Синтез - Токацин

Моё волнение по этому поводу, наверное, удивляет вас. В Лос-Аламосе за его историю открыли восемнадцать новых химических элементов, и если бы нам не урезали финансирование, дошли бы и до двадцати. Но это вещество предельно необычно. Его заряд не менее ста тридцати; от такого громадного ядра следовало бы ожидать крайней нестабильности. Но… это не просто Остров стабильности, это пик на этом острове. Предполагаемый период полураспада — около пятидесяти тысяч лет.»

Гедимин вздрогнул всем телом и впился взглядом в экран. Слова складывались именно в то, что он прочитал с первого раза; сармат встряхнул головой и провёл ладонью по глазам — ничего не изменилось. «Пятьдесят тысяч лет,» — его глаза медленно разгорались, и сердцебиение учащалось. «Заряд ядра не менее… Это «сто сороковой». Элемент Брайана Вольта. Гедимин, ты идиот!»

Больше в письме не было ничего о новом элементе, и Гедимин закрыл его, досадливо щурясь и стискивая зубы. Его слегка потряхивало — волнение было слишком сильным. «Надо немедленно ответить. Спросить обо всём. Пусть расскажет больше. Я хочу знать об этом всё, что уже знают в Лос-Аламосе. Этого пропустить нельзя…»

…Над северной дорогой взлетали петарды, и небо горело, не успевая погаснуть. В этот раз Хольгер добавил окрашивающих солей в состав — над лесом вспыхивали синие, красные, золотистые, белые и зелёные звёзды. Гедимин смотрел на них с крыши «Новы» и видел на бараках и зданиях заводов напротив множество длинных теней при каждом сполохе, — все сарматы собрались посмотреть на фейерверк.

— Красиво получилось, — одобрил сармат, повернувшись к Хольгеру. Тот смущённо хмыкнул.

— Это мелочи, Гедимин. Я вообще удивлён, что нам разрешили такие развлечения.

— Хоть какая-то польза от исчезовения макак, — сказал сармат, разламывая последний кусок пирога. — Будешь?

— Нет, спасибо, — качнул головой Хольгер. — Тебя и так объедали всем посёлком. Ты сам хоть попробовал?.. Я забыл отдать тебе кое-что — волновался из-за фейерверков. Подожди…

Он достал из кармана небольшой диск, завёрнутый в чистую ветошь. Это был чёрно-жёлтый трилистник семи сантиметров в диаметре. Хольгер надавил ногтем на едва заметный выступ, и диск разделился надвое. Это были две створки, скреплённые незаметно, но прочно; на одной из них, плоской изнутри, был закреплён лист скирлиновой бумаги, покрытый сверху прозрачным составом. Гедимин пригляделся и хмыкнул — Хольгер распечатал его фотографию с корпусом реактора, ту, где сармат прикидывал, сможет ли одновременно упираться в края верхнего отверстия руками и ногами.

— На память о строительстве, — Хольгер кивнул в сторону градирен, подсвеченных огнями фейерверка. Гедимин сжал диск в ладони и прижал к груди.

— Я запомню.

Глава 47

Хольгер прокрутил ленту новостей ещё на неделю назад, повернулся к сарматам и растерянно пожал плечами.

— Ни одного упоминания. Может, в общем поисковике?..

— Поищи на «Тёплом Севере», — посоветовала Лилит, заглядывая в экран через его плечо. — У нас любят всё засекречивать… Эй! А если этот элемент засекретили, твоего Конара не расстреляют за болтовню?

Гедимин качнул головой.

— Не должны. Он ещё напишет… сегодня просто слишком рано.

— Ну-ну, — хмыкнул Кенен, наклоняясь над монитором телекомпа. — О, смотри, Джед, тут твои реак… Ай! Градирни, разумеется. Градирни! Вот амбал…

Он, сердито щурясь, отодвинулся от Гедимина и потёр ушибленный затылок.

— Действительно, градирни, — Хольгер ткнул в фотографию, развернув заметку на весь экран. Гедимин присмотрелся и придвинулся ближе — местность вокруг сфотографированной АЭС была ему знакома.

— «На атомной электростанции в Нью-Кетцале, штат Вест-Мексико, начато строительство второго энергоблока», — прочитал Хольгер. — «Многочисленные металлургические предприятия города испытывают недостаток электроэнергии. «Наша станция слишком стара для таких нагрузок,» — комментирует Дж. Ф. Винстон, почётный работник Нью-Кетцальской АЭС, герой Второй Марсианской Войны. «Второй блок позволит заняться серьёзной проверкой первого, и по её итогам он наконец будет выведен из эксплуатации. Я давно предупреждал, что реактор серьёзно изношен. Надеюсь, руководство прислушается хотя бы к выводам комиссии. Я не хотел бы жить в Нью-Кетцале, когда резервы этой штуки будут выработаны полностью!»

