История Кристиэна Тэхи - Реимарра

 -Конечно, - рассмеялся Элвиан, - Но кому интересны его требования…

- А зря. По закону супруги могут примириться. Скажите только, что обвинению это крайне невыгодно – тогда меньше поводов обвинять Рихана в жестокости, хотя он конечно изувер. Обвинение не сможет использовать Кристиэна.

- Если они мирятся, то уже никто не будет сомневаться в виновности младшего, вы забываете и об этом. Хотя мальчик остался калекой по вине старшего.

- Она не прямая. – возразил настоятель.

- Это неважно, Но хорошо, что вы не судья, брат..Иначе бы заседания длились бы сутками, с вашими доводами.

- Но тогда бы и не осуждали невиновных.

****

У Рихана постоянно кружилась голова. Он отвечал на бесконечные вопросы, повторял все заново, начиная путаться и распутывать клубки речей и слов. Когда же они прекратят?

Кристиэна привели в какой то зал, он изумленно осматривался по сторонам, прежде чем его одернули и велели выйти в центр. Такие же, как в келье, каменные стены, несколько кресел и ледяной пол. Трое монахов. Он стоял лицом к ним, в мятой одежде, с полурастрепанными косами – ему так и не дали возможности даже умыться, голодный. Ту кашу, что ему принесли, он так и не смог сьесть – плотная, комковато сваренная чечевица просто не глоталась. Зато пить воду из кувшина он притерпелся, жажда была невыносимее голода.

Брата Найгера среди монахов не было.

 - Как твое имя, юноша? – спросил самый старший из них.

- Кристиэн Рихан Айэ. – ответил Кристиэн, вспомнив, что нужно опустить глаза к полу.

- Фамилия от твоего отца, до свадьбы?

 - Тэхи.

- Приморец… Ну что, ты готов рассказать нам о своих грехах и проступках? И о том, как любишь своего супруга?

***

***

Все были ласковы к нему и внимательны. В тихой обители Кристиэн стал общим любимцем и событием. Но врядли сам заметил это, как остальное, что происходило вокруг него. Ему не помогало ничего – ни добрые слова, ни молитвы, ни утешения, приправленные успокаивающими настойками. Он словно угасал, понимая, что надежды почти нет. Оживал лишь тогда, когда приезжали опекуны, Мельдин и Майэр, встречая их вопрощающим, молящим взглядом. Какие вести вы привезли мне о нем?! Но новости были неутешительны, Мельдин и Майэр просто сидели рядом, молча сочувствуя ему и жалея, что-то рассказывали, пытаясь отвлечь, но Кристиэн снова уходил в себя, в свою бессильную вину. Но ведь у него не было другого выхода, тогда он не думал, что может произойти, просто спасался, как мог. А сейчас, постоянно возвращаясь памятью к весне, понимал, что мог бы потерпеть. Рихан был бы на свободе.

Он уходил в монастырский сад, прятался в самой глубине, в тени, избегая всех и просто сидел целыми днями напролет, думая о чем-то своем.

- Постойте, так вы назвали его Кристиэном? – перебил Тэльдо настоятеля, - а не тот ли это Кристиэн, о супруге которого теперь все говорят. Я почему то думал, что он должен быть другим…

- Что ты думал? – настоятель был неожиданно строг, - Это он. Я же просил тебя не приближаться к мальчику. Мы едва-едва выходили его, а ты снова добавляешь нам забот!

- Что, мальчишка успел наябедничать, что я подошел к нему в саду? – сьехидничал гвардеец и осекся, увидев лицо монаха.

- Если бы он даже и смог говорить, то уж точно бы не опустился до жалоб. Так что ты сам себя выдал! Что ты сказал ему в саду?

- Просто, спросил его имя и свободен ли он, пошутил про сватовство, а этот ваш драгоценный Кристиэн шарахнулся от меня, как от чумного.

- Если бы я не знал тебя, Тэльдо, то отправил бы вон, сейчас же. Но ты сам не знаешь, что сделал. И если я еще раз застану тебя около Кристиэна Рихана Айэ – снисхождения не будет! Твоя шутка для него не смешна.

- А если я попрошу прощения? – Тэльдо еще не терял надежды.

- Того, что сотворено, не изменить. Просто оставь его в покое.

Тэльдо пристыжено замолчал. Вспомнился недавний спор при дворе, среди офицеров, когда только-только стало известно, что военный герцог и ветеран Рихан Айэ арестован за жестокость по отношению к младшему супругу.

- Я видел мальчишку, он смазлив и молод. Наверняка начал в Ланке крутить хвостом направо и налево и глазки строить. Уверен, огреб по справедливости. Там есть на что посмотреть.

- Ничего ты не знаешь, - оборвал белобрысого гвардейца другой, постарше – Они живут то в усадьбе, далеко от людей. Там романы только с волками заводить можно. А у Рихана и с предыдущим, которого он из храма брал, была мутная история, помните, сомневались еще, толи сам помер, толи Рихан помог.

Тогда Тэльдо был на стороне первого из спорщиков. Действительно, мало ли юных потаскунов и потаскух, что наставляют рога супругам? А этот, Кристиэн, о котором рассказывали, еще и сотворил такое..хорошо, что не получилось.

Но теперь, припоминая лицо Кристиэна в том злополучном саду, Тэльдо понял, что ошибся, рассуждая заранее. Юноша был похож на статую в храме, на одного из белых младших богов, что приносят людям добро и готовы заступиться за провинившихся перед грозными Громом и Молнией. Строгое, отрешенное лицо и неподдельное душевное страдание, превратившее карие глаза в озера темной воды – единственное, что отличало его от тех, кому Тэльдо молился.

***

***

На четвертый день Рихан едва осознавал, что начинает сходить с ума, казалось его вывернули на изнанку, как следует протрясли, словно пыльный ковер и забыли о нем. Ему не давали спать, истязая беседой, язык немел от слов, а голова превратилась в тряпку, из которой отжимали грязную воду. Сознание держалось только на отварах, что давали ему жрецы, и все реже и реже он спрашивал про Кристиэна.

- Он не любит тебя, Райханэ, - таков был итог, подведенный братом Найгером, - То, что ты рассказал, только подтверждает это. Тяжкий грех для твоего супруга.

Рихан молчал, когда говорили они, каждое слово давалось ему с трудом.

- А ему особо и не с чего любить меня,- нехотя признался он, - я насиловал его, бил, а котенок у меня нежный, да и оттаивать все же начал.

«Если бы не вы..все было бы. Хорошо»

- Ты лжешь даже сам себе, утешаешся напрасными надеждами на милость имперской подстилки. – скривился настоятель, - Твой щенок начал исповедоваться. Тебе никогда не везло с семьей, Райханэ…и не повезет.

Это было намного страшнее и ужаснее, унизительнее, чем осмотр перед помолвкой. Теперь бы Кристиэн с радостью согласился раздеться хоть на городской площади перед всеми лекарями империи. Оказывается, нет ничего хуже, чем когда лезут в душу. Он давился слезами, топтался почти отмороженными ступнями на полу, а его все не отпускали.