Тринадцатый ученик Дьявола (СИ) - "Violetblackish"

— Если бы ты не убил их, они бы убили тебя, — твердо сказал Ладвиг. — У воина нет выбора, а милосердие его к врагу в том, чтобы позволить противнику умереть быстро и без мучений. Любой солдат, ступая на этот путь, помолвлен со смертью, и вопрос лишь в том, когда невеста пожелает стать женой. Ты будешь хорошим воином, Йохан. Ты есть хороший воин. Твой отец гордился бы тобой.

— А ты? — поднял на него глаза Йохан. — Ты мной гордишься?

В глазах Ладвига мелькнуло непонятное, и вдруг, совершенно неожиданно, скупой на ласку кузнец прижал его к груди и замер:

— Ты стоишь десятка воинов, Йохан. Кровь — великое дело.

Йохан почувствовал, как в носу предательски защипало.

«Тоже мне воин», — подумал он про себя. Стоило Ладвигу прижать его покрепче, и сердце растаяло. Он торопливо отстранился и отвел глаза.

— Расскажи мне про моих родителей, — вылетело у него. — Ты хорошо их знал?

Ладвиг огляделся по сторонам и хмыкнул, указывая на тела констеблей, валяющиеся кое-как в траве:

— Не место и не время для этого, не находишь? На наше несчастье, те трое, что успели унести ноги, видели наши лица. Теперь нас будут искать. Так что…

Вместо продолжения он легко вогнал меч в ножны и потрепал Йохана по плечу, подталкивая к едва заметной тропинке, по которой они пришли. Йохан был уверен, что Ладвиг забудет об этом разговоре, тем более что домой они вернулись затемно и валились с ног от усталости. Ладвиг первый раз в жизни налил Йохану вина из своего погреба и сел напротив с таким же кубком. Отпил добрый глоток и растянулся на лавке, поглядывая на языки огня. Йохан храбро отпил из своего кубка. Вино было сладким и терпким. Оно вязало язык и одновременно развязывало его, потому что после нескольких минут тишины до него донесся голос кузнеца.

— Я встречал красивых женщин, Йохан. Хотя нет… — Ладвиг хмыкнул. — Я встречал много красивых женщин. А еще искусных ведьм, которые обладали магией совращения настолько, что им не в состоянии был противиться даже священнослужитель во время поста. Но твоя мать… Она была ни той, ни другой. Она обладала всем тем, что Бог мог дать женщине. У нее были красота, ум, смелость и воля…

Йохан вспомнил мать с запуганным, затравленным взглядом и на какое-то время подумал, что кузнец говорит с ним о другой женщине. А тот продолжал:

— В Ханну были влюблены все юноши, в нее невозможно было не влюбиться. Даже я трепетал в ее присутствии, что уж говорить о твоем отце. Он слова не мог вымолвить, стоило ему увидеть ее, а ведь он был воином до мозга костей и ни разу ни оробел при виде врага. А Ханна… Она смотрела на него так, словно кроме них двоих на свете больше никого не было. Она не колеблясь вышла за него замуж, хотя к ее ногам бросили полкоролевства.

— Вы про сэра Дидрика? — мрачно пробурчал Йохан, закипая от ненависти.

— Про него в том числе, — после паузы ответил Ладвиг. — Но твоя мать отдала свое сердце Астору. Они были красивой и очень счастливой парой. Красота Ханны после замужества расцвела еще сильнее, так бывает, когда рядом с женщиной любящий и любимый мужчина. Твоя мама засияла пуще прежнего. Тот факт, что она стала носить обручальное кольцо, ничего не решил. Этот свет заметил могущественный повелитель, кому отказать было трудно и опасно.

Йохан почувствовал, как в комнате с жарко пылающим камином повеяло холодом. Он сжался, не уверенный, что хочет слушать продолжение. Ладвиг тоже молчал. Было понятно, что и ему трудно продолжать.

— Это случилось после венчания твоих родителей. Всю округу облетела весть о том, что Тайфель вернулся в родные края. Все, кто мог, укрылись в лесу. Я не знаю, как и где Тайфель увидел твою мать, он ведь мог принимать любые обличья и подкрадывался незаметно. Но уверен, она никогда бы не изменила твоему отцу.

