Cлово президента - Том Клэнси

Танки роты «Браво» шли на расстоянии полукилометра друг от друга, и каждому был выделен огневой сектор такой же ширины. По мере продвижения на экранах тепловизионных систем наблюдения целей появлялось все больше. Бронетранспортеры держались в сотне ярдов позади танков. Их стрелки искали пехотинцев, у которых могли оказаться ручные противотанковые гранатометы. Две дивизии Второго корпуса были рассредоточены на фронте шириной около двадцати миль и глубиной восемь – эти сведения поступили на информационные системы связи ИССЭ. Спустя десять минут рота «Браво» прорвалась через вражеский батальон, уже ранее ослабленный боем с саудовцами и теперь уничтоженный американскими танками. Еще через десять минут она натолкнулась на артиллерийскую батарею противника, которая только начала разворачиваться и готовиться к бою. Огнем из своих двадцатипятимиллиметровых пушек ее уничтожили бронетранспортеры «брэдли». Огненные шары от взорвавшихся грузовиков с боезапасом ярко осветили ночь, превратив ее в день, хотя после заката прошло всего четыре часа.

– Черт побери. – с удивлением пробормотал Эддингтон. Командиры его батальонов вызвали его вперед, и теперь полковник стоял в своем «хаммере».

– Не поверите – нам потребовалось меньше пяти минут! – воскликнул командир батальона «Лобо». Его возглас был не единственным, многие сержанты изумлялись: «Неужели все?» Разумеется, это было нарушением радиодисциплины, но сдержать себя люди не могли.

И все же восхищаться достигнутыми успехами слишком рано, подумал Эддингтон. Он взял рацию и вызвал начальника своей разведки.

– Что мы получили от «хищников?»

– Еще две бронетанковые бригады противника продолжают движение на юг, но теперь несколько медленней, сэр. Сейчас они примерно в девяти километрах по прямой от нашего ближайшего батальона и в двенадцати от дальнего.

– Свяжите меня с «Бафордом», – приказал Эддингтон.

Генерал находился на прежней позиции. Прошло едва десять минут. Три танка и двенадцать БМП отступили назад, остановились во впадине и запросили указаний. С фронта возвращались и пехотинцы, среди них попадались раненые. Он не мог упрекнуть людей в трусости – испытанное потрясение оказалось для него более тяжелым, чем для них. Он уже пытался связаться со своим командным пунктом, но слышал лишь атмосферные помехи. При всем своем опыте командования, законченной академии и курсах, бесчисленных учениях, когда он то одерживал верх, то проигрывал, – такого исхода он не ожидал.

Но пока у него оставалось больше половины дивизии. Две его бригады сохраняли полную боеспособность, и он находился здесь не для того, чтобы проигрывать битву. Он приказал своему водителю развернуться и ехать назад. Уцелевшая часть передовой бригады получила приказ ждать дальнейших распоряжений. Генерал понимал, что необходимо перестроить войска. Положение было кошмарным, но не может быть, чтобы со всех сторон.

– Что вы предлагаете, Эддингтон?

– Генерал Диггз, я предлагаю двинуться на север. Мы только что перемолотили две танковые бригады, словно тарелку бобов. Вражеская артиллерия почти полностью уничтожена, сэр, и передо мной незащищенная местность.

– О'кей, продолжайте движение, только не спешите и следите за флангами. Я предупрежу «Черную кавалерию».

– Понял, сэр. Двинемся через двадцать минут. Разумеется, такая возможность принималась во внимание. На карты был даже нанесен план, предусматривающий подобное развитие событий. В этом случае батальон «Лобо» перемещается направо, «Белый клык» движется прямо на север вдоль шоссе, а батальон «Койот», тактическая группировка, до сих пор находившаяся в резерве, сдвинется на левый фланг и тронется эшелонированными группами по резко пересеченной местности к западу. Всем трем батальонам из-за темноты наступать придется медленно, по незнакомой местности, тем более что был разработан всего лишь набросок плана. Кодовым словом для наступления было «Нейтан», а первый этап наступления получил название «Манассас». Эддинггон надеялся, что Диггз не будет возражать.

– Говорит «Волчья стая-шесть». Внимание всех батальонов. Передаю «Нейтан», повторяю, через два-ноль минут начинает действовать план «Нейтан». Подтвердите получение, – приказал полковник.

Прошло несколько секунд, и все три командира батальонов подтвердили, что приказ получен и понят. Они приступают к его выполнению.

