Изумрудная роза (СИ) - Хамм Эмма

«Нам больше не нужна твоя помощь».

ГЛАВА 24

Кузнец принес ее к покоям Императора. Он опустился на выступ с удивительной грацией, учитывая рану на его крыле. Он держал ее за руку, втащил ее в комнату.

— Я могу идти сама, — буркнула она, вырываясь.

— Я не верю, что ты не убежишь.

— Куда мне уйти? — рявкнула Даниэлла. Она махнула свободной рукой на выступ. — Спрыгнуть насмерть? У меня нет крыльев, как у остальных вас.

Кузнец окинул ее взглядом и пожал плечами.

— Я не удивился бы.

Она не знала, смогла бы прыгнуть во тьму, но ей нужен был тот, кто поймает ее. Жути следили, чтобы она не навредила себе.

Так почему они не давали ей помочь им?

Она раздраженно выдохнула, дала ему оттащить ее в глубину пещеры, где жил Император.

Камень упал из центра потолка на камин в центре пещеры. Угли еще тускло сияли под камнем, но они уже не грели. В комнате было холодно и влажно.

Гнездо из покрывал и шкур в углу было в пыли. Даже оружие на стене упало при тряске.

Теперь Даниэлла отогнала гнев и видела сама. Ее семья сделала это. Наверное, ее сестра приказала напасть на Жутей.

Но откуда люди знали, где жили Жути? Как поняли, что монстры были тут?

Она встала в центре комнаты и смотрела, как Кузнец отвернулся. Он помог бы своему народу, который не хотел ее рядом с собой.

— Кузнец? — ее голос был дрожащим и слабым.

Он замер у входа в пещеру.

— Да, принцесса?

— Были другие взрывы? Думаешь, люди знают, что вы тут живете?

Он ответил не сразу, и она узнала эту черту. Он не отвечал, не обдумав ответ.

— Я не знаю, принцесса.

Он шагнул, но она кашлянула.

Кузнец замер, хотя его плечи напряглись.

— Да?

— Ты туда вернешься? — она хотела знать, как справлялся его народ. Кому-то нужно было сказать ей, что выживших было больше, чем умерших. Тогда вес вины на груди не раздавит ее.

— Нет. Император попросил меня позаботиться о тебе.

— Мне не нужна ничья забота.

Но он уже ушел, выскользнул из пещеры, чтобы сторожить на выступе. Она заметила, что он не хотел оставаться с ней в пещере.

Даниэлла обвила себя руками, дрожь пробежала по ее спине. Она снова была одна. И, о, как ей это не нравилось.

Почему Жути не доверяли ей? Она хотела им помочь. Хоть она была принцессой, она умела шить с детства.

Плоть отличалась от ткани, но она могла научиться. Она могла поднимать камни, помогать другим дойти, следить за туннелями. Что угодно.

Жутям нужна была вся помощь, а ее бросили в тени. Заперли там, где ничто не могло навредить ей, когда они еще могли пострадать.

Даниэлла расхаживала, считая шаги от стены до стены, избегая камней на полу.

Они думали, что ей не хватало сил? Она не была Дианой, да. Но Даниэлла могла поднять тяжелое, если нужно было.

Она зло выдохнула. Она могла поднять камни!

Даниэлла посмотрела на камень на пути. Она согнулась, подняла его и отнесла к другому краю пещеры. Он был тяжелым. Вес тянул на ее плечи, мешал дышать.

Но она доказала, что могла отнести камень, если нужно было. Теперь он не мешал ей, и вдруг этого стало мало. Она хотела убрать все камни с пути.

Даниэлла стала убирать все камни с пола. Они были не на месте. Ей было приятнее убрать их в угол, откуда их мог кто-нибудь потом унести.

Когда она убрала все камни, которые могла, она тяжело дышала, плечи болели. Но она хорошо себя ощущала. Лучше, чем за долгое время.

Она уперла руки в бока, вдохнула и посмотрела на комнату.

— Хорошо, — пробормотала она. — Что еще?

Можно было развести огонь, но Даниэлла не нашла хворост. Оставалась кровать.

Она еще не выбивала простыни или ковры, но могла разобраться. У служанок это выглядело просто.

Она провела почти все время наедине за уборкой. Это не подобало принцессе, так сказал бы ее отец.

