Верь мне (СИ) - Аверина Екатерина "Кара"

— Ас, — положила руку мужу между лопаток. — ляг, пожалуйста. Врач запретил вставать.

— Пять минут, — отвечает убито. — спина уже болит от этой дурацкой кровати.

Я ушла в кресло, устроилась удобно и поглаживая живот смотрю в его широкую спину. Неделя прошла с похорон его матери. Аслана это сильно подкосило. Мы, конечно, понимали, что скоро должно произойти ужасное, но вот на деле все оказалось гораздо больнее. Даже мне, нелюбимой невестке, которую все время тыкали носом по поводу и без, все равно тяжело. Валида Зауровна была непростым человеком, но я никогда не желала ей смерти.

Амиров любил мать. На его плечи грузом легло чувство вины за то, что он так и не нашел, не привез к ней младшего сына. Приезжали сестры со своими мужьями, здорово помогли нам. Необходимо было максимально соблюсти все традиции, в которые так верила их мама. Даже мои родители приехали поддержать Аслана. Приезжали Камаевы и еще много народу выказывали почтение, говорили трогательные слова.

В ночь после похорон Асу снова стало плохо и его увезли в больницу. Врач категорически запретил нервничать, но мой муж и не нервничает. Он просто замолчал, ушел в себя.

— Аслан Ленарович, — в палату вошел заведующий отделением. Муж обернулся на голос. — Завтра я могу отпустить вас домой, если вы будете соблюдать мои рекомендации. Я наслышан о вашем упрямстве, потому, — улыбнулся седовласый мужчина. — спешу напомнить, что у вас беременная жена и если вы хотите через три — четыре года побегать со своим малышом на детской площадке, месяц придется потерпеть и восстановить истощенную нервную систему.

— Умеете вы уговаривать, доктор, — смеется мой муж, а мне становится легче. Будто с души прямо мне под ноги рухнул огромный булыжник. — Я еще и дедом стану. Так что через три — четыре года силы мне понадобятся сразу для двоих.

— Ооо, — поддержал его настроение врач. — Тогда тем более, Аслан Ленарович. Я вам подобрал отличную терапию. Часть ее очень даже приятна, выполнять ее возможно вместе с Анной Владимировной.

— Ммм… — знакомая хищная ухмылка мелькнула на лице моего мужа. А я покраснела, как в старые добрые времена. Ну вот что он со мной делает? И когда это вообще прекратится!

Врач ушел. Аслан снова встал у окна. Я встала рядом, тихонечко взяла его за руку.

— Ас, я не успела сказать, — начала через пару минут давящего молчания. — Спасибо, что вернул нам нашего сына. Я так боялась, что вы из-за своей дурацкой гордости растянете эту ссору на годы. Я бы сошла с ума разрываясь между своими мужчинами.

— Я горжусь нашим сыном, Анют. Наконец смог сказать ему это в глаза и мне стало легче. Мы хорошо его воспитали. Герка гораздо лучше меня, — муж повернулся, обнял меня за талию. — Он умеет так потрясающе любить… Умеет быть верным. Я сомневался, если честно. Как думаешь, каким я буду дедом? — он покрывает моё лицо короткими поцелуями, а я таю от этой нежности, мне безумного хорошо.

— Замечательным. И отец ты тоже замечательный. Герман это понимает, просто ты не давал ему раскрыться, вот все копилось, копилось и рвануло. Не делайте так больше! — строго на него посмотрела.

— Мы постараемся, — Ас выдыхает мне в рот накрывая его поцелуем.

Настойчивый, но бережный. Наглый, но нежный. Этот коктейль из его чувств и эмоций я готова пить до конца жизни. С каждым выдохом. С каждым вдохом меня отпускает напряжение последней недели.

Мне было страшно.

Я боялась его потерять каждую секунду, пока Аслан бледный, как мел, лежал под капельницами. Когда в его глазах поселилась такая тоска, что даже у меня защемило в сердце. Я думала, что это конец. Он устал, сдался. Но мой муж не перестает восхищать меня своей силой и упорством. Ради нас всех, ради своей семьи он взял себя в руки. Я продолжаю его целовать, обнимая за шею. Я чувствую желание мужа, плотно прижавшегося ко мне бедрами. Ничего не изменилось между нами даже спустя двадцать лет. Он также хочет меня, я так же люблю его.

Нет. Не так.

Гораздо сильнее!

