Маг (СИ) - Лисина Александра

Логично?

На первый взгляд, да.

Но если метка есть не что иное как базовая магическая нить плюс уникальный для каждого человека отпечаток ауры, то возникал вопрос: а что же такое аура?

Безусловно, аура — это тоже энергия, о чем даже на Земле уже стали говорить не только экстрасенсы. Ауру можно увидеть, измерить. На нее можно повлиять. Но в то же время это совсем не та энергия, которую маги используют для создания заклинаний. Аура — это не магия. Она присутствует у всего живого, а не только у обладателей магического дара. Помимо этого, ее цветовые характеристики не являлись чем-то неизменным, они могли сильно варьировать даже в течение одного-единственного дня, а значит, не имели особой ценности. Самая же ее важная часть — это стабильное и неизменное зерно, которое, как считалось, отражало основные характеристики души и одновременно магического дара.

А еще Шэд сказал, что именно отпечаток зерна ложился в основу создания магических меток. Поэтому они были строго индивидуальны, их нельзя было подделать. И поэтому же я так хотел удалить из базы отпечаток зерна мастера Шала, который рано или поздно мог бы привести карателей ко мне.

И тем не менее сам процесс переноса этой информации на базовую нить оставался неясным. Если это аналог обычного принта, то тогда где картриджи для заправки? Если прибор тупо заимствовал (выделял и переносил на нить?) часть собственно ауры человека, то почему она при этом не повреждалась? А если прибор сам по себе ничего не печатал, а просто передавал информацию на веретено с базовой нитью, то каким образом ему удавалось видоизменять эту самую нить в соответствии с рисунком зерна?

Эта мысль требовала осмысления, поэтому на достаточно долгое время я откровенно завис, мысленно возблагодарив Орли за возможность поработать в одиночестве. А когда главный вопрос так и остался без ответа, и я вновь задумался над сложностями устройства магического дара, то сделал одно важное уточнение.

Таора всю жизнь учили, что каждый маг хранит в себе емкость с резервами именно того типа энергии, которым тот постоянно пользуется. И ее наполнение происходит преимущественно во время создания заклинания — вроде как в емкость сбрасываются неиспользованные излишки. А остальное потихоньку просачивается из окружающей среды.

Но с точки зрения физики это бред. Ведь не могли же у бытовиков и универсалов стенки каждого бака фильтровать свой тип энергии? Это было слишком сложно. Затратно. Неудобно, в конце концов. И заставляло предположить, что местное магическое сообщество понимало принцип получения и накопления энергии неправильно. Потому что на самом деле энергия у всех у нас была одинаковой. Проще говоря, сырой. Разнились лишь размеры энергетических цистерн и, говоря примитивным языком, типы кресал. А может, размеры или форма сопла, которые у стихийников были просты, как табуретки, а у универсалов и бытовиков имели переключатель. Он, конечно, в разы усложнял работу с даром и уменьшал величину и силу пламени. Зато мог сделать его и желтым, и синим, и серо-буро-малиновым.

Это дополнение, до которого я додумался в процесс работы над кубом, с ног на голову переворачивало всю известную Таору теорию магии. Но пока я был не готов ни спорить по этому поводу, ни тем более повторить опыт «разумников». Хотя, возможно, именно тот факт, что они сумели так глубоко проникнуть в тайны создания заклинаний, сыграл в их возвеличивании и последующем падении далеко не последнюю роль. Ведь для создания упорядоченной магической структуры от мага, помимо всего прочего, требовалась концентрация, желание и некое волевое усилие, которое запускало процесс образования искры. А поскольку воля — это категория, на изучении которой «разумники» собаку съели, то им, как говорится, и карты в руки.

— Ну что? — с нетерпением спросил Орли, когда я, несколько озадачившись собственными умозаключениями, принес прибор в его кабинет и поставил на стол.

— На, проверяй. Должно работать.

Сотдлиш, естественно, проверил и, получив свою собственную метку, на радостях чуть не запрыгал. Но, будучи ответственным работником, прежде чем делать окончательные выводы, протестировал прибор трижды. И только после этого успокоился.