Диггз следил за развитием событий, и картина происходящего на экране в его командирском бронетранспортере выглядела многообещающе. Полковника Магрудера особенно не удивили первые успехи, разве что национальные гвардейцы действовали лучше, чем он ожидал. А вот успешное наступление Десятого полка удивило его куда больше. Продвигаясь вперед со скоростью тридцать километров в час, он уже глубоко вклинился в южную часть Ирака и был готов повернуть на юг, что и сделал в два часа утра по местному времени. Без своей вертолетной эскадрильи, которую полковник оставил для прикрытия Кувейта, он чувствовал себя незащищенным с воздуха, но пока было темно, до рассвета оставалось еще четыре часа. К этому времени он успеет вернуться в Саудовскую Аравию. «Буйвол-шесть» пришел к выводу, что на его долю выпала самая легкая из операций механизированных войск.

Магрудер отдал приказ подразделениям рассредоточиться пошире. По сообщению разведки, на пути не было вражеских войск, способных оказать сопротивление, главные силы противника углубились в пределы королевства. Ну что ж, по его мнению, вряд ли им удастся продвинуться дальше, а в его задачу входило захлопнуть двери и отрезать им путь к отступлению.

Доннер стоял рядом со своим телеоператором, которого выделила ему армия, в открытом люке бронетранспортера позади башни. Раньше ему не доводилось видеть ничего подобного, а тут даже удалось заснять на видеопленку атаку и уничтожение артиллерийской батареи противника. Правда, пленку вряд ли можно будет использовать из-за толчков, рывков и неожиданных поворотов бронетранспортера, в котором он находился. Доннер посмотрел по сторонам. Позади, на юго-востоке, виднелась по меньшей мере сотня сгоревших танков, грузовиков и других машин, которые он просто не мог опознать. Они были уничтожены меньше чем за час. Внезапно бронетранспортер затормозил, Доннера бросило вперед, и он ударился лицом о край люка.

– Выставить охрану! – крикнул командир бронетранспортера. – Пока останемся здесь.

Все «брэдли» выстроились кольцом примерно в миле к северу от уничтоженной артиллерийской батареи. Вокруг не было заметно никакого движения, но стрелок все же убедился в этом, описав полный круг башней с угрожающе торчащими стволами «бушмастера» и крупнокалиберного пулемета. Затем задний люк открылся, из него выскочили два солдата с автоматами в руках, оглянулись вокруг и отбежали в сторону.

– Поднимайся сюда. – Сержант протянул Доннеру руку. Взявшись за нее, репортер поднялся на башню бронетранспортера. – Хочешь подымить?

Доннер отрицательно покачал головой.

– Бросил.

– Вот как? Ну что ж, а вот эти парни кончат дымить только через день-другой. – Сержант сделал жест в сторону еще дымящихся машин позади и засмеялся. Шутка показалась ему весьма забавной. Он поднес к глазам бинокль и посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что взгляд через оптический прицел не обманул его.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил репортер, плечом толкнув своего телеоператора.

– Думаю, что мне заплатят за это, а пока все идет как нельзя лучше.

– Почему мы остановились?

– Через полчаса приедет автозаправщик, да и боезапас неплохо пополнить.

– Разве нам нужно горючее? Мы ведь так мало двигались.

– Видишь ли, полковник считает, что завтра придется поработать. – Он повернулся к репортеру. – А ты как думаешь, Том?

Глава 62 Приготовиться, и вперед!

То, что люди обычно называют инициативой – как на войне, так и в других сферах своей деятельности, – является ничем иным, как психологическим превосходством. Оно представляет собой сочетание чувств одной стороны, уверенной в том, что она побеждает, с чувствами другой, считающей, что все развивается неудачно, что тебе нужно реагировать на действия противника, вместо того чтобы активно действовать по собственному плану. Хотя это понятие выражается такими высокопарными словами, как «наступательный порыв» или «доминирующее влияние», фактически оно сводится к тому, кто делает, что и кому. Внезапная резкая перемена в этом уравнении оказывает более сильное воздействие на людей, чем постепенные изменения при тех же обстоятельствах. Ожидаемое, когда его сменяет неожиданное, остается, продолжает сохраняться в течение некоторого времени в человеческом сознании, поскольку легче гнать от себя мысль о случившемся, чем приспосабливаться к новым обстоятельствам, что делает создавшуюся ситуацию более трудной для тех, с кем это происходит. А вот для активных людей все обстоит иначе.