Каратель - Валерий Горшков

Корнеич во время встречи держался на удивление уверенно, хотя в салоне автомобиля рядом с ним сидел главный городской борец с организованной преступностью. Вор в законе тогда попросил полковника отмазать от тюрьмы молодого паренька, попавшегося на краже со взломом. Паренек был сыном старого вора-медвежатника, о котором ходили легенды, – великого Паши Белозерского. Белозерский последние годы был прикован к инвалидной коляске, так что уход за ним и его связь с миром обеспечивал только единственный сын. «Не переживет старик, если сынка посадят, – сказал тогда Корнеич. – Сделай доброе дело, ты же сам отец. Мы тоже в долгу не останемся: есть тут у нас на примете несколько мудаков, которые только позорят воровское дело, так мы их тебе сдадим. Конечно, сдавать своих нехорошо, но это если своих, а они разве наши? Сходняк меня поддержит, я уверен. А пацан с криминалом отныне завяжет на всю жизнь, это я тебе обещаю».

Все свои обещания Корнеич тогда выполнил, и все же его звонок радости полковнику сейчас явно не принес.

– Нет, не забыл, – неохотно ответил Кирилленко, – слушаю вас, гражданин Сергеев.

– А почему так официально? – засмеялся Корнеич.

– Вы меня извините, но что бы там у вас ни было ко мне, я уже вряд ли могу оказать какую-нибудь помощь. С сегодняшнего дня я – пенсионер. Вот такие дела…

– На заслуженный отдых, стало быть, уходите? – понимающе крякнул вор. – Тогда примите мои поздравления и все такое! Но, если хотите знать, своим сообщением вы меня несколько огорошили. У меня действительно есть к вам небольшое дельце.

– Ко мне? Небольшое? – как попугай, переспросил Кирилленко.

– Да, всего-то на миллион долларов! – уточнил старик. – Делов-то! Давайте встретимся сегодня часика через полтора у памятника Ильичу на Финляндском вокзале. Как вы на это смотрите, Виктор Викторович?

– Отрицательно смотрю! – полковник замотал головой, словно Сергеев мог его не только слышать, но и видеть. – Сегодня вечером у меня банкет, по случаю… в общем, сам понимаешь. Да и с мыслями надо собраться, дела кое-какие доделать… Последний день я в этом кабинете, завтра с утра Твердохлебов въезжает. Если срочно, то давай завтра к вечеру. А еще лучше – послезавтра. Это уж наверняка.

– Да дело-то совсем плевое, полковник! – не унимался вор. – У вас во сколько торжество? А я предлагаю встретиться всего-то на пятнадцать минут. Если бы я сказал, о чем говорить собираюсь, то вы, Виктор Викторович, ко мне бы бегом прибежали, не в силах подождать даже эти несчастные полтора часа…

Такой тон Кирилленко не понравился. Он сдвинул густые седые брови к переносице и засопел, обдумывая ситуацию. Теперь полковник уже не сомневался: вор задумал что-то очень серьезное. «Сам бы прибежал…» Это ж надо, а?! Просто так такими словами не бросаются. А значит, надо соглашаться на встречу.

– Ладно, уговорил, – нехотя бросил в трубку Кирилленко. – Но только на пятнадцать минут! Потом я сажусь в машину и уезжаю.

– Да мне и двух минут хватит, чтобы все высказать. А дальше дело ваше – можете думать прямо на месте, можете дома. Главное, чтобы результат был…

– Загадками говоришь, гражданин Сергеев, загадками, – пробурчал полковник. – Не нравится мне все это.

– А ты не обижайся на старика, не надо! – успокоил его вор. – Это у вас, молодых да зрелых, принято всякие выкрутасы в разговорах употреблять, а у нас, кто уже одной ногой в могиле, все просто. Не научены мы…

– Хорошо, через час тридцать я подъеду к Финляндскому. Все, – заключил полковник и повесил трубку.

Глава 19

«Волга» командира РУОПа притормозила прямо напротив памятника Ленину у вокзала через три минуты после условленного времени встречи. Уже выходя из машины, Кирилленко заметил Сергеева, стоявшего на утоптанной площадке возле монумента. Невысокий сутулый старик в длинном сером плаще держал над головой огромный «двухспальный» зонт с бамбуковой ручкой и упорно делал вид, что не замечает прибывшего на «стрелку» полковника.

Кирилленко оставил на сиденье свой «дипломат» со всякими документами, сказал шоферу, что скоро вернется, и быстрым шагом направился к Корнеичу, одиноко топтавшемуся под ногами у вождя мирового пролетариата.

– Ну, говорите, что там у вас стряслось, – вместо приветствия обратился полковник к вору, одновременно разглядывая старика с головы до ног. Сколько ему? Наверное, уже под восемьдесят. И все туда же, никак не угомонится, вопросы какие-то решает… Сидел бы, хрен старый, перед камином в кресле-качалке и пил чай с лимоном!