Кузнец снова надолго замолчал. Йохан не подгонял, только сделал несколько торопливых глотков, позабыв, что у него в бокале крепкое вино. В голове шумело, а перед глазами все плыло. И через этот шум и шторм в голове Йохан продолжал слышать голос Ладвига:

— Потом я никогда не спрашивал у Астора, что стало истинной причиной его ненависти к Тайфелю. Почему ему было важно уничтожить того настолько, что он готов был принести в жертву не только себя, но и дорогих ему людей. Я не смел его об этом спрашивать, а он сам не рассказывал. Но это он собрал нас троих и попросил помощи. Он не был магом, но его сердце горело от желания уничтожить Тайфеля. Ради него мы, его друзья, пошли до конца. А твоя мать…

— А моя мать стала пугливой, покорной овцой… — пьяно хмыкнул Йохан, и чуть не завалился на лавку. — И достойно почтила память моего отца, выйдя замуж за сэра Дидрика!

Ладвиг приподнялся с лавки, чтобы глянуть на него. Покачал головой и решительно отобрал кубок. Его последние слова Йохан едва слышал.

— Не вини ее, Йохан. Есть вещь, способная поменять людей сильнее любви мужчины и женщины друг к другу, сильнее, чем жажда власти или денег. Сильнее страха смерти и чувства собственного достоинства.

— Что же это? — пробормотал Йохан, укладываясь на лавку и подсовывая под щеку ладонь. Глаза слипались против воли, хотя разговор был из важных. Тень Ладвига заслонила оконный проем и пьяно качающуюся в нем луну.

— Рождение детей, Йохан, — расслышал он голос кузнеца сквозь шум прибоя в ушах. — Для некоторых это не меняет ничего, а для некоторых все.

— Однажды у тебя тоже родятся дети, — ревниво пробурчал Йохан, погружаясь в сон, но все вокруг него кружилось и вертелось, словно его раскручивали на самой большой карусели в ярмарочный день.

— Нет, — густо рассмеялся Ладвиг, и Йохан почувствовал, как сильные руки отрывают его, и поплыл по воздуху на большую, застланную шкурами кровать. — Не родятся… У таких, как я, детей не бывает.

Йохан ощутил под спиной опору и понял, что мужчина вот-вот отпустит его. Эта мысль привела его в ужас. Он вцепился в кузнеца что было силы и вскинул к нему лицо. Ладвиг снова рассмеялся и влажно коснулся губами лба. Щекотнул волосами по шее и велел:

— Спи!

Йохан провалился в сон, словно послушался приказа, а впрочем, для Ладвига он бы сделал все что угодно…

— Й-о-о-х-а-а-н! — позвали его издалека и даже потрясли за плечо для верности. Он очнулся и, ничего не понимая, уставился на своего гостя, не в силах даже вспомнить, как того зовут. Ноэль — подкинуло его сознание на поверхность. Молодой маг возбужденно приплясывал у окна. — Не хочу тебя отвлекать, но у нас гости!

Йохан взвился со скамьи, одновременно хватая со стола ножны с мечом, и подскочил к окну, за которым мелькали золотые галуны констеблей инквизиции.

— Только этого не хватало, — процедил он, обнажая меч и краем глаза замечая, что маг разминает запястья.

— Повеселимся, — пообещал тот и вдруг хищно оскалился. — Давно мечтал попробовать новое боевое заклинание!

========== Глава Семнадцатая, в которой происходит странная битва и появляется черный дрозд ==========

Йохан прижался к стене так, чтобы его не увидели снаружи раньше времени, и попытался оценить обстановку. Первое, что вызывало вопросы, было ли нападение спланированным или отряд констеблей случайно наткнулся на подозрительный дом в чаще и решил провести разведку. Но если бы речь шла о простой случайности, то на кой ляд служителям правопорядка тихо окружать дом и сидеть в засаде? А ведь именно этим они сейчас и занимались. Йохан еще раз осторожно выглянул наружу, прикидывая численность противника. По всему выходило, что перед домом устроились как минимум человек десять. И ведь, как назло, Ладвига нет на месте. Йохана отвлекло тихое шипение. Он скосил глаза и увидел, как с пальцев Ноэля, притаившегося по другую сторону окна, шипя и потрескивая, капают на пол синие жгучие искры-звезды.

— Даже не думай! — шикнул Йохан. — Засекут магию — и нам хана!

Ноэль на мгновение задумался, а потом мотнул головой.

— Сдается мне, что этот визит не простая случайность. Хотели бы просто проверить, постучались бы. А тут и дом, поди, уже окружен.