Девочка хотела замуж - Елена Тверцова

— То есть ничего, — ехидно заметила я. — Но по закону имущество, совместно нажитое в браке, подлежит пропорциональному разделу, тем более, что речь идет о ребенке, — я продолжала глумиться. — Вы помогаете Вашему ребенку и Вашей бывшей жене материально?

— Еще чего не хватало! — Буйствовал Петренко. — Я занимаюсь творчеством, непрерывно что-то создаю. И эти деньги, которые я зарабатываю, деточка — они не с неба валятся. Ни я, ни Лика Модная, мы не заслужили того, чтобы нас обирали все, кто хотел бы получить наши честно заработанные деньги.

— Правда? А Ваш сын. Он тоже ничего не заслужил? — Осведомилась я и поглядела за камеру. Редактор, схватившись за сердце, сидела на стуле и звонила кому-то по телефону.

— Мы с этим разберемся, деточка, не беспокойтесь. И с Вашего позволения, я не намерен далее обсуждать эту тему, — разозлился окончательно Петренко. — Кто Вам позволил оскорблять меня прилюдно, да еще навешивать ярлыки?

— Заметьте, я ни словом Вас не оскорбила, — возразила я. — Я лишь задаю Вам вопросы, основанные на реальных фактах. А уж воспринимать это как оскорбление или нет — Ваше личное дело. Напротив, нам было бы интересно получить Ваши комментарии о произошедшем. Но, видимо, Вам эта тема доставляет действительно большие неудобства. Я согласна, давайте эту тему закроем.

За камерой все с облегчением вздохнули. Петренко — тоже. Но его ждал еще один сюрприз:

— Скажите, пожалуйста, Леонид, а какие отношения Вас связывают с Ликой Модной?

Петренко поперхнулся.

— Нормальные у нас отношения. Рабочие. Творческие.

— Да? А вот Вас видели на вечеринке в модном клубе «Старс», Вы обнимали Лику за талию и даже несколько пониже. Как Вы это прокомментируете? — Я очаровательно улыбнулась сначала лично Леониду, затем глядя в камеру.

Петренко был вне себя от ярости:

— Вы издеваетесь? Вы что себе позволяете? Что я делаю, в каком клубе и с кем — мое личное дело!

— Значит, Вы подтверждаете слова моего свидетеля?

— Я ничего не подверждаю. Простите, деточка, но Вы не правы. И далее я не намерен продолжать беседу в подобном тоне. Всего хорошего!

С этими словами Петренко поднялся с кресла и быстро покинул студию. Буквально бегом.

Я осталась сидеть с дежурной улыбкой на губах и глядя в камеру. Чтобы не было паузы в телеэфире, дали рекламу.

Мне было уже все равно. Я знала, что меня уволят. Первый же день моего выступления обернулся полным крахом.

На меня налетел редактор:

— Ты обалдела! Курица недорезанная, дура набитая! Тебя зачем сюда позвали? Сиди, улыбайся и слушай гостей. Читай текст, который тебе дали.

«Уже в который раз за этот год меня называют курицей. Это символично».

Я молчала.

— Ты уволена, поняла?! — Продолжал орать редактор. — И чтоб ноги твоей больше здесь не было! Идиотка!

Я встала с кресла и поплелась в гримерку собираться.

«Мнда. Не повезло. Видимо, карьера телеведущей мне тоже не светит».

Упаковав кое-как нехитрые пожитки, я вышла на улицу. Настроение было препоганейшим. И действительно, кто тянул меня за язык. Воистину, язык мой — враг мой. Но главное — самым обидным в этой ситуации было то, что светлая фигура Андрея Хвостова мысленно уносилась все дальше и дальше от меня, и уже совершенно скрылась из пределов досягаемости.

Я доехала до дома и, едва войдя в двери, уселась в коридоре прямо на пол и разревелась. Я дала волю чувствам по полной, прорыдав полчаса и прокричавшись всласть, не утруждаясь впечатлением, которое могла бы произвести на семейство и соседей в столь поздний час. К моему удивлению, никто не проснулся.

Немного успокоившись и тихо всхлипывая, я поплелась на кухню ставить чай. Почитала газету, посмотрела по телевизору передачу «Подробности» с Ларой, смыла косметику с лица и отправилась спать.

«Утро вечера мудренее. Подумаю обо всем завтра».

Уже совсем скоро спасительный сон сморил меня, унося все тревоги и печали прочь из подсознания, дав отдыхать вскипевшим от напряжения мозгам.

На следующее утро прямо в девять утра меня разбудил звонок. Звонила редактор, которая вчера обругала меня и выгнала вон:

— Редникова, проснулась? А ну быстро собирайся — и бегом в телестудию…

— Опять что-то случилось? — Лениво зевнула я в трубку.

— Случилось, — буркнула редактор. — Считай тебе повезло, в рубашке родилась. Во сколько тебя ждать?

— Часам к одиннадцати, — пробормотала я, прикидывая, сколько времени мне нужно на сборы и поездку в Телецентр.

Уже без пятнадцати одиннадцать я входила в здание Останкино по временному пропуску, который с утра заказала для меня редактор. Встретили меня довольно ласково:

— Садись, Редникова, — пригласила меня редактор, пододвигая стул. — Скандал будет, конечно, жуткий, ибо Петренко это просто так не оставит, он известный склочник. Но поскольку у нас факты, слава богу, на руках, то суд мы должны выиграть. А у нас к тебе другое предложение.

— Какое? — Поинтересовалась я.

— Продолжать передачу в том же духе, — заговорщицки понизила голос редактор. — Рейтинги передачи «Женские откровения» за вчерашний день скакнули до небес, теперь ты — надежда всего нашего телеканала. Тебе придется эти надежды оправдать. Теперь твое амплуа — скандальная журналистка, которая прилюдно выводит на чистую воду всех, кто совершил неблаговидный поступок. Ну, как бы торжество справедливости.

— Да? — Изумилась я. — И думаете, кто-нибудь придет на передачу, в которой его должны вывести на чистую воду прилюдно?

— Дурочка, — снисходительно потрепала меня по плечу редактор. — Да звезды убьются за скандал вокруг их имени. Пусть даже тот, на котором полощут их грязное белье. Это ж для них получше любого пиара. К тебе еще в очередь будут вставать, чтобы засветиться.

— Мнда, — задумалась я. — Ничего я в этой жизни не понимаю. Людям хочется, чтобы прилюдно обсудили все их грешки, большие и малые. Но проблема в том, что я не собираюсь лгать. Я собираюсь говорить правду.

— Ну а кто заставляет тебя лгать, — поддакнула редактор. — Ты собирай информацию. Помощников мы тебе предоставим. Собирай жареные факты из биографии звезд, ищи скелетов в шкафу, задавай им вопросы об этих скелетах. В общем, нам такая передача нужна. Думай. Не ты, так кто-нибудь другой за это возьмется. Нам идея понравилась.

Я оторопела. Вот так все просто и цинично. Вчера тебя выгнали в три шеи, при этом прилюдно наорав. Сегодня предлагают дело и еще шантажируют — мол, мы найдем покруче, если не согласишься. Вот так и делаются дела.

— Я согласна, — кивнула я, — но при одном условии.