Сейф дьявола (роман и повести) - Йозеф Глюкселиг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что-нибудь нашли?
— Да, кое-что. Там старая, заброшенная дорога, а в конце ее, почти под скалой, миноискатель прямо сбесился. Я думаю, там железные ворота.
— Ты шутишь?
— О нет! Мне показалось, что с той стороны легче попасть в подземелье. Ну, а раз у тебя работа продвигается быстро, попытаемся проникнуть внутрь отсюда.
— Посвети мне. — В руках у Гумла опять появились кусачки. — Раз… два… Готово!
Подполковник вытащил руку из отверстия, и в свете фонаря оба пиротехника внимательно осмотрели нижнюю часть двери.
— Мне кажется, можно смело открывать.
— Не думаю, что эти болты мы быстро вывернем. Сделать это и открыть дверь так же тяжело, как пробить отверстие. Ты только посмотри, как проржавели болты. Но делать нечего. Надо браться за работу…
— Надо позвать поручика и кого-нибудь из солдат. Пусть и они примут участие в этом деле.
Около двери появились поручик Рихтермоц и Чалоуя с Дворжаком. Они начали отвертывать болты. На это у них ушел без малого час. После этого Гумл с Бенедиктом с помощью кайла открыли металлическую дверь. Перед ними был вход в подземелье.
Они посмотрели друг на друга, как бы решая, кому идти первым. Приблизительно в метре от поверхности виднелась железная лестница, ведущая в глубь подземелья. Гумл взял в руку фонарь, шагнул на первую ступеньку и начал осторожно спускаться. Следом шел Бенедикт. Поручик Рихтермоц, саперы Дворжак и Чалоун остались наверху. Они видели, как два пиротехника манипулируют с проводами, соединяющими внутреннюю стену двери с подземельем, но не видели, как два друга обезвреживают взрывчатку весом в несколько килограммов.
Только после этого Гумл с Бенедиктом начали осматривать подземелье. С первого взгляда стало ясно, что это большое укрытие, но о его предназначении судить пока было трудно. В длинный коридор, заканчивающийся шахтой, выходило несколько дверей. Гумл с Бенедиктом открывали их одну за другой. Свет фонарей осветил комнаты, которые, очевидно, использовались как спальни. На металлических кроватях до сих пор лежали матрацы и солдатские одеяла. Тут же стояли тумбочки, столы, стулья, керосиновые лампы.
За другими дверями пиротехники обнаружили помещение с рабочими столами и своеобразный зал с длинным и широким столом, вокруг которого стояла приблизительно дюжина стульев. На стене висела большая карта Европы военных лет с нанесенной датой — 12.6.1945.
— Смотри, — показал на дату Бенедикт, — в это время здесь еще скрывались фашисты.
— Теперь я не удивляюсь, почему так основательно было проведено минирование, — кивнул Гумл, — у них для этого было достаточно времена…
— Это помещение, без сомнения, было штабным.
— Да, какой-нибудь командный пункт. Но он так и не начал действовать.
— Здесь сразу после окончания войны скрывались фашисты.
— Думаешь?
— Конечно. Вспомни, сколько гестаповцев из Праги, Пльзеня, Клатови в мае сорок пятого как сквозь землю провалились.
— Это точно. Например, такой мерзавец, как Рупрехт из клатовского гестапо, бесследно исчез.
— Не он один. В шумавских лесах, насколько мне известно, искали убежища шеф пражского гестапо Герке и его сотрудники Шульце и Фукс. И, по всей видимости, нашли. В отличие от будеёвицких гестаповцев, которые тоже пытались скрыться на Шумаве, но были задержаны или убиты где-то в районе Квильды.
— Пойдем дальше, Индржих, может, найдем какие-нибудь следы…
Подполковник недоговорил: в следующем помещении он чуть не споткнулся. Оказалось, что почти все оно заполнено деревянными, обитыми металлом ящиками разного размера.
— Черт возьми, не похоже, что они с оружием! Взгляни на маркировку — все это когда-то принадлежало гестапо.
Капитан Бенедикт осветил один из ящиков и прочитал:
— «Гестапо Клаттау». — Точно, это документы гестапо, самые ценные, которые они не успели сжечь.
Гумл тоже нашел ящики, принадлежавшие отделению гестапо в Клатови, и подумал, что тут могут находиться списки тайных агентов, один из которых выдал его отца. Ему захотелось прямо сейчас вскрыть ящики и просмотреть документы, но Бенедикт остановил его:
— Подожди, не исключено, что к крышке какого-нибудь ящика тоже подсоединена мина. Надо быть предельно внимательным. Этот подземный сейф, мне кажется, прямо-таки начинен взрывчаткой.