Глава 31. Наказание Зои

— Ты собралась? — строго спросил отец, войдя без стука в мою комнату.

— Почти, — не смотрю на него.

Складываю в чемодан теплые вещи, летние мне не понадобятся там, куда я еду. Мне до сих пор не верится, что папа сделал это. Он нашел самую отдаленную закрытую частную школу для девочек. Из лучшего университета Страны меня запихнули туда! Практически в воспитательное заведение с профильными направлениями. У них на сайте все звучит красиво:

— Изучение английского и французского.

— Обучение современному этикету.

— Ведение быта.

— Здоровый образ жизни.

— Психология.

— Танцы.

И все в этом же духе.

Только я взрослая! Мне двадцать один год! Что я там буду делать?

Отец правда ответил и на этот вопрос. Он сказал, что раз сам не смог нормально воспитать дочь, пусть мной теперь занимаются специалисты.

Пока это наказание мне выдано на год. Но этот год я должна как-то выжить! Без привычного теплого солнца в нужном объеме, без отпуска за границей, без своих любимых платьев, кафе. Без парня! Он решил забрать у меня все и посадить в тюрьму, где из развлечений только бумажные книги сомнительного содержания и мобильный в выходные.

А все из-за кого?

Из-за придурка Амирова! Этот безбашенный гонщик давно мне нравится, но он никогда на меня не смотрел даже ради одноразового секса.

Из нас вышла бы шикарная пара. Я тоже люблю скорость, драйв. Люблю тусовки и клубы. У нас с ним гораздо больше общего, чем у него с Камаевой. Но нет! Заладил свое «Моя Тася. Моя Тася!». Герман не ее совершенно. Не подходит. Тая спокойная домашняя девочонка. Папина дочка, отличница с идеальным воспитанием. Да ему с ней станет скучно уже через пару лет! Со мной было бы не так. Со мной ему было бы классно.

Я перегнула, конечно, в попытке из развести, но не жалею ни грамма. Я хотела показать Тасе, напомнить ей, что Амиров вот такой! Он бабник и отвязный тусовщик. Он живой! Гер кайфовал от этой жизни. Он брал от нее все. Камаева гасит его, душит. Я не могу на это смотреть.

Только Амирову на меня плевать. Он даже поорать не приехал за выходку с газетой. Герман готов на руках носить свою беременную девушку. А у меня только Игорек. Альфонс и придурок, которого я купила за дорогие шмотки, как породистую собаку. Просто для статуса, ради регулярного секса. Все!

Но зато Гер точно меня не забудет! Наверняка оставит себе одну газетенку на память и будет вспоминать. Так или иначе, но я добилась своего. Амиров будет думать обо мне еще довольно долго. А потом я вернусь и покажу ему, от чего Герка отказался, что он потерял. К тому времени его достанет вечно орущий по ночам младенец, не высыпающаяся и недовольная жена. Амирову захочется вернуться в свою жизнь, и я ему в этом помогу.

— Зоя быстрее давай, машина ждет, — торопит отец.

— Тебе меня совсем-совсем не жалко? — хлопаю ресницами.

— Мне жалко мою репутацию, которую я зарабатывал годами! И стыдно перед людьми, с которыми я сотрудничаю. Я вырастил стервозную эгоистичную дочь.

Папа взял мои вещи и резким нервным шагом пошел прочь, больше не глядя на меня. Я подхватила сумку с тумбочки, удобнее устроила ее на плече и косо посмотрела на широкий кожаный ремень, висящий на зло и демонстративно вбитом гвозде в косяк двери.

В тот вечер, после разговора с мамой Таи отец впервые взял в руки этот жуткий инструмент для наказания. Я визжала и носилась от него по дому, а он рычал, как разъяренный лев, матерился и… Догнал.

Левая ягодица тут же заныла напоминая, что по заднице я получила ощутимо. Потом папа вышел и вернулся с молотком и коробкой гвоздей, чтобы повесить «напоминалку» на самое видное место.

— Плохая из тебя актриса, Зоя. Театральное тебе точно не светит, — заявил отец, глядя, как я, прихрамывая, выхожу на улицу. Оно само получилось. Мышечная память. Или как ее там правильно называют?

Села в машину, тоскливо посмотрела на свою любимую машинку. Ей тоже досталось. Отец выставил мою Феррари на продажу. Помахала любимой «девочке» рукой и смахнув слезинку сжала зубы.