– У меня, вы сказали, гражданин начальник? – вор удивленно наморщил лоб. – Да нет, по-моему, это у вас не все так чисто, как может показаться со стороны. – Корнеич кивком головы пригласил полковника прогуляться по скверику, а не стоять, как истуканы, рядом с постаментом.

– Опять загадками говоришь, Сергеев! – рявкнул Виктор Викторович, доставая сигареты. – Если есть какое дело, то говори, а нет – разворачиваюсь и еду на банкет. Там уже, наверное, все собрались.

– Успеете, гражданин начальник, никуда от вас не денется ни розовая лососинка, ни поздравления друзей-товарищей с тостами за вторую молодость… – вор с хитрым прищуром посмотрел на Кирилленко и махнул рукой – мол, что за нетерпение такое. – Вы вот лучше закурите пока, подготовьтесь к изложению сути моего к вам делового предложения.

– Какого предложения? – спросил полковник, пряча в карман золотую зажигалку «Зиппо». – Я же сказал – теперь все вопросы решает Твердохлебов. Но, в отличие от меня, он с вашим братом вряд ли будет встречаться где-нибудь вне стен Большого дома на Литейном. – Кирилленко усмехнулся и выпустил через ноздри две струи дыма.

– Это мне уже известно, – согласился вор. – Но я с ним и сам никаких дел иметь не собираюсь. С тех пор, как взорвали Пегаса, многое изменилось. Война началась. И твоим-то несладко приходится, верно? – усмешка заиграла на губах старика. – Но не для того я встретился с тобой, начальник, чтобы в делах бандитских ковыряться. Пусть хоть все друг друга перестреляют, мне уже давно до фени. Меня другое интересует… – Корнеич сделал паузу, давая возможность полковнику сконцентрировать внимание, и спросил: – Говорят, у вас, Виктор Викторович, были серьезные проблемы с Денисовым, которого застрелили не так давно?

При упоминании об основателе финансовой пирамиды «Эверест» Кирилленко внутренне содрогнулся, но виду не подал. Все-таки столько лет в милиции.

– Какой еще Денисов? – полковник брезгливо скривил тонкие губы. – Ты имеешь в виду того мошенника, которого пристрелили омоновцы во время ареста? И что? Имели, гражданин Сергеев, неосторожность вложить деньги в его фирму? Так я не банк, вкладов не возвращаю!

– При аресте, говоришь? – вор остановился и хищно посмотрел полковнику прямо в глаза. – Да нет, я имею в виду того, у которого сначала похитили дочь, потом застрелили жену в развалинах Фрунзенского универмага, а вместо помощи в освобождении заложников отобрали приготовленный для выкупа «лимон» американских зеленых баксов!

Глаза старика смотрели холодно и беспощадно. О, сколько трепета и страха вор увидел в этот момент на лице полковника!.. Не ожидал Виктор Викторович такого поворота, не ожидал!

– О чем ты, Сергеев? – холодно произнес полковник, сглотнув вдруг появившуюся во рту горькую слюну. – Какой универмаг, какие заложники?! Откуда такая дешевая туфта?!

– Дешевая, говоришь? – ехидно переспросил вор и покачал головой. Он опять зашагал по продуваемому ветрами с Невы скверу, и полковнику оставалось только послушно следовать за ним. – Ну, может быть, может быть… Просто посмотрел я тут на досуге один интересный отечественный видеофильм, где актеры очень натурально сыграли сценку из хорошего американского боевика. И что больше всего меня поразило, знаешь? Режиссер! Не знал я, Виктор Викторович, что у вас такие способности в этом деле имеются! Какой сценарий, какие исполнители! Да и гонорар вы получили приличный. Шутка ли – целый миллион долларов! Мне такие деньги даже в самом сладком сне не снились. Куда нам, старикам…

Некоторое время они шли молча – до тех пор, пока не остановились на другой стороне сквера, возле набережной Невы. Полковник с ужасом понял, что потерянный было след сделанной майором Безукладниковым копии видеозаписи все-таки объявился. И у кого! У вора в законе! Тут есть от чего сойти с ума… Впрочем, может, не все так плохо, как кажется на первый взгляд? Вор – не прокурор, срок не впаяет. Тогда что?

Кирилленко остановился, бросил окурок на землю, раздавил его носком форменного ботинка и, не глядя Корнеичу в глаза, тихо спросил:

– Чего ты хочешь от меня, старый? Раскаяния?

– Ничего такого, чего бы у вас не водилось, гражданин начальник, – спокойно ответил Петр Корнеевич. – Ничего такого, – повторил он, делая вид, будто размышляет. – Как ты уже понял, наверное, кассета с записью находится у меня в надежном месте. Правда, все время забываю, где именно! – усмехнулся старик. – Ну да ладно… На такой случай есть верный способ. Очень хорошо освежает память. Знаешь какой, Виктор Викторович?