Дорога к рабству - Фридрих Август фон Хайек

для определенного человека или группы. Мы увидим в дальнейшем, что защищенность первого рода может быть обеспечена всем, будучи естественным дополнением рыночной системы, в то время как защищенность второго рода, дающая гарантии лишь некоторым, может существовать только в условиях контроля над рынком или его полной ликвидации.

В обществе, которое достигло такого уровня благосостояния, как наше, ничто не мешает гарантировать всем защищенность первого рода, не ставя под угрозу свободу. Конечно, есть множество сложных вопросов, связанных с определением необходимого минимального уровня обеспеченности. Очень важен вопрос, должны ли те, кто находится на общественном иждивении, пользоваться теми же свободами, что и прочие члены общества[59]. Невнимание к этим проблемам может повлечь за собой серьезные политические затруднения. Но нет никакого сомнения, что определенный минимум в еде, жилье и одежде, достаточный для сохранения здоровья и работоспособности, может быть обеспечен каждому. И в самом деле, защищенность этого рода для большинства населения Англии давно уже стала реальностью.

Точно так же ничто не мешает государству помогать гражданам, ставшим жертвами непредвиденных событий, от которых никто не может быть застрахован. Болезнь, несчастный случай, короче говоря, любые ситуации, в которых оказание помощи не ослабляет желания человека избежать неожиданности или ее последствий, требуют организации социального обеспечения на государственном уровне. Сторонники и противники конкуренции могут спорить о деталях такой системы, поскольку под маркой социальных гарантий можно проводить политику, реально ослабляющую эффективность конкуренции. Но в принципе стремление государства обеспечить таким образом защищенность граждан совместимо с индивидуальной свободой. То же самое можно сказать и о государственной помощи жертвам стихийных бедствий – землетрясений, наводнений и т. п. Несчастья, которых человек не в силах ни предусмотреть, ни избежать, несомненно, требуют общественной помощи, облегчающей участь пострадавших.

Наконец, есть еще в высшей степени серьезная проблема борьбы с последствиями спадов в экономической активности и сопровождающим их ростом массовой безработицы. Это один из самых сложных вопросов нашего времени. И хотя его решение требует планирования, речь может (и должна) идти о таком планировании, которое не ставит под угрозу и не подменяет собой рынок. Некоторые экономисты видят выход в особой кредитно-денежной политике, что совместимо даже с принципами либерализма XIX века. Правда, есть и другие, которые считают единственным спасением развертывание в нужный момент широкого фронта общественных работ. В последнем случае могут возникнуть серьезные ограничения для развития конкуренции, и поэтому, экспериментируя в данном направлении, мы должны действовать предельно осторожно, дабы избежать постепенного подчинения экономики правительственным инвестициям. Но это далеко не единственный и, по-моему, не лучший путь обеспечения экономической защищенности. Во всяком случае, необходимость гарантий от последствий экономической депрессии вовсе не равнозначна введению системы такого планирования, которое представляет очевидную угрозу для нашей свободы.

Планирование, опасное для свободы, – это планирование во имя защищенности второго рода. Его цель – застраховать отдельных индивидов или группы от того, что является нормой и случается сплошь и рядом в обществе, основанном на принципе конкуренции, – от уменьшения уровня их доходов. Такое уменьшение ничем морально не оправдано, чревато лишениями, но оно является неотъемлемой частью конкуренции. Требование защищенности такого рода – это по сути дела требование справедливого вознаграждения, т. е. вознаграждения, соотнесенного с субъективными достоинствами человека, а не с объективными результатами его труда. Но такое понятие о справедливости несовместимо с принципом свободы выбора человеком своего жизненного поприща.

В обществе, где распределение труда основано на свободном выборе людьми своих занятий, вознаграждение должно всегда соответствовать пользе, приносимой тем или иным тружеником в сравнении с другими, даже если при этом не учитываются его субъективные достоинства. Часто результаты работы соразмерны затраченным усилиям, но отнюдь не всегда. Бывает, что какое-нибудь занятие оказывается вдруг бесполезным, – это может случиться в обществе любого типа. Всем понятна трагедия профессионала, чье мастерство, приобретенное порой в результате многолетнего учения, обесценивается внезапно каким-то изобретением, имеющим несомненную общественную пользу. История последнего столетия пестрит примерами такого рода, затрагивающими иногда интересы сотен тысяч людей.

Когда доход человека падает, а надежды рушатся, хотя он трудился в поте лица и был мастером своего дела, это, несомненно, оскорбляет наше чувство справедливости. И когда пострадавшие требуют от государства обеспечить «положенный» им уровень дохода, требование это находит всеобщее сочувствие и поддержку. В результате правительства повсюду не только принимают меры, обеспечивающие тем, кто попал в такие обстоятельства, минимальные средства к существованию, но и гарантируют им получение стабильного дохода на прежнем уровне, т. е. создают условия полной независимости от превратностей рыночной экономики[60].

Однако, если мы хотим сохранить свободу выбора занятий, мы не можем гарантировать стабильность доходов для всех. А если такие гарантии даются лишь части граждан, они оказываются в привилегированном положении, причем за счет остальных, чья относительная защищенность очевидно снижается. Нетрудно показать, что создание для всех людей гарантий стабильности их доходов возможно лишь при уничтожении свободы выбора жизненного поприща. И хотя такие всеобщие гарантии часто рассматривают как цель, к которой все мы должны стремиться, в действительности все происходит совсем не так. На деле эти гарантии даются по частям то одной группе людей, то другой, а в результате в тех группах, которые остались в стороне, постоянно растет неуверенность в завтрашнем дне. Поэтому неудивительно, что ценность таких гарантий в общественном сознании постоянно увеличивается, их требование становится все более настойчивым, и постепенно растет желание получить их любой ценой, даже ценой свободы.

Если защищать тех, чей труд стал менее полезным в силу обстоятельств, которые они не могли предвидеть или предотвратить, компенсируя их убытки, и в то же время ограничивать доходы тех, чья полезность возросла, то вознаграждение очень быстро теряет всякую связь с реальной общественной пользой. Она будет зависеть только от взглядов авторитетных чиновников, от их представлений о том, чем должны заниматься те или иные люди, что они должны предвидеть и насколько хороши или дурны их намерения. Решения, принимаемые в такой ситуации, не могут не быть произвольными. Применение этого принципа приведет к тому, что люди, выполняющие одинаковую работу, будут получать различное вознаграждение. При этом разница в оплате не будет более служить стимулом, заставляющим людей совершенствовать свою деятельность в интересах общества. Более того, они даже не смогут судить, насколько полезным и эффективным могло бы стать то или иное нововведение.

Но если перетекание людей из одной сферы деятельности в другую, необходимое в любом обществе, не будет стимулировано «поощрениями» и «взысканиями» (не обязательно зависящими от их субъективных достоинств), остается один путь: прямые приказания. При гарантированном уровне дохода человеку нельзя позволить ни оставаться на данном месте работы