Сон-трава. Истории, которые оживают - Воздвиженская Елена

– Идите за мной! – крикнула баба Нюра сквозь порывы ветра, – Ничего не бойтесь, назад не оборачивайтесь, что бы ни послышалось, что бы ни привиделось. Сейчас нежить полезет, на хвост вам сядет, чтобы проскочить в переход.

Алёнка с Варей, согнувшись под ветром, двинулись по тропке вслед за старушкой. Полил дождь. Кругом творилось нечто невообразимое. Скрежетали и клацали зубы где-то позади них, трепыхалось множество крыльев, хрюкало, завывало, выло, звало девчонок по имени на все голоса. Однако они, помня наказ бабы Нюры, шли вперёд, не оборачиваясь. Внезапно впереди что-то засветилось, заклубилось, закручиваясь в спираль, затягивая в себя.

– Пришли, – выдохнула баба Нюра, – Давайте прощаться, девоньки! Всё ли запомнили чему вас учила?

– Всё, – заплакали девчонки, – Мы будем скучать, баба Нюра! Спасибо тебе за всё! Мы тебя никогда не забудем!

– Ну ладно-ладно, будет. Чего реветь? Ступайте, шагайте смело и ничего не бойтесь, – старушка крепко обняла девчонок и расцеловала в обе щеки.

– Баба Нюра, а мы ещё свидимся когда-нибудь?

– Как знать? – хитро улыбнулась баба Нюра, – Всё может быть. Только нарочно входа не ищите, ничего не выйдет. Когда время придёт, он сам для вас откроется. И не только здесь может это произойти. А теперь пора. А я прослежу, чтобы никто за вами не прошёл.

Девчонки шагнули вперёд к отливающему зеленовато-фосфорическим светом проходу, в последний раз оглянувшись на бабу Нюру, они взялись за руки, и зажмурив глаза, вошли в переливающуюся спираль.

***

– Вы что, с дуба рухнули? – хохоча во весь голос, спрашивал их Вовка Бубликов, их однокурсник, сидя на подоконнике студенческой кухни, и болтая ногами, – Какие два месяца? Вы сегодня в обед ушли, а сейчас девять часов вечера и вы уже дома. Вы куда ходили-то? Ой не могу, мухоморов что ли наелись? Ох, пойду ребятам расскажу, ой не могу.

Вовка спрыгнул с подоконника и, продолжая ржать, удалился с кухни.

– Ничего не понимаю, – поражённо уставилась на подругу Алёнка, – Это что же выходит, мы с тобой отсутствовали здесь несколько часов? А там прошло два месяца?

– Выходит, что так, – вымолвила Варя.

прошёл год…

Отец Вари навсегда избавился от пагубной привычки и открыл в себе талант плотника, теперь он целыми днями вырезал у себя в мастерской затейливые стулья, рамки и полочки, украшенные искусной резьбой. Заказы на такую красоту сыпались отовсюду. В семье снова воцарились мир и счастье.

Алёна с Варей продолжали учёбу и учились на отлично. А ещё они заметили, что теперь они могут слышать то, что недоступно другим людям – шёпот растений, голоса животных. Об этом даре бабы Нюры они молчали, не выставляя напоказ, но иногда употребляли свои знания на благо, помогая людям.

Галина развелась со своим мужем, долго болела, а затем уехала жить в другую страну, дальнейшая её судьба неизвестна.

Отличница и двоечник

I

Ох, как же вкусно пахло бельё, занесённое домой с мороза! Ирочка развешивала на кухне негнущиеся наволочки, сгибала до хруста ледяные, покрытые инеем пододеяльники, растирая замёрзшие пальцы, ловко прицепляла прищепкой платья и колготки. Мама помешивала суп, стоя у плиты.

– Ира, мне сегодня тётя Валя сказала, что Максимка тебя опять до дома провожал.

Пальцы девушки на миг замерли, но тут же снова продолжили работу:

– Ничего не провожал. Он просто шёл к Коле Звягину, они же в конце улицы живут, по пути нам было. Вот и всё.

– Ой, смотри, Ира, не водись ты с ним, ведь он хулиган и двоечник. А ты у нас умница такая, отличница. Не пара он тебе.