— Точно, настоящий сейф дьявола. Ну и перенервничал я из-за него!
— Ну, положим, ты нервничал по другой причине.
— Ты прав, но теперь я уверен, что с Иваном все будет хорошо.
— Давай продолжим осмотр. Мы ведь еще не кончили.
В следующем помещении, напоминавшем склад, они обнаружили большое количество стрелкового оружия, ящики с патронами, гранатами и снаряжением для войск СС. В мастерской нашли станки и агрегаты, которые, как определил Гумл, после небольшого ремонта могли быть пущены в действие.
— Мне кажется, — рассуждал Бенедикт, — нацисты строили это логово в расчете использовать его в качестве главного командного пункта «Богемской крепости». Когда же стало ясно, что никакой крепости на Шумане строить не придется, они спрятали тут архивы клатовского гестапо.
— Возможно, ты прав, хотя я сомневаюсь, что здесь планировалось развернуть главный командный пункт. Ответ на этот вопрос мы найдем, когда досконально изучим документы, собранные в этих ящиках. А пока необходимо найти главный вход, через который фашисты затаскивали ящики, мебель и оборудование. Это они сделали, конечно, не через ту дверь, с помощью которой мы сюда попали.
— Я с тобой согласен. Этот вход использовался, скорее всего, как вентиляционная шахта или как запасный выход. Дверь у него, видимо, была постоянно открыта. Вот почему около него фашисты установили минное поле. Если бы кто-нибудь из непосвященных приблизился к двери, то наверняка подорвался бы.
Продвигаясь вдоль широкого коридора, пиротехники достигли развилки, где правый рукав постепенно шел на снижение, а левый — вверх.
— Мне кажется, Индржих, тут не один, а целых два выхода…
Офицеры повернули налево и вскоре уперлись в стену, возле которой лежали емкости со взрывчаткой. Двухметровая железная дверь была соединена проводами со взрывным устройством.
— Как видишь, и этот вход заминирован. Значит, существует третий вход, через который фашисты покинули бункер. Пойдем посмотрим второй коридор.
Пиротехники возвратились к развилке и направились по правому коридору. Вскоре проход заметно сузился и пошел вниз. Через несколько метров они попали в штольню, стены которой вместо бетона были укреплены обычным крепежным лесом, как это делается в шахтах. Кое-где перекрытия и подпорки заметно потрескались. Наконец, они уперлись в завал.
— Конец. Выход завален. Найдем его наверху.
Гумл и Бенедикт возвратились на то место, откуда начали осматривать подземелье. По пути капитан заметил:
— Чувствую, что нам с тобой, Йозеф, по меньшей мере дней четырнадцать понадобится. Придется привлечь армейских саперов.
— Ты, Индржих, наверное, тут поработаешь, а вот мне, пока не выяснится, что произошло с Иваном, придется оставить это дело.
— Не болтай глупости! Вот увидишь, все будет в порядке. Тебе необходимо съездить в Прагу и разобраться во всей этой истории.
— А ты останешься здесь?
— Нет, в воскресенье у меня кончается отпуск. Я отвезу жену и внуков в Прагу, а уж потом, в понедельник или во вторник, приеду сюда. Был бы рад приехать с тобой. Надеюсь, ты будешь чувствовать себя лучше, чем сейчас.
— Постараюсь. И спасибо тебе, Индржих!
— За что?
— За то, что дал мне возможность самому открыть дверь в тайник.
— Оставь, пожалуйста! Пошли наверх, а то начнем петь друг другу дифирамбы.
Поднявшись, Гумл с удивлением обнаружил, что их поджидают не только поручик Рихтермоц с саперами, но и майор Ворличек и журналист Черник. Они уговорили Гумла разрешить им в его присутствии спуститься в бункер. Пока подполковник проводил своеобразную экскурсию под землей, капитан Бенедикт приказал двум саперам вооружиться кирками и лопатами и выкопать яму для обнаруженных мин.
— Устроим небольшой салют в честь пиротехника, сумевшего открыть этот сейф дьявола!
Через полчаса мины, поставленные фашистами для того, чтобы уничтожать все живое, были обезврежены.
На обратном пути подполковник Гумл неожиданно предложил Чернику подвезти его в Прагу. Тот вначале планировал остаться на субботу и воскресенье в Карловице, но, подумав, принял предложение. Сюда он решил вернуться в понедельник или во вторник с фоторепортером Вондрачеком.
19
По пути Гумл заехал пообедать в карловицкий ресторан «Славия». В этот час там никого не было, поэтому подполковника, шофера и Черника обслужили быстро. Обед оказался неплохой, хотя журналист, справившийся с ним первым, заметил:
