Круг доступа ограничен - Дмитрий Политов

– Да понял, понял, – сконфуженно пробормотал я. – Зовите кого нужно – мне скрывать нечего.

– А вот это вы зря, – посерьезнел Плужников, – всем нам есть что скрывать. Вопрос в нашем случае исключительно в умении это делать!

В этот момент его прервало деликатное покашливание. На пороге стоял Игорь, который, заметив, что начальство обратило на него свое внимание, заговорил:

– Все готово, Виктор Палыч! Мы в соседней… то есть в соседнем отсеке накрыли.

Плужников кивнул ему и вновь повернулся ко мне:

– Пойдемте, Алексей.

Уже направляясь к выходу, поймал себя на мысли – а когда, собственно, я называл ему свое имя?

В бункере по соседству нас ждал стол со скромным ужином: старинная фарфоровая супница, доверху заполненная перловой кашей, щедро приправленной тушенкой. Рядом нарезанная буханка черного хлеба, а как украшение стола – миска с квашеной капустой! И как она умудрилась сохраниться за шестьдесят с лишним лет? Или они и капусту здесь умудряются выращивать? Из напитков было пиво и простая вода.

Возле стола о чем-то оживленно разговаривали уже знакомые мне старички. Игоря не было – видимо, позвав нас, он ушел по каким-то другим делам. Увидев нас, Сергеич и Федор оборвали свою беседу и, как мне показалось, вопросительно уставились на Плужникова. Но Виктор Павлович спокойно прошел во главу стола.

Мы чинно расселись. Я оказался рядом с Федором, а Сергеич расположился напротив. Некоторое время мы молча накладывали на тарелки кашу. Я осторожно попробовал – неплохо! Доисторическая крупа вкупе с доисторической тушенкой легко проскочила в мой желудок. Я на секунду сжался, ожидая реакции. Но все обошлось – желудок благодарно заурчал, начав процесс пищеварения. Я не замедлил подкинуть ему нового материала и вскоре очистил свою миску. Впрочем, от капусты я благоразумно отказался.

«Старички, похоже, тоже оголодали – ишь как трескают – даже по сторонам не смотрят! – благодушно подумал я, утолив первый голод. – Интересно, когда они надо мной эксперименты ставить начнут? A, ладно, нехай развлекаются!» Я налил в граненый стакан пива. Попробовал… То самое, что было утром! Свежее и чрезвычайно вкусное! Сейчас мне было хорошо, спокойно и сытно.

И лишь где-то на периферии сознания маячила какая-то мыслишка, мгновенно ускользавшая, как только я хотел ознакомиться с ней поближе…

Поискав без особого успеха в карманах сигареты (видать, где-то выронил – вот ведь невезуха!), я с надеждой посмотрел на Плужникова. Но он невозмутимо поглощал квашеную капусту, которая, скорее всего, была здесь нешуточным лакомством. На меня он не смотрел, погрузившись в свои мысли. Я перевёл взгляд на Сергеича. Старик, заметив это, понимающе улыбнулся и щелчком отправил ко мне через стол помятую пачку «беломора», в которой оказался пяток папирос, Гадость, конечно, но что делать – на безрыбье, как известно, и сало наркотик!

Я закурил и тотчас закашлялся, глотнув с непривычки слишком глубоко ядреный дым. Отвлекшийся на это Плужников усмехнулся и, отправив в рот очередную порцию, отодвинул от себя миску и вытер руки салфеткой.

– Ладно, пора и честь знать, – сказал он и остро глянул на нас: – Рассказывайте, коллеги.

А вот сейчас не понял – к кому это он обращается? Ко мне? Вряд ли. Значит к старичкам-боровичкам. Так-так – давайте послушаем, что они поведают благородному собранию! Я чуть отодвинул стул назад и повернулся вполоборота, чтобы видеть обоих помощников Плужникова.

Они же некоторое время молчали. Видимо собирались с мыслями. Пару раз глянули друг на друга так, словно неслышно обменивались мыслями. Наконец, откашлявшись, заговорил Федор:

– Знаешь, Виктор (я механически отметил, что они с Плужниковым явно на короткой ноге) этот тип, – кивок на меня, – непростой парнишка, ох какой непростой! С одной стороны обучения явно не проходил, но вот использует кавыки энерговоздействия на реальность вполне на уровне. Самородок? Или «засланный казачок», который неумело притворяется? Времени для оценки его стиля работы с операндами у нас было немного, но лично я, – он проговорил последние слова с нажимом, – думаю, что мы столкнулись со стихийно проснувшимися способностями. Возможно, я подчеркиваю, возможно, наследственными!

– Ну, это ты загнул! – вскинулся Сергеич. – Подумаешь, наследственные способности! И что? Это же как алмаз без огранки – просто блеклый и невзрачный камешек. А вот сделать так, чтобы этот самый камушек засиял во всем своем великолепии – этого только мастер, а в нашем случае наставник сможет добиться.