Гедимин мигнул.

— Я не помню, чтобы с их реактором что-то было не так, — сказал он. — Успели испортить за десять лет?

— Десять лет — это много, — хлопнул его по плечу Кенен. — Для мартышек — очень много. Хольг, а что-нибудь не про реакторы там есть?

Хольгер, не глядя, ткнул пальцем в ленту новостей.

— «Возвращение на Венеру», — прочитал он. За его спиной тяжело шевельнулся Бьорк.

— Что там про Венеру?

— «Семьсот тридцать два представителя венерианской атмосферной фауны, контрабандой вывезенные с Венеры и изъятые в семнадцати космопортах Земли и Луны, были доставлены на платформу «Ямайка» и выпущены на свободу. Содержание, перевозка и освобождение животных спонсировал Фонд сохранения биоразнообразия Солнечной Системы. Контрабанда венерианской фауны по-прежнему остаётся проблемой. По статистике Фонда, ежегодно с Венеры вывозится от пятисот до тысячи живых существ. Большая их часть погибает из-за неподходящих условий содержания», — Хольгер закрыл страницу и покосился на Кенена. — Зато не про реакторы.

— Кому и зачем нужны эти существа? — спросил Гедимин.

— Обычай макак держать животных в доме, — Кенен насмешливо хмыкнул. — Распространяется и на атмосферных плавунцов с Венеры… Где Лиск? Только его и ждём. Прозеваем глайдер — сам нас повезёт.

— Линкен у медиков, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. «Весь вечер был цел. Под утро понадобилось взять в руки петарду… Вот болван!»

— «Сарматы предпочитают техническое образование — сообщает Управление статистики при Министерстве образования Атлантиса», — Хольгер снова обнаружил что-то, что его заинтересовало. — «Образовательные программы на территориях искусственнорождённых действуют уже девять лет. По данным Управления статистики, практически каждый поселенец получил базовое образование, восемьдесят семь процентов — профессиональное, двадцать два процента — инженерно-техническое. Как сообщает Управление, сарматы не проявили интереса к гуманитарным программам. Большой популярностью на территориях пользуются естественнонаучные и технические программы». А что в коммента… Hasu!

— Именно они там и есть, — хмыкнул Кенен, протягивая руку к экрану и закрывая страницу. — Нет, Джед, тебе сюда нельзя. Общайся со своим атомщиком.

Дверь информатория распахнулась, пропустив внутрь клуб холодного воздуха, а вместе с ним — Линкена Лиска. Ему удалось надеть перчатку поверх забинтованной руки, но пальцы заметно раздулись и потеряли подвижность.

— Ну что, все живы? — криво ухмыльнулся он. — Тогда — на аэродром. Все механики уже там.

По краям аэродрома ползали роботы-уборщики, растапливая остатки ледяной корки на платформах. Глайдер из Порт-Радия маневрировал на свободных полосах, выезжая к месту погрузки; в этот раз к нему был прицеплен длинный сдвоенный фургон. Над аэродромом тяжело покачивался обледеневший флаг Ураниум-Сити; полотнище Атлантиса под тяжестью льда сползло по флагштоку и висело на метр ниже.

— Ты смотри, — прошептал Иджес, толкнув Гедимина в бок и кивнув на патрульных со станнерами, охраняющих госпиталь. — Увидели тебя и скривились. Что, помнят?

Сарматы-патрульные действительно смотрели на новоприбывших, щурясь, стискивая зубы и придерживая рукоятки станнеров. Гедимин в недоумении пожал плечами.

— Я три месяца ничего не делал. Это не за мной, это за Линкеном.

— Линкен тут был — один, без тебя, — ухмыльнулся Иджес. — На него никто не таращился. А вот тебя запомнили. Точно из-за стержней!

…В эти дни солнце над Порт-Радием практически не поднималось; из-за низкой облачности в городе стало ещё темнее, и соревнования перенесли ближе к аэродрому. Многочисленные фонари освещали край озера, занесённый снегом. Гедимин пригляделся и довольно хмыкнул — в этот раз те, кто проделывал проруби для финишных меток, правильно расположили их, и лёд должен был выдержать. Вокруг чёрных водяных окон, настраивая эхолокатор, ходил Айзек. Некоторые участники уже спустились к берегу, но большая их часть ещё толпилась вместе со всеми на склоне.

— Двадцать второй, двадцать третий, двадцать четвёртый… У вас что, один номер на двоих? — Шекеш удивлённо посмотрела на сестёр Хепри. Те переглянулись.

— У нас два пилота в звене, — пояснила Мафдет.

— Вечно в Ураниуме какие-то странности, — проворчала Шекеш, поворачиваясь к Астиагу. — Ты участвуешь?