надо обязательно покинуть город.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Что ж, тогда я займусь этим завтра. Для меня это неожиданность, понимаете?

– Конечно, но так сложились обстоятельства.

– На какой срок я должна, так сказать, исчезнуть?

– Сказать по правде – не знаю, возможно, месяц, или год, или два…

– Даже так! – удивилась Инга.

– Завтра вы обязательно должны покинуть город.

– Хорошо, я уеду…

– Не говорите куда, не надо, – резко перебил ее Забродов.

– Это тоже меры безопасности? Мне что, теперь придется жить так всегда, шарахаясь от собственной тени?

– Шарахаться не надо, но осторожность еще ни одному человеку не навредила.

– А как я узнаю, что все уже позади?

– Завтра утром я вас подброшу, куда скажете. Одной вам оставаться не стоит. В машине обо всем и договоримся.

– Хорошо, – кивнула Инга. – Пойдемте на кухню, поужинаем. Вы наверняка голодны.

– Скрывать не буду, это сущая правда, – улыбнулся Илларион.

– Потом мне нужно собраться, сделать кое-какие звонки.

– Понятно. Называйте любую причину, естественно кроме настоящей, и любой город, кроме того, в который действительно отправитесь, если будут спрашивать, – проинструктировал Забродов.

– Да, конечно.

После ужина Инга кому-то звонила, собирала вещи, а Илларион, как и каждый вечер, внимательно изучал купленные в киоске свежие газеты. Пока ничего подозрительного он не обнаружил.

Инга легла спать около двух часов ночи, а Забродов всю ночь не сомкнул глаз. Иногда он подходил к окну, осматривал двор, вслушивался в ночные шорохи. Утром он отвез Ингу к месту ее работы. Ей нужно было уволиться и получить расчет.

Выгрузив из машины чемодан с вещами Инги, Забродов сказал:

– Я с вами свяжусь, но, когда это будет, мне трудно сказать.

– Да, вы говорили и год, и два…

– Все может быть. Удачи вам, Инга, на новом месте.

– Спасибо огромное, Илларион, за вашу помощь. Да хранит вас Господь!

– Благодарю.

Забродов сел в «лендровер», нужно было торопиться в АСБ, скоро в конференц-зале начнется совещание. Илларион лихо маневрировал в потоке машин. Возле здания Аналитической службы безопасности на стоянке уже было немало машин. Закрыв «лендровер», Забродов заметил справа Растаева, который тоже только что подъехал.

– Макс, подожди, – окликнул подчиненного Илларион.

Растаев, устремившийся на работу, остановился и обернулся.

– Илларион Константинович, здравствуйте, – подавая правую руку подбежавшему Забродову, сказал Макс. – А я задумался и не понял сразу, кто меня зовет.

– Привет. Не спеши разгонять мозг, за день еще успеешь поразмышлять.

– Да, этого у нас никто не отнимет, – пошутил Растаев.

– Я вот о чем хочу тебя попросить, Макс. Мне нужно, чтобы ты проверил на нашем суперкомпьютере следующую информацию. Мне надо знать фамилии всех суворовцев, окончивших училище в Москве в 1982 году.

– Нет проблем, Илларион Константинович, это сделать будет нетрудно. Фамилии выпускников суворовских училищ – не государственная тайна.

– Я понимаю, только сделай это максимально тихо.

– Не беспокойтесь, к вечеру будет у вас полный список.

– Договорились.

Они прошли процедуру контроля и поднялись наверх, в общую комнату группы «В». Наталья сидела за столом, потягивая из миниатюрной чашечки синего цвета горячий кофе.

– Доброе утро, – поприветствовала она Забродова с Растаевым, затем посмотрела на настенные часы и сказала: – Скоро начнется совещание.

– Думаю, тебе стоит поторопиться, если хочешь успеть допить кофе. Через пару минут выходим, – посоветовал Забродов.

– Если и не допью, небольшая проблема. Кажется, я уже успела проснуться.

Макс и Илларион улыбнулись.

Вскоре группа «В» в полном составе отправилась в конференц-зал на совещание. Не успели они сесть, как вошел Лазарев.

– Рад всех видеть, приступаем к работе, – сказал он и достал из кожаной серой папки бумаги. Несколько минут он молчал, сосредоточенно читая, а затем продолжил: – ФСБ удалось выяснить имя и фамилию сбежавшего лаборанта. Это Патрик Джеймс. Его отец – коренной американец, а вот мать эмигрировала в США из Иордании. Он окончил Стэнфордский университет в 2004 году.

Лазарев взял лежавший рядом пульт и включил укрепленную на стене плазменную панель огромного размера. Через две-три секунды на экране появилось сухощавое продолговатое лицо молодого человека. Короткие черные волосы, большие темные глаза.

– Это и есть Патрик Джеймс, выкравший из секретной лаборатории в Штатах Аттол-5, – пояснил Вениамин Олегович.

Совещание продлилось не более двадцати минут. Каждая из групп, вошедших в спецотдел, получила задание. Группе «В» нужно было узнать как можно больше о родителях Патрика, их привычках, пристрастиях в еде, даже о том, как звали домашнего пса, если таковой был. Мелочей в работе аналитиков АСБ не бывает. Каждый из служащих прекрасно знал исходя из собственного опыта, что любая так называемая мелочь может навести на конкретный след.

– Что ж, за работу. Вечером совещания не будет. Наши спецслужбы продолжают собирать данные по этому вопросу. При необходимости всех вызовут в конференц-зал. Удачи, – сказал Лазарев и вышел.

Группа «В» напряженно работала весь день, направляя запрос за запросом в различные спецслужбы. Полученная информация тщательнейшим образом изучалась и оценивалась. Несмотря на плотный график работы, Макс спустился на первый этаж, где находился суперкомпьютер. Вернувшись, он положил перед Забродовым распечатку.

Илларион быстро просмотрел ее. Фемидин и Родионов действительно окончили Московское суворовское училище в 1982 году. Забродов еще несколько раз внимательно просмотрел список, больше знакомых фамилий ему не попалось. «Интересно, что за суворовец был обведен маркером на фотографии, похищенной из квартиры Родионовой?» – начал размышлять Илларион. Однако нужно было продолжить заниматься родителями Патрика.

Выйдя из здания АСБ около восьми вечера, Илларион решил съездить к Крачкову. Примерно через сорок пять минут он позвонил в дверь ветерана АСБ.

– Рад вас снова видеть, Илларион, в своей берлоге, – закрыв дверь, сказал Крачков.

– Я тоже рад вас видеть, Михаил Михайлович.

– Вас не было несколько дней.

– Вы же знаете, что на нашей работе скучать не приходится.