– Да что ты несешь! – возмутился Федор. – Ты вспомни, как он временные слои продавливал – кто его мог учить так бестолково это делать? Чистой энергией долбить как дубиной! Это ж новичка первый признак, потому как он и не подозревает, что можно иначе операнд построить. Опять же: «кокон» он расплетал тупо, «в лоб», без каких-либо попыток воздействия на ключевые точки базового каркаса…

– Ага, а от сканирования твоего он ушел на другой уровень сознания с помощью «тибетского зеркала» тоже из-за случайно проснувшихся способностей? – с ядовитой ухмылкой перебил его Сергеич.

– Ну, разве что, – с неохотой признал босоногий старикан. – Хотя бывает: сделаешь что-нибудь и знать не знаешь, что это проявление высочайшего уровня Мастерства. Вот, хотя бы, вспомни, как ты сам в семьдесят четвертом, а?

Сергеич смущенно заерзал на стуле:

– Ты мне теперь до конца жизни, наверное, тот случай вспоминать будешь!

– А то! – ухмыльнулся его оппонент. – До сих пор без смеха не могу вспоминать, как ты сплел друг с другом две полярные сущности…

– Достаточно! – негромко, но с явным металлом в голосе прервал воспоминания своего помощника Плужников. – Мне, конечно, весьма приятно видеть, как «бойцы вспоминают минувшие дни», но дело есть дело! Я хочу услышать от вас конкретные выводы о нашем госте, а не дружескую перепалку. Подведите итог ваших наблюдений – коротко и по существу!

Старики умолкли и сидели теперь недвижимо, словно изваяния. Мне снова показалось, что они каким-то образом общаются друг с другом, но вот что это за способ – я уловить не смог. Телепатия? В голову сразу же почему-то полезла всякая чушь, вроде заголовков «желтых» газетенок: «Мальчик из Пензы левитирует на уроках ОБЖ», «Шестидесятитрехлетняя пенсионерка из Бирюлева усилием воли перехватывает во сне секретные переговоры пилотов американских самолетов-«невидимок» над Северной Кореей» и тому подобные «сенсации».

Но в ответ на эти скептические мыслишки немедленно возник из глубин сознания червячок сомнения, который ехидно напомнил, что еще сегодня утром (Бог мой – всего-навсего утром!) я так же недоверчиво слушал Подрывника, озирая окрестности Города.

Покаянно вздохнув, я поднял голову и натолкнулся на горящий взгляд Плужникова. Никак он за мной все это время наблюдал?

– Скажите, Алексей, – негромко, чуть растягивая слова, спросил Виктор Павлович, – а как ваша фамилия?

– Фамилия? – удивленно переспросил я. – А при чем здесь моя фамилия?

– Ты ответь лучше, милок, – ласково попросил Федор, – а решать, нужно это или нет, мы сами будем! Договорились?

Сергеич согласно кивнул и ожидающе уставился на меня. Под прицелом трех пар глаз я сразу почувствовал себя неуютно.

– Ну, Макаров, и что?

– То-то я смотрю! – изумленно ахнув, вскинулся было Федор, но тут же замолчал, повинуясь резкому взмаху руки своего начальника.

Наступила тишина. Плужников что-то напряженно обдумывал, кидая на меня время от времени быстрые, оценивающие взгляды. Старики опять превратились в безмолвных сфинксов. Хотя почему в сфинксов – скорее, в сторожевых псов, готовых по приказу хозяина броситься на чужака и вцепиться в его горло. И самое поганое, что этим чужаком сейчас был я!

Виктор Павлович пришел наконец к какому-то решению:

– Мне не нравятся такие совпадения, Алексей. Очень не нравятся! Умеющий работать с энергией человек с «Большой земли», который случайно натыкается на убежище оппозиции и, ко всему прочему, оказывается родственником самого Макарова! Чудеса какие-то! Вы ничего не хотите нам объяснить?!

– А что значит «самого Макарова»? – удивился я. – Чем так знаменит ваш Макаров? И с чего вы взяли, что я его родственник?

– Ты комедь нам тут не ломай! – взъярился на этот раз Сергеич. – Ишь, дурачком прикинуться решил – я не я, лошадь не моя! Отвечай, пока мы тебя наизнанку не вывернули!

– Да что отвечать? – стал закипать и я. – Откуда мне знать, что вас интересует?

– Правда, милок, и ничего кроме правды, – с прежней лаской сказал Федор.

– Вот, домотались! Еще раз повторяю – я не знаю, что вас интересует, понятно?!

– А ты не кричи, милок. Не кричи – это тебе не поможет! Лучше расскажи все как есть, и мы тебя убьем легко.

– Что?! Вы меня уже убивать собрались?! – Я аж задохнулся от возмущения. – Да вы… да вы… Психи вы здесь все!