Непрошеные советы Веры Вонг - Джесси К. Сутанто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент Эмма решает, что с нее довольно развлечений, и начинает ерзать, требовательно зарываясь лицом в грудь Джулии:
– Титю.
Оливер утирает лоб и поглядывает на Эмму.
– Я, наверное, пойду?
– Нет, останься.
Джулия понимает, что у него нет причин оставаться, но ей необходимо переварить это странное открытие о Маршалле, а поговорить об этом она смогла бы только с Оливером.
– Мне просто нужно… покормить ее.
Джулия ненавидит себя за этот жалобный, извиняющийся тон. Маршалла так раздражало, что Эмма до сих пор берет грудь.
Но Оливер и бровью не ведет.
– Да, конечно, хорошо.
Джулия направляется в спальню, и Оливер еще раз окликает ее.
– Может, прозвучит странно, но можно мне заглянуть в комнату к Эмме?
Джулия так удивлена этой просьбой, что у нее вырывается смешок.
– Конечно, будь как дома.
Сидя на кровати, Джулия гладит дочь по волосам и недоумевает, что могло понадобиться Оливеру в комнате Эммы. Сегодняшний день вышел очень странным, но не таким уж ужасным. Когда с кормлением покончено, Джулия снова берет Эмму на руки и тихо выходит из спальни, так как привыкла передвигаться неслышно, поскольку Маршалла раздражал шум. Она вздрагивает, когда Оливер внезапно выходит из комнаты Эммы.
– Вот и вы. Закончили?
Джулия растерянно кивает, и Оливер прокашливается, глядя на Эмму.
– Я принес тебе кое-что, о чем сам мечтал в детстве. Хочешь взглянуть?
Эмма прячет лицо, и Джулия пожимает плечами.
– Это не значит «нет».
Она проходит в комнату и замирает.
Каким-то неведомым образом Оливер умудрился за двадцать минут установить в углу маленькую белую палатку. Над палаткой висит табличка с разноцветным буквами: «ТИХИЙ УГОЛОК ЭММЫ». Джулия замечает внутри палатки кучу подушек пастельных тонов и несколько мягких игрушек. Все вместе выглядит волшебно.
Оливер протягивает Джулии картонную книгу.
– Это сенсорная книга, в ней куча разных штук, с которыми можно поиграть. – Он кивает Эмме. – Когда я был маленьким, меня пугало все незнакомое. Люди или ситуации, неважно, я всего пугался и мечтал, чтобы у меня был уголок, где можно спрятаться, как только станет страшно. Вот я и подумал, может, тебе понравится такое.
Эмма, открыв рот, во все глаза смотрит на палатку. На ее лице написано полное изумление.
– Это для меня? – спрашивает она осипшим голосом.
– Да, милая, – отвечает ей Джулия и с удивлением отмечает, что голос у нее дрожит.
Она опускает Эмму на пол, и, когда Эмма заползает в палатку и кричит оттуда «Вау!», к глазам подступают слезы. Вот такое Маршалл ненавидел больше всего, потому что не хотел «потакать» и «баловать ее». Но в глубине души Джулия всегда понимала, что именно в этом и нуждается Эмма. И подарил ей это Оливер, человек, который до сих пор видел Эмму раз в жизни.
– Спасибо, – шепчет Джулия, и Оливер улыбается ей в ответ. Они смотрят на пухлые ножки Эммы, торчащие из палатки.
Раздается звонок в дверь.
– Ох, совсем забыла сказать, – вспоминает Джулия, – Сана попросилась приехать еще раз, позадавать вопросы для своего подкаста.
Они уходят в прихожую, но Эмма остается в палатке и счастливо болтает сама с собой. Джулия согласилась на интервью только потому, что боялась вызвать подозрение своим отказом. Но теперь, когда Эмма такая счастливая, у нее настолько приподнятое настроение, что она готова отвечать на любые вопросы о своем покойном муже. Но ощущение держится лишь до того момента, пока Сана не переступает порог и не видит эту выставку искусства в коридоре. У Саны ожесточается лицо, и Джулия готова поклясться, что видит в нем не просто раздражение, а жгучую ярость, и тогда она понимает, что, возможно, не единственная скрывает темную правду о Маршалле.
20
Сана
Всю дорогу к дому Маршалла и Джулии Сана не знала, чего ждать. Теперь нет Веры, которая шагала бы впереди нее и обеспечивала убедительное оправдание для визита. Теперь Сана может рассчитывать только на себя, и она точно не ожидала увидеть в коридоре предметы искусства, просто сваленные там кучей. Эта картина выглядит так жалко, словно маленькое кладбище краденого искусства, и ее работы, вероятно, зарыты здесь же.
У нее даже мысли не возникало, что Маршалл мог обойтись так не только с ней. Оглядываясь назад, она понимает, что была не единственной жертвой. С чего бы, собственно? Само собой, он заманивал в свои сети и других художников, дарил им надежду, после чего предавал их и скрывался. Осознание, что еще десятки художников оказались в ее положении, должно бы принести облегчение. Она не одинока. И можно не клеймить себя самой легковерной дурочкой, потому что попалась на уловки Маршалла. Но никакого облегчения совершенно не приходит. На самом деле на душе от этого становится еще гаже. Понимание, что она не представляет собой ничего исключительного, что ее искусство, как теперь выяснилось, совсем не уникально. И что она всего лишь одна из многих, многих одураченных Маршаллом простаков. От этого собственные страдания кажутся чем-то нелепым.
«Прекрати, – одергивает себя Сана и следует за Джулией в гостиную. – Просто отпусти уже к чертям! Хватит хандрить и жалеть себя. Спорю, ни один из этих художников не плачет по своим украденным работам».
Но стряхнуть с себя это ощущение не так-то просто, оно, словно тяжелое одеяло, давит на плечи. Часть Саны хочет перерыть полотна и отыскать свои рисунки. Схватить их и сбежать. Но этого делать нельзя. Тогда Джулия поймет, что между Саной и Маршаллом существует некая взаимосвязь, что Сана не просто случайная ведущая подкаста и здесь не ради интересного сюжета. Что у нее были явные мотивы убить Маршалла. И, что хуже всего, Сана гонялась за ним не один месяц – кое-кто сказал бы, что она преследовала его. Маршалл определенно был в ужасе, когда Сана вдруг появилась перед ним в тот вечер. «Психованная сука, – огрызнулся он тогда. – Отвали от меня, пока я не обвинил тебя в домогательстве». И вот она здесь, в его гребаном доме, под какой-то нелепой, тоненькой маской, которая слетит от малейшего дуновения.
Когда они входят в гостиную, Сана с удивлением обнаруживает там Оливера. Оливер ей не нравится, но это никак не связано с его личными качествами. Стоит отметить, он вполне приятный человек. Но он так похож на
