Коррупция - Николай Леонов

– А нам и не требуется, обойдемся, – перебил Прохор, который, судя по всему, был среди соратников за старшего.

– Не сомневаюсь, но предупредить обязан, – ответил Гуров. – И в идеальном варианте желательно обойтись без увечий.

– Но это, командир, как лягет, – встрял наголо бритый ветеран с фигурой, которая мерилась одной мерой измерения и в высоту, и в ширину, и в толщину. Гуров назвал его про себя «кубиком». – Я в ваших премудростях не разбираюсь, но знаю точно, если бить, то единожды.

– Если вы видите в руках человека оружие, можно единожды.

– А коли у него в кармане, ждать, пока достанет?

– Пошли вы к чертовой матери, дайте сказать, потом лезьте со своими дурацкими вопросами! – вспылил Гуров. – Предупреждаю, я вас втягиваю в темную историю с непредсказуемым финалом. И если вы в случае столкновения не будете достаточно осмотрительны, посадите за решетку себя или меня. Я вам повторяю, что я частное лицо, и если что не так, если наломаем дров…

– Черепов и костей, – поправил кто-то.

– То нами займутся нормальные сухие чиновники, которые давно забыли, что такое эмоции, и учитывают лишь факты, неукоснительно следуя велению закона.

– Кончай, Лев Иванович, каждому вранью есть финиш, – сказал Прохор. – И кончай объяснять нам правила, скажи, где, когда, и расходимся. У меня пес дома невыгулянный сидит.

– А вот где и когда, я сейчас не знаю, – ответил Гуров.

Полковник Орлов заехал домой принять душ, побриться и сменить белье. Последние трое суток он спал урывками или в дежурной части, или за письменным столом, положив голову на скрещенные руки.

Выявили и держали под наблюдением двадцать семь групп съехавшихся в столицу боевиков. Брать их можно было лишь в одну и ту же минуту: разбросанные по огромному городу вооруженные парни поддерживали между собой телефонную связь. Разговоры не прослушивались, на это требовалось специальное разрешение, получить которое можно лишь исписав тонну бумаги. Чего ждали боевики, точно не было известно, существовали лишь предположения Гурова, сообщившего информацию односложно.

Квалифицированных оперативников катастрофически не хватало, а использовать выделенное в распоряжение Орлова подразделение спецназа полковник не мог, так как эти люди годились лишь для прямого захвата.

Орлов вышел из ванной, свежая рубашка, отутюженный костюм, сверкающие туфли уже ожидали хозяина, на кухонном столе дымилась тарелка щей. Он поцеловал жену в макушку, занялся щами, и мечталось ему каким-либо образом узнать, как в сверхцивилизованных, сверхправовых государствах ихние спецслужбы блюдут подобную ситуацию и борются с организованной преступностью. «Конечно, у них техника, – думал полковник, обсасывая мозговую кость, – какой мы и не видели, и не слышали. Имеются скоростные машины, бензин в неограниченном количестве. Интересно, они за бензин вообще не отчитываются? Нет, – одернул себя начальник отдела, – тут я лишку хватил. Учет существует, иначе воровать начнут».

Он снова почистил зубы, оделся, подмигнул жене, объявил ей благодарность, заверил, что она лучшая из всех жен, и спустился к машине. По дороге полковник продолжал рассуждать о преимуществах полицейских, которые служат вне нашего Отечества.

Зарплата повыше – факт, однако деньги хоть важный компонент, но не главный. У них на полицейского руку поднять в принципе опасаются. Слов нет, сыщиков на всем земном шаре убивают, но лишь в ситуациях, когда, так сказать, жизнь против жизни. А без крайности любой мафиози знает – лучше руки за голову и лицом к стене.

«Так, вернемся к нашим баранам, – отдал себе приказ полковник. – Ну, Лева, ну, искатель приключений. Если ты из этой истории выскочишь живым, в погонах и при партбилете, иду к генералу, пусть от меня героя забирают, и вверх, вниз, в сторону, только чтобы я Леву Гурова видел лишь за рюмкой чая или кружкой пива. Или лягу в госпиталь, и вся Академия медицинских наук сумеет меня выписать лишь на пенсию».

– Как хочешь, но два часа ты мне должен гарантировать, – сказал Гуров Сергачеву, похлопывая по лакированному боку «вольво».

– А если хозяин пожелает вернуться раньше? – спросил Денис.

– Заглох мотор.

– Это невозможно, – усмехнулся Денис, – этот мотор глохнуть не умеет. Если только кувалдой либо в дом воткнуться.

– Заготовь шип, найди предлог остановиться, подложи под колесо.

– Это он догадается, пересядет в другую машину.

– Тогда позвони и предупреди.

– Допустим, но будем надеяться на лучшее, – Сергачев сел за руль и укатил за Волиным, который его вызвал, предупредив, что бак должен быть полным.