Желая удостовериться, что все работает нормально, я тоже внимательно следил за процессом, попеременно используя то сумеречное, то магическое зрение. Но вскоре пришел к выводу, что сумеречное меня устраивает гораздо больше — оно давало более четкую картинку. Тогда как в обычном магическом спектре цвета на метке выглядели смазанными, блеклыми, да и переходная зона становилась едва различимой, отчего становилось трудно сказать, где одна часть узора переходит в другой.

Это было неудобно, а при работе с активными заклинаниями еще и опасно. Так что я решил, что магическое зрение буду использовать для изучения чужих аур, а во всем остальном меня выручат способности нурра.

— Спасибо, друг, — с чувством сказал Орли. — Прямо не знаю, как тебе должен… кстати, можно вопрос?

Я собрал вещи и усмехнулся.

— Ну попробуй.

— Ты знаком с лессой Майеной Айенал? Симпатичная такая, рыженькая, у карателей штатным магом числится. Но частенько к нам забегает за помощью.

— Допустим. А почему ты спрашиваешь? — тут же насторожился я.

Орли неожиданно смутился, а его карие глаза вспыхнули каким-то особенным блеском.

— Красивая девушка. Я как-то видел вас на улице. И подумал: может, если она еще не занята, ты меня с ней познакомишь?

Я настолько озадачился, что ничего не ответил на эту странную просьбу. Но, наверное, если не бог, то на Ирнелле творил чудеса как минимум его величество Случай, потому что, уже покинув здание и собираясь запрыгнуть в подкативший по свистку экипаж, я услышал встревоженное:

— Лесс Таор!

А потом обернулся и заметил мнущуюся недалеко от ворот Ордена означенную магичку, которая смотрела на меня с таким выражением, что мне просто совесть не позволила отвернуться и уехать. Пришлось попросить возницу подождать и встретить откровенно нервничающую девчонку на середине площади.

— Лесса, — вежливо поклонился я, отдавая дань местному этикету.

Майена промолчала, а затем нервно прикусила губу и быстро покосилась по сторонам.

— Таор, что случилось? Уже столько времени прошло, а от тебя ни весточки, ни знака.

— У меня возникли дела, — мысленно ругнувшись, ответил я. — Я же предупредил в прошлый раз, что, возможно, буду занят.

— Что за дела? — недоверчиво прищурилась магичка. — Такие срочные, что ты со мной даже поговорить вчера не смог?

— Учитель настаивает, чтобы я отправился в магистратуру, — выдал я почти что правду.

Майена вздрогнула.

— В магистратуру? Так быстро?!

— Сама понимаешь — это уже надолго.

— А возможно, и навсегда, — огорченно поникла девушка. — Ты поэтому не хотел меня видеть? Не знал как сказать, что нам придется расстаться?

Господи, какая же ты умница, Майена. Сама все поняла и озвучила то, о чем я только подумал. Хотя и я вроде не дурак, но прямо такие вещи говорить до сих пор не научился. Потому что и обидеть тебя не хочется, и сказать надо, а правильные слова, как назло, не подбираются. Сложно это. В разы сложнее, чем просто поменять матрицу. Хотя не знаю, что было бы лучше — узнать, что для Таора ты на самом деле ничего не значила, или же обнаружить, что я не тот, за кого себя выдаю?

— Хорошо, я поняла, — севшим голосом сказала лесса, отступая в сторону. — В столицу ты теперь вернешься нескоро, а значит мне больше не на что надеяться. Прости, что потревожила.

Я чуть не застонал, чувствуя себя последней сволочью, но все же заставил себя шагнуть следом и нагнать стремительно уходящую девчонку.

— Майена… Майена, подожди!

— Что ты хотел еще сказать? — безжизненным голосом спросила она, едва повернув голову.

Я тяжело вздохнул.

— Прости меня. Ты прекрасная девушка, милая, ласковая и отзывчивая. И я никогда не хотел тебя обидеть. В магистратуру я еду не прямо отсюда и не прямо сейчас. Но есть причины, по которым тебе лучше находиться от меня подальше. Больше того, я бы очень хотел, чтобы ты не оставалась одна. Чтобы рядом с тобой находился кто-то, кому ты доверяешь и кто мог бы тебя защитить.