Да здравствует король! - Ирмата Арьяр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я растерялась. Потом разозлилась на всех, поняв, что опять стала пешкой в чужой игре, и… боги, как отвратительно быть принцессой!
— Я вам сразу скажу. Нет, принц Игинир, — отвернувшись, я отправилась к Эльдеру выпрашивать еще глоточек «корня солнца».
— Оставь эти глупости, Рамасха, — вмешался Рагар. — У короля есть еще дочери, их сыновьям тоже может перепасть дар огненной крови. Империи ведь это нужно, не так ли? И без разницы, через кого.
Северный сполох вспыхнул, а мои уши плотно заткнуло чем-то ватным. Отпустило только через четверть часа, когда от Игинира уже не сыпались искры и он перестал размахивать руками и хвататься за меч перед скучающим вейриэном.
— Моя ученица уже просватана за темного, — выдвинул наставник последний аргумент. — Надо сначала с этим разобраться. А всех темных князей не устранить, как бы мне этого не хотелось.
— Тут я твой союзник, вне зависимости от решения принцессы и ее отношения ко мне, — успокоился северянин, устав бесполезно сверкать глазами, и уселся на обломок сталагмита, как на трон. Похоже, он совсем не обескуражен отказом. — Займемся этим сразу после того, как я отвезу императору его невесту.
Под тихий и, вопреки ожиданиям, вполне дружеский разговор северянина и вейриэна я уснула, устроившись под удивительно теплым и уютным крылом Эльдера.
Мне даже приснилось, что северный сполох назвал Рагара братом и просил простить отца, этот бред смело видение огромного чудовища, тянувшего ко мне когтистые лапы, из его клыкастой пасти вырывались клубы черного смрадного дыма вместе с шипением: «От меня не спрячешься, моя невеста! Моя!» — а потом все поглотил привычный огненный ад.
— Я должна ехать в столицу немедленно, — сказала я утром, едва продрав глаза и не заметив в приютившей нас пещере чужих северных ушей. Чувствовала я себя прескверно, но не из-за ночлега на голых холодных камнях — к таким неудобствам меня давно приучили. Причиной был вчерашний глоток дряни, расползшейся за ночь по всему телу тонкими нитями. А если бы я выпила все? Вспомнив, спросила: — Рагар, а почему вы угрожали…
Вейриэн понял с полуслова:
— То, что попыталась сделать с вами королева с помощью зелья, — запрещенное волшебство, Лэйрин. Вы же не хотите стать мужчиной на самом деле?
— Нет, конечно, нет! — ужаснулась я. — А зачем северянам огненный дар? Они же растают!
— В их землях не только ласхи живут, но и люди, — улыбнулся воин. — Прежде в Империи, особенно на южных ее территориях, было не так холодно, и люди успевали вырастить урожай. Но после того, как Темная страна отхватила кусок на западном побережье, изменился климат, и с каждым годом становится холоднее. Ласхам для житья хватит льдов океана, а люди хотят согреть свою землю с помощью огненного дара, и Роберт дипломатично не лишает их надежды. Иначе северяне, спасаясь от холода, обойдут Белогорье и хлынут на равнины. Но рыжий король и не обещает ничего, отговариваясь, что, пока не увидит внуков, решения не примет.
— То есть это запасной вариант для Белогорья?
— Разумеется, мы не можем положиться только на план Хелины с подменой наследника. Но это не отменяет вашего пути, Лэйрин. Я буду сопровождать вас, это моя обязанность.
Наставник предложил подождать Рамасху и ехать вместе, раз уж нам по пути, но я даже слышать не хотела о задержке. Ни дня больше. Ни минуты.
Меня лихорадило, рвало на части, и не глоток чудовищного зелья горной ведьмы был тому виной. Меня тащила вперед иная сумасшедшая сила. Я еще не знала тогда, что так звучит голос Рока. Или волчий вой особо крупных неприятностей. Иными словами, когда ломается жизнь.
8
Основное преимущество путешествия с ласхами — скорость. Не успеешь замерзнуть, как под крыльями пролетела четверть пути.
Дорога до столицы заняла у нас всего четверо суток, и то лишь потому, что я все-таки не ласх и не вейриэн, а почти человек, и мне требовались горячая еда, туалет, омовение и поспать не в сугробе, а в теплой постели. Меня сопровождали, согласно договору, те же пятеро вейриэнов и Рагар, а негласно — еще Сиарей и его отряд, об истинной численности которого мне не докладывали.
Мы трижды останавливались на ночлег в крупных городах, но, прежде чем въехать в городские ворота и найти постоялый двор, опускались где-нибудь в глухом лесу. Обычных коней, понятное дело, мы с собой взять не могли, но и пешком до городских стен идти не пришлось. Многоликие северные существа выручали, превращаясь в дивных скакунов, причем уже с серебряной сбруей, с расшитыми попонами и с удобными седлами. Их командир не забывал ни одной детали, даже подковы на копытах имелись.
После этого превращения в отряде оказывалось семеро всадников на таких роскошных белоснежных конях с искрящимися гривами и загадочными глазами, что посмотреть на них сбегалось все городское население, способное двигаться.
Оно было на удивление немногочисленным, это население. Облик горожан и внешний вид их жилищ повергали в ужас: даже пять лет назад они выглядели лучше. Сейчас же почти половина зданий зияла пустыми окнами, многие двери были забиты крест-накрест досками или совсем отсутствовали. Дома напоминали скелеты.
И от самих жителей остались кожа и кости, словно они пережили многодневную изнурительную осаду. Нищих стало еще больше. В подстывшей от заморозков дорожной грязи лежали кошачьи, а то и человеческие трупы, и никто их не убирал, не боясь какого-нибудь мора.
А ведь сейчас — не весна, когда голод особенно лют. Сбор урожая только минул, и народ должен быть сыт. Что же будет зимой? Как Роберт Сильный мог допустить такой упадок?
Что-то плохое происходило в Равнинном королевстве, как будто дыхание Темной страны прошлось по его земле.
Но, удивительное дело, никаких бунтовских настроений не ощущалось. В трактирах по-прежнему весело пьянствовали, а проклинали только королевских фаворитов и колдуна-наследника, заставившего страдать короля и иссушившего его сердце, и продолжали славить любимого государя. Лютнисты с фанатичным блеском в глазах распевали баллады о его подвигах и деяниях во благо страны.
Во благо!
Впрочем, за столами мы не сидели, поднимаясь сразу в комнаты, где и получали ужин, и звуки пиршеств доносились до меня уже сквозь сон. Зато Рагар, казалось, совсем не спал, как и ласхи, и наутро они обменивались впечатлениями.
— Как может сохраниться такая всенародная любовь к чудовищу, разорившему землю? — недоумевал Сиарей.
— Это его «огненная кровь», друг мой, — мрачно цедил наставник. — Власть над огнем, а любовь — сродни огню. Люди будут целовать королю руки, даже если он лично начнет пытать каждого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});