Но Даниэлла была рада. Она могла делать то, что от нее не ожидал ее народ. Да, было сложно. Она закончила выбивать покрывала в десять раз медленнее, чем это делали служанки, но она выбила из них пыль.

Она опустила их на кровать, поправила. Когда она закончила, кровать выглядела лучше, чем до землетрясения.

Она уперла руки в бока, разглядывала внимательно свой труд.

— Другое дело.

Ветер подул в пещеру, пронесся мимо нее, неся пыль в пещеру на кровать

Ругаясь, Даниэлла развернулась, чтобы пронзить взглядом нарушителя порядка.

Император прошел в комнату без разрешения. Он даже не остановился, шагая к ней, поднял ладонь и ткнул когтем в воздух.

— Ты расскажешь все о том устройстве, которым они напали на нас.

— Можно было сказать «пожалуйста».

Он подошел, недовольно раскрыв крылья, лицо исказилось.

— Нет, Даниэлла. Ты уже не избалованная принцесска. Многие ранены, пятеро мертвы, и все из-за твоего народа. Говори.

Ее желудок сжался от стыда. Аристократы Холлоу-хилла были жестоки. Она всегда это знала.

Но она не думала, что ее семья станет убивать невинных.

Она сглотнула.

— Я мало знаю об этом. Я не ходила на уроки с Дианой, меня не учили сражаться. Я знаю лишь, что это существует.

— Какой от этого взрыв? — процедил он сквозь зубы. — Большой?

Даниэлла облизнула губы и попыталась вспомнить.

— Я видела, как их использовали, лишь раз, и я была маленькой.

— Постарайся вспомнить.

— Их использовали на склоне горы, где люди хотели строить дома. Они думали, что лучше построить дома ближе к столице, так что они напичкали камни коробками. Это все, что я помню. Взрыв был размером с дом, но я не знаю, какой. Мне тогда было пять. Звук напугал меня, и я больше туда не ходила.

Он буркнул и развернулся. Император провел пальцами по волосам, потянул за пряди и опустил руку.

— Бесполезно.

— Я? — слово ударило ее по груди, будто стрела. — Бесполезна? Ты меня сюда принес.

— Я думал, что ты знаешь, как бороться с твоим народом.

— Ты хотел, чтобы я предала их? — она отпрянула от удивления, не смогла удержать равновесие. — Ты хотел, чтобы я выдала тебе тайны своего королевства, чтобы ты… что? Напал?

— Это было бы началом к освобождению моего народа, — он отошел от нее к угасающему огню. Он сжал руками волосы, широко раскрыл крылья, но плечи были опущены от поражения, и это терзало ее сердце.

Даниэлла не хотела его жалеть. Она хотела злиться и бороться с ним. Он хотел, чтобы она уничтожила свой народ, и из-за чего? Своей гордости?

— Я не предам свой народ и не дам тебе напасть на их.

Он склонил голову, и она увидела, как красный огонь отражался от его будто каменного лица.

— Зачем тогда ты пришла сюда? Ты хотела научиться сражаться, но ты можешь сражаться только со мной.

— Потому я хотела научиться. Не помнишь? Я сказала, что если ты меня научишь, я тебя убью, — Даниэлле не нравилась теперь даже мысль об этом. Она не могла ранить его мечом.

— Как твой отец, — буркнул он. Кинжалы его слов повернулись в ее сердце. — Ты не видишь тут страданий?

— Нужно быть слепой, чтобы их не видеть. Но я слышала, что и мое королевство страдает. Война — не ответ.

— Может, это не так, — он отвернулся. Огонь озарял его сломленный силуэт. — Сегодня прибыли те, у кого мои цепи. Они сказали мне сражаться, ведь я для этого создан.

Она шагнула ближе.

— Я не верю, что тебя кто-то создал.

Она не знала, почему, но его воспоминания казались важными. Хотя гнев все еще вызывал жар на ее лице и груди, она отчаянно хотела понять, откуда он. Если у него был еще повод сражаться… Нет. Даже так она не могла предать свой народ.

Не могла. Как бы они ни пытались ее оттолкнуть, Даниэлла защитит свой народ.

Император сказал:

— Я помню семью. Но не как сейчас. Алхимики напомнили мне о моем долге.