Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Девяносто триллионов Фаустов - Джек Чалкер

Но когда дело дошло до развязки, каждый отреагировал по-своему.

— Цимоль! Из него сделали цимоля? — ужаснулся Джимми Маккрей. — Вы представить себе не можете, каково телепату находиться рядом с цимолем даже самое небольшое время! Эта компания вполне годится для обычных людей, но для телепата это все равно что работать с трупом! Ничего удивительного, что это никого не заинтересовало!

— Романтический идиот, — прокомментировала Триста. — Даже если тебе дали от ворот поворот, это все равно лучше, чем быть наполовину машиной! Жалко только бедную женщину.

— Это очень грустно, — тихонько заметила Молли, и Джимми изумленно заметил, что по ее щеке катится настоящая слеза. — Она сделала глупость, и для всех получилось плохо.

— Пожалуй, в ней еще могут проявиться такие черты характера, которых мы пока что не обнаружили, — задумчиво заметил Дарквист.

— К сожалению, никакими известными мне средствами обнаружить их нельзя, — мрачно отозвался Маккрей. Комментарий Гристы он счел за лучшее не высказывать вслух, а морфа не стала на этом настаивать.

Дарквист подвел итог разговору:

— Послушайте, это дело, на которое мы подписались, чертовски деликатное, но без телепата за него и браться не стоит. Мы не первые, кто пытается расколоть этот орешек, но возможная прибыль исчисляется астрономической суммой, вот почему компания-владелец до сих пор не продала этот опцион и не отказалась от него. Вполне возможно, что эта работа невыполнима, но на тот маловероятный случай, если она все-таки выполнима, никто не хочет уступить эту возможность другим. Кроме того, этот мир находится довольно близко от границы с Миколем, поэтому отказать нам в попытке никто не сможет. Есть доказательства того, что миколианцы уже добрались туда и попытались сами разобраться с этим в промежутке между нашими экспедициями. Характер дела таков, что если они смогут справиться с ним раньше нас, наши законные права потеряют всякое значение. До сих пор еще никто не пытался справиться с этой задачей под управлением цимоля, и мы считаем, что это может дать нам преимущество.

— Да, но… господи! День за днем рядом с цимолем! А вы еще говорите, что грязной работы не будет, то есть все будет делаться на борту! — Он поежился.

Дарквист передвинулся, приняв такую позу — почти человеческую, — как будто собрался уходить:

— Обдумайте это, мистер Маккрей. Сутенером вы можете быть всегда, но необычные обстоятельства, в которых мы оба оказались, совершенно определенно никогда больше не повторятся. Если вы хотите вернуться в космос, вам придется смириться с теми условиями и персоналом, которые предлагаем мы. На вашей шее висят два камня, и вы уже ушли в воду по самое горло. Мертвец держит палку и предлагает вам ухватиться за нее. Я собираюсь побеседовать с двумя последними кандидатурами в моем списке. Я приму первого же, кто скажет «да», с каким угодно багажом, поскольку мы находимся в отчаянном положении. Но если мы никого не найдем в течение недели, то откажемся от контракта. Если решитесь, позвоните в компанию «Делатель вдов» в — северном гражданском космопорте. Если у нас все еще будет вакансия, мы примем вас. Я не могу больше тратить время на поиски.

Маккрей вздохнул.

— Мне нужно все это обдумать, обсудить. Э-э, послушайте… из чистого любопытства — почему у вашего корабля такое имя?

— Полагаю, это имя дал ему предыдущий владелец, — отозвался Дарквист. — Это было еще до меня. По-моему, мне кто-то когда-то говорил, что так называли домашнее животное, принадлежавшее одному вымышленному герою. Приходится терпеть все эти странные имена — вы ведь знаете, как хлопотно сменить название, если оно уже зарегистрировано. Всего доброго.

Как только Дарквист ушел, Джимми стал расхаживать по комнате, пытаясь принять решение. Просидеть черт знает сколько времени в старой космической калоше взаперти с цимолем, который к тому же будет командовать… Но все же это был путь в космос. Это была команда. Это был, как заметил Дарквист, его единственный шанс не только вернуться к своей первой и единственной настоящей любви, но и, возможно, совершить хоть какой-то поступок, который прервет наконец его теперешнее унылое и бесцельное существование.

— Ну? Ты собираешься принять эту работу или нет?

— А у тебя какие мысли?

— Ну, как сказал Дарквист, сутенером ты можешь быть всегда. И даже я должна признать, что хотя прошло всего несколько недель, такая жизнь мне уже слегка поднадоела. Эта жизнь убивает тебя, Джимми. Я знаю. Но это такой вопрос, который я не могу решить за тебя.

— Ты не представляешь, каково телепату находиться рядом с цимолем.

— Это правда. Я знаю только, как это отражается на твоем давлении и прочих частях твоего организма, и это само по себе достаточно плохо. Именно поэтому я не хочу принимать решение. Но с точки зрения не-телепата мне кажется, что если речь идет о выборе между работой с ходячим трупом и превращением в живой труп самому, я не стала бы сомневаться в выборе.

— Логично, как и всегда, — пробормотал он.

— Что такое цимоль? — с любопытством спросила Молли. Она уже привыкла к этим его односторонним разговорам вполголоса и без колебаний подслушивала их.

— Существо, у которого большая часть мозга заменена компьютером, — объяснил он. — Машина в теле мертвеца.

— Синт?

— Нет, не синт. Это человек, который родился обычным образом, рос, как другие люди, жил своей жизнью, но погиб в молодом возрасте, не повредив тело.

— Он говорит как робот?

— Нет. На самом деле, если бы у тебя не было Таланта, ты не смогла бы отличить цимоля от обычных людей. Но ты сможешь отличить, и я тоже смогу. Ты ведь можешь определять чувства тех, с кем рядом находишься?

Она кивнула.

— Ну вот, тебе удавалось когда-нибудь ощутить, что чувствует вот это кресло? Или тот кусок плода, который ты ела? Или вон та дверь?

— Конечно, нет.

— Вот и с ним ты будешь чувствовать то же самое.

— Как тот человек, у которого мы забирали бумаги в офисе. Или полицейские в клубах.

Он кивнул.

— Да, они все цимоли.

— Им меняют только мозг?

— Да. А что?

— Я подумала про другие части тела.

Он ухмыльнулся.

— Они остаются на месте, но больше не нужны им, — разве что как украшение, или чтобы не отличаться от других. Можно сказать, что их плоть по-прежнему хочет, но дух в этом совершенно не участвует.

Это прошло мимо нее, зато у нее появилась новая мысль:

— Значит, на этом корабле для меня никого не будет?