Дудочка альфонса - Дарья Калинина

Теперь на лице антиквара было одно лишь внимание. Он явно заинтересовался этими словами Киры. Но все еще не верил ей до конца.

– Так вот, бабушка завещала эту брошь мне, – сообщила Кира. – Никто больше не смеет претендовать на эту вещь. Но мой брат… понимаете, он увлекся наркотиками. Такая беда! Тащит из дома все, что не приколочено насмерть! Мы просто измучились с ним.

– Да, наркоман в семье – это беда, какой никому не пожелаешь.

– Ну так вот! Все последнее время я носила брошь с собой. Прикалывала ее к лацкану пиджака и носила. Врала всем, что это пусть и дорогая, но всего лишь бижутерия. Но на прошлой неделе на меня напали!

– Кто?

– Не знаю, кто это был. Но, честно говоря, я подозреваю своего братца. Небось, это он науськал на меня своих дружков, таких же наркоманов, как и он сам! Сказал им, что я ношу настоящую драгоценность на груди. Мне очень повезло – меня спас милицейский патруль. Грабители разбежались, не причинив мне вреда. Но я поняла, что носить брошь на себе или даже с собой – это не выход. Отдать ее кому-либо на хранение я тоже не могу. Слишком большой риск. Да у меня и нет достаточно доверенных людей. А мне говорили, что брошь эта стоит много сотен тысяч долларов.

Теперь выражение лица антиквара приняло хищнически-скептическое выражение. С одной стороны, ему до смерти хотелось взглянуть на такую дорогую вещь. А с другой – он явно не хотел показать клиентке свою заинтересованность в этом вопросе.

И Кира с воодушевлением воскликнула:

– Так вот, я и решила, что чем бабушкину брошь у меня просто украдут какие-нибудь отморозки, лучше уж я ее продам! Так я хоть деньги получу, верно?

– Совершенно верно.

– А вас мне рекомендовали с самой лучшей стороны, – продолжала Кира. – И хоть и обидно мне расставаться с семейной реликвией, но это все же лучше, чем просто отдать ее наркоманам!

При словах «семейная реликвия» антиквар снова вздрогнул. Или Кире это опять показалось?

Тем не менее, он подергал себя за свою козлиную бородку и произнес:

– Если у вас ко мне такое дело, тогда прошу извинения за свою грубость. Где брошь?

– Она сейчас у моей подруги.

– Но вы же сказали, что всегда носите ее с собой?

– Ну да, правильно. Но после того нападения я передумала. И отдала ее на хранение подруге.

– Очень опрометчивое решение! Люди вообще – и подруги в частности – знаете ли, имеют такое свойство памяти – забывать об отдельных, невыгодных для них лично, обстоятельствах.

– Вы думаете, Анечка забудет о том, что я доверила ей бабушкину брошь? Уверяю вас, я не настолько наивна! Брошь лежит в банковском хранилище, где и работает Аня. Но все оформлено официально. Договор на аренду банковской ячейки на месяц у меня в кармане. Ключ – тоже. Никто не сможет добраться до броши, кроме меня самой!

– Так, возможно, ей лучше там и оставаться?

– Аренда ячейки стоит слишком дорого, – покачала головой Кира. – Я не могу, да и не хочу, платить за нее из месяца в месяц и из года в год! Лучше уже я брошь продам и куплю себе на эти деньги квартиру!

– Ого!

– Или машину!

– Да, машину обновить вам не помешает, – согласился Козлобородый, искоса окинув взглядом «девятку». – Так, значит, у вас ко мне не личный интерес?

– Ну, что вы!

– А зачем же вы следили за мной?

– Ну, как… Я же вам не просто брошь предлагаю! Я вам фамильную ценность отдаю!

– И что?

– Должна же была я выяснить, что вы за человек! Навести о вас справки! Может быть, вы и не владелец магазина вовсе, а прохвост, жулик и проходимец?

– Но вам же меня рекомендовали.

– Кто? Генка? Этот дурачок? Да его кто хочешь вокруг пальца обведет. Или вы со мной не согласны?

Похоже, Вилли был целиком и полностью согласен, потому что он ни единым словом Кире не возразил. А вместо этого спросил:

– Ну, а моих соседей обо мне вы зачем расспрашивали?

– Смешно прямо! – воскликнула Кира. – А кого же мне еще было расспрашивать? Продавцов ваших? И что бы они мне сказали? Только самое лучшее. А мне требовалось мнение незаинтересованных лиц.

К этому времени Кира уже давно вылезла из машины. И они беседовали с Вилли, словно старые приятели. Кира с удовольствием видела, как первоначальная подозрительность выветривается из глаз Вилли. А на смену ей приходит явная заинтересованность. Кира очень надеялась, что этот интерес к ней все же возник у Вилли исключительно по причине ее живой и обаятельной женской натуры, а вовсе не из-за какой-то там мифической бабушкиной брошки, на которой Вили, похоже, собирается нагреть руки.