– Да какая пара-непара, мама! Я тебе говорю, нам просто было по пути. И вообще, никакой он не хулиган. Ну что он такого сделал, вот скажи?

Мама неопределённо пожала плечами:

– Ну… Ну как, – она замялась, явно не имея весомых аргументов в пользу своих слов, но тут же спохватилась, – И живут они бедно, вон мать одна их с сестрёнкой воспитывает. Ни одежды нормальной, ни еды сроду нет.

– И что? В чём вина этих людей? В том, что они живут честно? – парировала Ирочка.

– Да то, что отец их бросил, променял на молодую кралю, да и сын значит по его стопам может пойти! Дурная наследственность – раздражённо бросила мать.

– Мама, вот уж это вообще полная ерунда, – ответила Ирочка, – Ты сама себя слышишь?

– Так, – резко ответила мать, – Хватит. Я тебе сказала, будь добра слушаться мать. Ещё раз увижу, как этот двоечник мимо нашего дома таскается, скажу отцу. Провожальщик нашёлся, тоже мне, – проворчала она себе под нос.

Ира нахмурилась, сжала губы, и отвернувшись от матери продолжила развешивать бельё.

II

Максим и Ирочка были одноклассниками и учились в десятом классе первой школы. В их небольшом городке школ было всего три. А ещё одно ПТУ, где можно было обучиться рабочим профессиям. Вот и всё. Выпускники обычно уезжали в другие города, чтобы поступить в институты, и никогда уже не вернуться в провинцию, разве что в отпуска к родителям.

Ира училась на одни пятёрки, гордость школы и родителей. Скромная, вежливая, но при этом «твердолобая», как звала её мать, уж если что в голову себе вобьёт, то непременно добьётся, сила воли у неё была такая, что впору позавидовать, характером Ира в отца пошла. Учиться на отлично для неё было принципом – либо делай дело хорошо, либо вообще никак.

Хотя что говорить, учёба давалась ей легко. Она никогда не зубрила уроки, словно весь материал уже давно был ей знаком и сейчас она лишь вспоминала его, повторяла. И поскольку на домашку девушке не приходилось тратить много времени, вечера её были свободны и она могла заниматься рисованием. Нет, Ирочка не ходила в художественную школу, она была самоучкой, любителем, но при этом картины её выходили невероятно талантливыми, живыми, пронзительными, будь то рисунок простым карандашом или же акварель.

Родители поначалу, заметив у дочери талант, настаивали на поступлении в художку, однако маленькая Ирочка ответила, что она не собирается становиться художником, а рисует для души, и в таком случае для чего ей знать технику мазка? Заставить делать что-то по принуждению Иру уже тогда было совершенно невозможно. Она твёрдо стояла на своём. Твёрдость её характера однако никоим образом не вязалась с её внешностью – худенькая, невысокого роста, с россыпью веснушек на лице, длинные волосы всегда заплетённые в косу. Обычная внешность, если не считать удивительных, необыкновенных глаз. Казалось весь мир вместился в эти бездонные, неземного цвета глаза – то ли голубые, то ли серые, то ли фиолетовые, их цвет сложно было описать, он менялся в зависимости от настроения и даже погоды за окном. Может в эти глаза и влюбился Максим?

Максим был двоечником. Не потому, что был глуп, вовсе нет, скорее даже наоборот. Юноша обладал весьма находчивым и цепким умом. Однако использовал он свои способности больше по бытовой части, житейской – как помочь матери корм для поросят достать подешевле, где в лесу найти участок, чтобы самому дров заготовить на зиму, а не покупать втридорога, на какую приманку рыба лучше клюёт. Учительница, видя, что парень мог бы учиться хорошо, жалея его, пыталась заниматься с ним отдельно, но Максим отмахивался:

– Я не могу оставаться после уроков, мне нужно за сестрёнкой смотреть, мама сегодня на дежурстве.

Максим был высоким, крепким парнем, ежедневный физический труд давал свои плоды, юноша практически никогда не болел. Рыжие волосы, серые глаза, широкие плечи и большие сильные ладони, внешностью Бог Максима не обидел, красивый парень, ладный.