Гуров по-прежнему был уверен, что пистолет, из которого застрелили генерала Потапова, и фотографии Референт хранит в своей квартире. Он решил во что бы то ни стало завладеть ими, сейчас такая возможность представилась. Для осуществления задуманного Гуров провел комбинацию, в результате которой уже вторые сутки в квартире жил Юрий Петрович Лебедев: ведь прежде чем обыскать, в помещение необходимо войти.

Гуров позвонил условным сигналом, тем не менее Лебедев из-за двери тихо спросил:

– Кто?

– Юрий Петрович, свои, – ответил Гуров.

Он заранее приготовил для Лебедева легенду, объясняющую цель визита. Кстати, легенда не была целиком ложной, просто она являлась частью правды.

– Юрий Петрович, у нас два часа, – сказал Гуров, усаживаясь в кабинете хозяина. – Нам необходимо подробно, до мельчайших деталей разработать план вашего выхода из криминальной ситуации, в которой вы сейчас увязли по уши. Я подготовил план, на его обсуждение мы отведем час, а в данный момент я вас прошу пройти на кухню и не появляться, пока я вас не позову. Мне необходимо познакомиться с некоторыми бумагами.

Сыщик похлопал по письменному столу и проводил Лебедева на кухню.

– Юрий Петрович, вы в детстве не любили подглядывать? Нет? В вашем возрасте нет смысла обучаться, не советую. Договорились?

– В принципе, вы действуете как заурядный бандит, – пробурчал Лебедев. – Перестройка… Правовое государство…

– Мне уйти? – грубо перебил Гуров.

– Ладно, ладно, уж и побрюзжать немного нельзя, – Лебедев тяжело вздохнул.

– Тогда лучше займите свои извилины решением следующего вопроса, – сказал Гуров. – Я сыщик, а не священник, бескорыстная помощь ближнему мне чужда. Подумайте, что вы мне предложите в качестве оплаты за свою жизнь и свободу. Ведь я берусь вас защитить от ваших друзей и от моих начальников.

Говорить так Гурову, мягко выражаясь, удовольствия не доставляло, но он был вынужден объясняться с человеком на языке тому понятном и выставлять привычные для него аргументы. Существуют торговля и обмен, основанные на личной выгоде. Иные побуждения, тем более альтруистические – от лукавого. А следовательно, человек хочет получить больше, чем заслуживает.

– Мало я вам уже дал? – Лебедев болезненно поморщился. – Стукачом стал, мало того, еще и торгуюсь.

– Немало, – ответил Гуров. – Значительно больше, чем я ожидал. Главное, вы отдали Патрона, то есть Константина Васильевича Рогового.

– Я? Рогового? – Юрий Петрович схватился за сердце и попятился. – Не было этого… Не было, Лев Иванович, побойтесь Бога!

Именно по вине Юрия Петровича Лебедева погиб майор Антадзе, отравилась несчастная Майя – пусть они преступники, но тоже ведь люди. Были убиты Артеменко и Кружнев. Но эти судьбы и смерти существовали как бы в прошлом, а сейчас перед Гуровым стоял бледный трясущийся человек, «рожденный для счастья, как птица для полета». Подполковник Гуров, обязанный защищать жизнь и достоинство людей, данного человека психологически сломал, честь – у Лебедева не так давно была своя честь – раздавил и продолжает давить и топтать.

– Возможно, я ошибаюсь, – сухо сказал Гуров. – И Константин Васильевич Роговой мне приснился. Суть в другом. Я вас спасу, а вы мне сдадите всех, расскажете, что знаете и о чем лишь догадываетесь. А пока варите кофе и готовьтесь к исповеди, а я займусь бумагами нашего хозяина.

Сыщик вышел, а Юрий Петрович остался со своими горестными мыслями. Как же получилось, что он, финансовый магнат, столько лет повелевавший людьми, окружавший себя лично отобранными и самыми верными, остался один и попал в зависимость от Патрона и Референта? А теперь еще обыкновенный милиционер держит его мертвой хваткой. «Я продал своих, Володю Артеменко и Леню Кружнева, так ведь выхода другого не было, вопрос стоял однозначно: либо они, либо я, – рассуждал Лебедев. – Но я не называл и не мог назвать фамилию Рогового. Однако сыщик все знает. Что теперь делать? Я у него в руках, но лучше прокурор, чем Эффенди или один из этих кожаных, вечно жующих, с рыбьими глазами».

Он сварил кофе, который успел остыть, прежде чем вернулся Гуров. Взглянув на него, Юрий Петрович понял, что сыщик потерпел неудачу и не нашел, что искал. Хотя Гуров держался в своей обычной манере, смотрел открыто, чуть иронично, но старого волка не проведешь. Сыщик вошел, хотел пошутить, но сдержался, затем взял чашку кофе, сделал глоток, не заметил, что кофе уже холодный и без сахара, долго смотрел в окно, хотя ничего увидеть там не мог. Гуров промахнулся, это ясно, и, наверное, для Юрия Петровича это тоже плохо.