Расстались они почти друзьями. Кира отправилась «за брошью бабушки». А Вилли вернулся в салон. Во всяком случае, каждый из них подумал о другом именно так. Однако Вилли, войдя в магазин, не стал задерживаться в торговом зале. Он прошел через него, да так стремительно, что продавцы даже не успели сориентироваться и вытянуться по стойке «смирно».

Только они дернулись, а хозяина уже и след простыл. Вилли вошел в ту самую, таинственную, вечно запертую на ключ комнату, о которой среди персонала ходило столько невероятных слухов. А через несколько минут на улицу с задней стороны «Лавочки Нумизмата», через неприметную деревянную дверь, которая снаружи вообще казалась давно и прочно забитой наглухо, выскользнула его долговязая фигура.

Но сейчас Вилли было не узнать. Он переоделся, бородка его воинственно топорщилась. А его голову украшала шикарная бандана с черепами. Вместо строго костюма он был одет в кожаную куртку и штаны. И сел он вовсе не в свой темно-серый, очень респектабельный «Мерседес». Он вспрыгнул на мотоцикл, который преданно ждал его во дворе.

Взревев мощным мотором, «Хонда» рванула с места, словно ею выстрелили из пушки. Мгновение, и Вилли вместе с его новым имиджем исчез где-то вдали. И ни одна живая душа не увидела и не узнала директора антикварного магазина в столь странном и необычном для него облике.

Со своей стороны, Кира тоже не была вполне искренна с антикваром. Отъехав на безопасное расстояние, так, чтобы Вилли не мог ее увидеть, Кира остановила машину. Ей было необходимо подумать и решить, как быть дальше. Следить за Вилли в своем натуральном виде она больше не могла. Но и прибегнуть к маскировке – слишком опасное дело. Как знать, возможно, Вилли теперь поведет себя с ней очень осторожно. И, конечно, без особого труда вычислит новую слежку.

– Тогда уж сказкой про бабушкину брошь от него не отделаешься. И вот еще досада! Где, интересно знать, я возьму эту самую брошь?

Конечно, в свое время у Киры была бабушка. И она очень любила свою внучку. Вот только из драгоценностей она имела лишь узкое обручальное колечко, которое носила, не снимая, до самой смерти. Колечко от долгой носки совсем стерлось и потускнело. И похоронили бабушку прямо в этом колечке. А в качестве наследства она оставила Кире двухкомнатную квартиру и несколько мудрых житейских советов.

И то и другое одинаково пригодилось Кире в жизни. Так что она всегда вспоминала свою бабушку с благодарностью. Но вот драгоценных брошей, да еще таких, которые бы могли потянуть на произведение самого Фаберже, у Кириной бабушки никогда не водилось.

– И что же мне делать?

И тут Киру осенило. Вета! Вот у кого полно всяких цацок, оставшихся ей от предков! В далекие, еще советские, времена бабушка Веты занималась далеко не безопасным, но зато крайне выгодным и прибыльным в те времена делом – она имела свой собственный цех по пошиву верхней одежды.

Разумеется, цех был подпольный. И швеи конспирировались не хуже радистов времен войны. Цех располагался в подвале дома, принадлежавшего бабушке. Так что молоденькие и не очень молоденькие швеи пробирались туда огородами, со стороны реки, чтобы не привлекать к себе внимания посторонних.

Ткани, кружева, фурнитура и все прочее поступало к бабушке из Латвии. В те времена Латвия считалась почти заграницей. И люди там одевались и обувались куда лучше, чем в российской глубинке. Так что, можно сказать, бабушка Веты даже делала благое дело. Сейчас ее назвали бы коммерсантом. И она пользовалась бы всеобщим почетом и уважением.

Но если бы в те годы ОБХСС все-таки застукало бабушку, ей бы навесили солидный срок. Однако у бабушки был один близкий друг – подполковник в отставке. И он как мог прикрывал бабушку, будучи в том маленьком провинциальном городке довольно-таки внушительной персоной и имея кучу полезных связей, чтобы избавить бабушку Веты от неприятностей.

Это позволяло старушке, которая в те годы была еще крепкой моложавой женщиной сорока с небольшим лет, возможность много зарабатывать. И самое главное, что, не испытывая никакого доверия ни к людям, ни к государственной системе, в которой она жила, ни к денежным знакам, выпускаемым этой системой, бабушка Веты занималась тем, что скупала золото и драгоценности.

Пьяницы, воры или просто нуждавшиеся в наличности люди шли к ней со своими золотыми изделиями. И, таким образом, к тому времени, когда подполковник умер, цех закрылся, а бабушка Веты, продав свой домик, от греха подальше перебралась в Питер к дочери, доживать свой век в тишине и покое, у нее оказалась целая коллекция ювелирных украшений, многие из которых были очень и очень красивыми.