Бумажный грааль - Джеймс Блэйлок

Она высунула голову, поглядела в обе стороны. Стоянка была пуста.

– Ушли, – сказала она, вылезла в окно и, легко спрыгнув на землю, выпрямилась, чтобы придержать ставень. Отдав ей фонарик, он вылез сам и направился к машине. Ключи лежали на сиденье. Вор вытащил их, чтобы открыть багажник, а потом бросил назад в машину. С тем же успехом он мог бросить их в кусты, и следующий час Говард и Сильвия шагали бы по шоссе до Малой. Отлично сработано – такое впечатление, что тут поработали настоящие профессионалы: быстро и деловито, ничего не повредили, но и времени зря не теряли.

– Подожди, – сказала Сильвия и побежала к задам постройки. Говард пошел за ней, внимательно оглядываясь по сторонам, стараясь быть начеку на случай, если кто-то притаился за деревьями. Никого не было – только разбросанные камни и дверь, с виду – запертая. Сильвия спрятала ключ среди камней и снова сложила поверх него горку.

– Поехали отсюда, – сказала она, теперь вполне дружелюбно.

– С радостью.

– С чего ты решил, что это Горноласка? – спросила она. – Это мог быть и не он. Что ты против него имеешь? – Она пристально на него посмотрела, и ему пришло в голову, что она его поддразнивает.

– Мотор его машины, – сказал Говард. – У него стартер барахлит. Звук был в точности такой, как на стоянке «У Сэмми» сегодня. Странно, я бы думал, что такие, как он, во всем на высоте, да и вообще побеспокоился бы, что его опознают. Или он небрежен, или ему все равно. И с чего бы ему волноваться? По всей видимости, он ничего не украл.

Она пожала плечами.

– Я, во всяком случае, ничего не заметила. Что он, черт побери, искал?

– Ты не знаешь?

– Не знаю. И перестань так на меня смотреть. – Она села в машину и завела мотор.

– Никак я на тебя не смотрю. – Он закрыл дверцу и откинулся на сиденье, наконец почувствовав себя комфортно. – Поехали.

– Так чего же ему нужно? – снова спросила она. – Ты мне сказать не можешь? Это государственная тайна? Кто ты, агент ЦРУ?

– Нет, я не могу отрыть мое истинное лицо. Можешь называть меня «агент Икс».

– Я стану называть тебя «товар икс»[7], если ты мне сейчас же не скажешь, чего он искал.

– Они, – поправил Говард. – Их там было двое. Им нужен рисунок Хокусаи. Тот, за которым я приехал.

– Так где же он?

– Ты мне скажи, тогда мы оба будем знать. Возможно, рисунок у Джиммерса. Он, пожалуй, самый подозрительный тип, какого я только встречал.

– Да уж, он темная лошадка, – сказала Сильвия. – Но он просто чудак. Он не затевает ничего… как бы это назвать, противозаконного. А в рисунке есть что-то противозаконное?

– Не знаю. Может, это имеет какое-то отношение к убийству Грэхема.

Она осторожно вела машину по темному шоссе, они проезжали гостиницу «На реке Малой», но сейчас скосила глаза на Говарда.

– Мистер Грэхем не убит. Говорят, он покончил жизнь самоубийством.

– Кто тебе это сказал?

– А кто тебе сказал, что он убит?

– Мистер Джиммерс… кажется. – Но правду ли сказал Джиммерс? Или просто пошутил? После этих слов Джиммерс рассмеялся, как проказник: странная реакция для человека, считающего, что его друга убили. – По правде сказать, не знаю. Опять же, почему ты думаешь, что его никто не убивал?

– В машине нашли предсмертную записку.

– Он написал предсмертную записку и оставил ее в машине? А потом съехал на развалюхе в океан? Чего он добивался? Чтобы ее рыбы прочли?

– Не знаю. Просто говорю тебе, что нашли предсмертную записку – мистер Джиммерс ее нашел и отдал полиции в Форт-Брэгге, Это он обнаружил машину.

– А как он до нее добрался? На лодке? Сильвия пожала плечами.

– Знаю только, что добрался. Прилив стоял высоко, дверцы машины были открыты: наверное, распахнулись от удара о камни. Тело Грэхема исчезло, его смыло волнами, но записка уцелела, была пришпилена булавкой к зеркальцу заднего вида.

–Хм.

Говард сообразил, что отказывается верить в самоубийство Грэхема. И в существование убийц он тоже не верил. Верил он лишь в одно, а именно: он все еще не знает, что же произошло. Но ему пришло в голову, что утром сможет узнать больше, а потому он решил встать пораньше, пока не проснулся весь дом.

– Наверное, тебе следует знать, что сегодня в баре «У Сэмми» Горноласка угрожал твоему отцу. Ему явно что-то нужно, думается, рисунок. И он намекнул, что проблему с твоей арендой можно решить, если только дядюшка Рой это что-то добудет. Даже деньги предложил. Много, по-моему.

– У отца никакого рисунка нет. Во всяком случае, я уверена, что нет.

– Он так и сказал. Но Горноласка ему не поверил.

В Форт-Брэгг они въехали молча. Было уже за полночь, и Говард чувствовал, что совсем вымотался. И Сильвия тоже. Он видел это по ее лицу, которое в такой поздний час почти выдавало ее возраст: тяготы и напряжение прошедших лет читались в морщинках у глаз.

– Ты держалась молодцом, – сказал он. – Меня случившееся основательно вымотало.

– И меня тоже.

– Ты думала, а я только метался из стороны в сторону. Без всякой задней мысли он похлопал ее по коленке, не желая, в сущности, ничего, но от физического контакта, тепла ее ноги под джинсами почувствовал себя чуть более реальным. В мире кругом было слишком много призраков.

– Уже поздно, – сказала она, отвечая на невысказанный вопрос.

– Ага. И у меня глаза слипаются.

Он убрал руку, словно чтобы потереть ее о другую. Они свернули на Барнетт-роуд. Когда Сильвия припарковалась у обочины за грузовичком Говарда, он вдруг выпрямился на сиденье, всматриваясь через лобовое стекло.

– Черт! – выругался он.

– Что? В чем дело?

– Дверца трейлера открыта. А ведь я ее запер.

10

Говард смотрел в темноту, вырванный из сна чугунным звоном часов в гостиной, которые пробили пять. Часы отбивали каждую четверть, но Говард все-таки сумел заснуть, закрыв голову подушкой, а потом все равно два-три раза просыпался, когда минутная стрелка обходила полный круг и гудел большой колокол. Он перекатился на другой бок, решив ни за что не вставать. Сон гораздо важнее. Потом он лежал и думал, и с каждой минутой чуть больше просыпался, начиная тревожиться из-за пустяков, как бывало с ним всякий раз, когда он просыпался рано.

Только теперь он, похоже, волновался не из-за какого-то пустяка и с каждой тянущейся минутой убеждался, что времени лодырничать у него не так много. Его то и дело запирают, его грузовичок дважды взламывали: один раз клейщики, другой – Горноласка и его сообщник, с которым он обыскивал машину Сильвии. На сей раз ничего не взяли, но сам факт как будто не сулил ничего хорошего. События происходили попарно и по три, и почему-то в пять утра это имело большое значение. Еще несколько минут таких размышлений, и, вскочив, он натянул джинсы и куртку.